Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Названные пункты (17 и 18) постановления СНК РСФСР примечательны в нескольких аспектах. Прежде всего в них устанавливалась поколенческая, социально-демографическая градация – право выезда из мест поселения для молодежи. Раскол поколений и, соответственно, крестьянских семей закреплялся указанием на то, что молодежь должна направляться на работы вне прежнего района ее проживания на поселении. Совершеннолетние спецпереселенцы по истечении пяти лет при наличии двух обязательных условий (добросовестный труд и лояльность власти) могли выезжать из спецпоселков. Возможно, пятилетний срок был определен по аналогии с избирательной инструкцией 1926 г., в которой оговаривались условия восстановления в правах «нетрудовых элементов». Для крестьян, применявших в своем хозяйстве наемный труд («кулаков»), для восстановления в правах требовались пятилетний трудовой стаж и лояльность советской власти [1067]. Поскольку на практике «раскулачивание» и высылка осуществлялись на основе списков сельских «лишенцев», то логично было допустить соотнесение сроков, необходимых для восстановления в избирательных правах, со сроками «выхода из спецпоселков» (в 1931 г., о чем будет сказано ниже, появился специальный закон о восстановлении в избирательных правах спецпереселенцев по истечении пяти лет пребывания на поселении). Кроме того, пятилетний срок репрессии как предельный мог быть установлен разработчиками постановления с учетом существовавшего законодательства об административной высылке и ссылке. Депортация крестьян с расселением в спецпоселках являлась видом ссылки, срок которой не мог превышать пяти лет. На то же указывают и прописанные в постановлении СНК РСФСР ограничения в выборе нового местожительства, процедурно совпадавшие с практикой введения для отбывших ссылку лиц т. н. минусов (невозможность проживания в определенных местностях и населенных пунктах, см. раздел «Ссыльные»).

Для придания постановлению СНК РСФСР от 13 октября 1930 г. статуса законодательного акта было необходимо утвердить его во ВЦИК в качестве совместного постановления. Однако при обсуждении данного вопроса на заседании Президиума ВЦИК 10 декабря 1930 г. было решено возвратить проект в СНК РСФСР «для переработки в направлении указания ограничения политических прав высланных и установления необходимых политических предохранительных мер в отношении их» [1068]. При обсуждении проекта постановления на заседании бюро фракции ВКП(б) ВЦИК председательствовавший на нем секретарь ВЦИК А.С. Киселев подверг критике предложенный проект за отсутствие в нем четкого разграничения обязанностей государственных и хозяйственных органов, заявив: «Посмотрите, тут не разграничены права коменданта и ссыльных. Все написано вместе. Нужно эти два вопроса разделить. Затем, насчет прав высланных. Нужно, чтобы им были известны их права и права их семей» [1069].

Разработанный СНК РСФСР осенью 1930 г. законопроект о спецпоселении так и не был принят. Заместитель председателя СНК РСФСР Д.З. Лебедь в своем обращении во ВЦИК от 2 сентября 1931 г. отмечал, что данный документ утратил уже свою актуальность. «В связи с тем, что вопрос о трудовом устройстве и культурно-бытовом обслуживании спецпереселенцев в настоящее время с достаточной полнотой урегулирован постановлениями СНК СССР № 174/сс и 130/сс, – писал он, – необходимость в издании Республиканского закона отпадает. Прошу освободить СНК РСФСР от выполнения поручения Президиума ВЦИК от 10/XII-30 г.» [1070]

Законопроект о спецпоселении не стал действующим законом по ряду причин. Первая заключалась в том, что одни из его положений были «сырыми» (не увязаны функции и обязанности органов и учреждений различных уровней). Кроме того, положение было «прописано» под главного исполнителя – НКВД РСФСР, призванного осуществлять управление спецпоселками. Но в конце 1930 г. НКВД подвергся расформированию, а его функции переданы другим наркоматам и ведомствам. Однако (и в этом, вероятно, крылась основная причина неуспеха декрета СНК РСФСР) и само руководство страны на тот момент уже не проявляло прежней заинтересованности в принятии закона, подробно регламентировавшего жизнедеятельность спецпереселенцев и определявшего социальную перспективу для данной категории репрессированных. Прописанная в постановлении СНК процедура «выхода из спецпоселка» стала основой карательной практики всего последующего десятилетия (постановление СНК СССР о снятии со спецучета и праве выезда из трудпоселения детей, достигших 16-летнего возраста, вышло в свет только 22 октября 1938 г.). Практика ограничения бывших спецпереселенцев в выборе местожительства регулировалась различными нормативными актами карательных органов, не связанными с какими-либо законоположениями (см. выше судьбу «неправильно раскулаченных» в Северном крае и т. д.).

Летом 1931 г. был издан без преувеличения судьбоносный по своему значению для репрессированного крестьянства законодательный акт, послуживший основой для регулирования «правового» положения спецпереселенцев на весь последующий период существования крестьянской ссылки. Речь идет об изданном 3 июля 1931 г.

постановлении ЦИК СССР «О порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков», в котором говорилось: «Кулаки, лишенные на основании конституций союзных республик и общесоюзной инструкции о выборах в Советы избирательных прав и выселенные по постановлению общих собраний граждан села и местных органов власти за противосоветские и противоколхозные выступления (поджоги, бандитизм и т. п.) из пределов сел и поселков, в которых они ранее проживали, восстанавливаются по истечении пяти лет с момента выселения во всех гражданских правах и получают право избирательного голоса при условии: а) если они в течение этого срока на деле докажут, что прекратили борьбу против организованного в колхозы крестьянства и мероприятий советской власти, направленных на подъем сельского хозяйства; б) если они покажут себя на деле честными и добросовестными тружениками» [1071].

Законодательный декрет, как отмечалось выше, при определении пятилетнего срока, необходимого для восстановления в гражданских правах, базировался на практике применения законодательства в отношении «лишенцев» (пятилетний трудовой стаж и лояльность советской власти в качестве двух обязательных условий для восстановления в избирательных правах). Значение декрета было бóльшим, нежели процедурные условия возвращения «выселенным кулакам» права избирательного голоса, поскольку речь шла именно о гражданских правах, в т. ч. таких основополагающих, как право свободы передвижения, выбора рода занятий и т. д. Поэтому восстановление спецпереселенцев в гражданских правах означало прекращение действия в отношении них многочисленных ограничений и дискриминаций. Появление данного закона не весной 1930, а летом следующего года объясняется тем, что именно в 1931 г. на политическом уровне было решено подвести черту под массовыми и проводившимися в масштабах всей страны депортациями крестьян. 30 августа 1931 г. среди прочих решений по спецпереселенцам Политбюро утвердило «Инструкцию о порядке дальнейшего выселения кулацких семей», первый пункт которой гласил: «Выселение кулацких семей из районов сплошной коллективизации в массовом порядке прекратить. В дальнейшем выселение кулацких семей разрешается производить в индивидуальном порядке небольшими группами семейств по мере их выявления…» [1072]Данное решение в последующем корректировалось, что давало основание проводить масштабные высылки в 1933 г. и локальные (точечные, из отдельных местностей) на протяжении всего десятилетия, но в целом пик высылки крестьянства действительно пришелся на 1931 г., после чего наступила относительная стабилизация численности спецпереселенцев, а затем, со второй половины 1930-х гг., и ее снижение.