Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Ко времени появления циркуляра НКВД образовался еще один канал выезда из спецпоселков, однако им могли воспользоваться только дети спецпереселенцев. В принятом 15 декабря 1936 г. «не подлежавшем оглашению» постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О школах в трудпоселках» появился пункт, дававший им такую возможность: «5. Детей трудпоселенцев, окончивших неполную среднюю школу, принимать на общих основаниях как в техникумы, так и в другие специальные средние учебные заведения; окончивших среднюю школу допускать на общих основаниях в высшие учебные заведения» [1094]. На копии данного постановления, поступившего для исполнения в ГУЛАГ, его начальник Берман наложил резолюцию, предназначенную для исполнения руководством местных отделов трудпоселений: «…особо разъяснять §§ 4 [об усилении политвоспитания в школах трудпоселков. – С. К .] и 5 как имеющие особо важное значение для детей и молодежи труд-посел[енцев] – в целях их отрыва от родителей» [1095]. Этот же «молодежный протекционизм» четко проведен и в принятом 17 января 1936 г. постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по организации и хозяйственному укреплению колхозов и подъему сельского хозяйства северных районов Западно-Сибирского края». С учетом того, что в северных районах края (Нарымский окр.) плотно дислоцировались комендатуры с численностью свыше 100 тыс. чел., целый раздел постановления посвящался «упорядочению гражданского быта трудпоселенцев». В нем устанавливалось, что «дети трудпоселенцев, не восстановленных в правах гражданства, к моменту достижения ими совершеннолетия получают права гражданства в случае, если они сами не лишены права гражданства решением судебных органов, порвали связь с родителями и занимаются самостоятельным полезным общественным трудом.

Одобрить предложение Запсибкрайисполкома об организации пионерских отрядов в школах, обслуживающих детей трудпоселенцев, а также о приеме в ряды ВЛКСМ, в каждом отдельном случае с утверждения крайкома комсомола, отдельных юношей и девушек…» [1096]

Примечательно, что при подготовке проекта данного партийно-государственного постановления, в частности в разработке предложений о стимулировании труда репрессированных крестьян и некоторого ослабления режима для них и их детей, ключевую роль сыграл Отдел трудпоселений УНКВД по Запсибкраю, прозвучала идея своего рода «нулевого отсчета»: восстановленным в правах гражданства трудпоселенцам предлагалось предоставить право свободного передвижения в пределах всего Нарымского округа (вошло в постановление), а по истечении пяти лет с момента восстановления в правах – разрешить переезд в любой район СССР, за исключением того, откуда они были высланы (данное «новаторство» чекистов в постановление не вошло) [1097].

Принятие Конституции 1936 г., в которую была включена ст. 135, устанавливавшая, что выборы в Советы являются всеобщими («все граждане СССР, достигшие 18 лет, независимо от расовой и национальной принадлежности, пола, вероисповедания, образовательного ценза, оседлости, социального происхождения, имущественного положения и прошлой деятельности имеют право участвовать в выборах депутатов, за исключением лиц, признанных в установленном порядке умалишенными» [1098]), заставило руководителя НКВД Н.И. Ежова и прокурора СССР А.Я. Вышинского направить в феврале 1937 г. совместное обращение в ЦК и СНК СССР. В нем выдвигались предложения, касавшиеся правового положения трудпоселенцев. Например, предлагалось (эта мысль была отчасти созвучна ранее отвергнутой руководством страны идее сибирских функционеров о введении фиксированного срока для пребывания на поселении лиц, восстановленных в гражданских правах): «Оставить в силе постановление ЦИК СССР от 25 января 1935 г…запрещающее восстановленным в правах трудпоселенцам выезжать из мест поселения, дополнив его указанием, что в 1939 г. будет дано право выезда в пределах края – области и в течение 1940 г. – в пределах всего Союза» [1099].

Руководство страны в тот момент по понятным причинам (начинался «Большой террор») не отреагировало на предложение глав карательного и надзорного органов, что заставило А.Я. Вышинского годом позже, 23 марта 1938 г., вновь напомнить о существующей правовой нестыковке Конституции и действовавших на тот момент директив о положении трудпоселенцев. «Впредь до общего пересмотра этого вопроса» прокурор СССР полагал: «1) прекратить удержания с заработка спецпереселенцев [так в документе, эта оговорка подтверждает устойчивость стереотипа восприятия крестьян как спецпереселенцев, а не трудпоселенцев. – С. К .] 5 % на расходы, связанные с их административным обслуживанием; 2) установить сроки и условия, при которых отдельные категории спецпереселенцев и члены их семей могли бы быть освобождаемы от обязательного проживания в трудпоселках; 3) установить обстоятельства, при которых допускались бы временные отлучки спецпереселенцев из мест поселения (для лечения и пр.)» [1100].

К началу 1939 г. «уточнений правового положения» трудпоселенцев накопилось так много, что связанные с ними вопросы стали привлекать к себе внимание многих организаций – от хозяйственных органов, использовавших труд «раскулаченных», до законодательных инстанций, в которые поступали многочисленные заявления и жалобы от трудпоселенцев. Руководство НКВД все чаще оказывалось в ситуации, когда т. н. подзаконные акты – циркуляры и указания, направленные на развитие и уточнение правительственных постановлений, – становились объектом рассмотрения правовых органов, в частности союзной прокуратуры, на предмет их соответствия актам правительства. Так, после выхода в свет секретного постановления СНК СССР от 22 октября 1938 г. о порядке выдачи паспортов детям спецпереселенцев и ссыльных, достигшим 16 лет, руководство НКВД получило массу запросов с мест с просьбой разъяснить, распространяется указанное постановление только на тех детей репрессированных, которым исполняется 16 лет на момент выхода постановления, или же оно касается всех, прибывших в ссылку до 16-летия. В секретном циркулярном письме от 27 января 1939 г. НКВД своим периферийным органам разъясняло, что паспорта «выдаются только детям спецпереселенцев и ссыльных, которым сейчас исполнилось 16 лет, если они лично ничем не опорочены и если они из спецпоселков и мест ссылки выезжают на учебу или на работу» [1101].

Данное разъяснение, вызвав мощный поток жалоб и заявлений в директивные органы, оказалось предметом рассмотрения Прокуратуры СССР. Ее руководитель М.И. Панкратьев обратился с письмом к председателю СНК СССР В.М. Молотову, в котором отмечал: «Разъяснение НКВД неправильно, поскольку оно ограничивает в праве выезда на учебу или работу детей спецпереселенцев и ссыльных, достигших 16-летнего возраста до издания вышеуказанного постановления СНК СССР». Просьбу союзного прокурора об отмене циркуляра НКВД как противоречащего правительственному постановлению поддержал Вышинский, ставший заместителем председателя СНК. На его служебной записке Молотов написал резолюцию: «За отмену незаконного распоряжения т. Чернышева [зам. наркома внутренних дел СССР. – С. К .]» [1102].