Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Северный край явился своеобразным полигоном для отработки двух базовых принципов осуществления советской карательной политики начала 1930-х гг. – т. н. спецколонизации неосвоенных территорий страны трудом различных категорий репрессированных и недопущения имеющимися средствами их возвращения в районы прежнего проживания. Так, еще 31 января 1930 г. на расширенном заседании коллегии ОГПУ под председательством Г.Г. Ягоды в отношении будущего репрессированных «кулаков 1-й и 2-й категорий» было принято решение, предвосхитившее судьбы депортированных крестьян в целом. В нем говорилось: «Всех приговоренных в концлагеря и к высылке после отбытия срока заключения (и ссылки) поселить в Северном крае, не допуская возвращения их в прежние места жительства. Поручить т. Фельдману провести соответствующий проект постановления в законодательном порядке» [1048]. Практика внесла в данное решение две примечательные коррективы: первыми «невыездными» из районов спецпоселения оказались те, кто не должен был вообще подпадать под репрессии; законодательного оформления эта акция не получила.

Выше отмечалось, что предметом особой озабоченности директивных и карательных органов при проведении депортаций крестьян было поведение социально привилегированных категорий населения (красноармейцы и командный состав РККА, а также кадровые рабочие на производстве), генетически связанных с сельским населением. Хотя во всех директивных указаниях говорилось о недопустимости «раскулачивания» семей, родственники которых служили в армии или длительное время работали на производстве, это отнюдь не означало правовой защищенности от произвола ни самих этих семей, ни их родственников. Более того, служившие в армии или работавшие на производстве, не вызывавшие ранее каких-либо подозрений, оказывались в поле внимания спецорганов.

2 февраля 1930 г. был издан циркуляр ОГПУ № 25/00 «О мероприятиях по борьбе с к[онтр]-р[еволюционной] работой кулачества в РККА», в преамбуле которого говорилось: «Чтобы максимально обеспечить политическую устойчивость армии при проведении операций по кулачеству, семьи, члены коих служат в армии, высылаться не будут». Далее, однако, перед сотрудниками особых отделов ставилась конкретная задача активного выявления «просочившихся в армию кулацких элементов»: «Используя операцию в деревне[,] необходимо добиться такого положения, чтобы ни одного скрытого кулака в Армии не осталось. Указание, что семьи, члены коих служат в Армии, не подлежат выселению, отнюдь не означает, что выявление и быстрая чистка от кулацких элементов Армии должна быть ослаблена или даже временно приостановлена, а только то, что сперва надо удалить члена семьи, служащего в Армии[,] из последней, а потом лишь принимать те или другие репрессивные меры в отношении семьи» [1049]. Чтобы придать видимость соблюдения законности при проведении «чисток» состава РККА от «кулаков», циркуляр Наркомюста РСФСР от 3 февраля 1930 г. «О мероприятиях по подавлению сопротивления кулачества» предписывал органам прокуратуры «выяснить в таких случаях правильность приема в Красную Армию, сносясь по этому поводу с соответственными воинскими частями» [1050].

Следующий после осуществления высылки этап депортации крестьян, требовавший нормативно-правовой основы, был связан с упорядочением расселения и использования труда высланных. Как отмечалось выше, этой цели служили два изданные в апреле 1930 г. постановления: коллегии Наркомзема РСФСР от 1 апреля «О местах поселения кулацких хозяйств, выселяемых из районов сплошной коллективизации» и СНК РСФСР от 10 апреля «О мероприятиях по упорядочению временного и постоянного расселения высланных кулацких семей» [1051]. Первый из названных документов исходил из потребностей организации поселений для «кулаков 3-й категории» в пределах районов их проживания с сохранением для них сельскохозяйственной производственной специализации. Рекомендовалось «не производить расселение на отдельные хутора, а создавать поселки в размере… не менее 20 и не более 100 дворов». Отводимые «кулакам» земли должны были быть «худшего качества». Форма организации хозяйственной деятельности определялась как «внеуставные поселковые товарищества» под руководством «особо назначаемого лица (комендант)» [1052].

Постановление республиканского правительства делало основной акцент на общих организационных моментах и выявившихся просчетах в процессе высылки. Было признано необходимым «производить отправку на места поселения в первую очередь только трудоспособных членов кулацких хозяйств, оставляя временно на местах всех нетрудоспособных и матерей». В постановлении СНК РСФСР впервые вводилось понятие «временного и постоянного расселения», причем организация пунктов постоянного расселения предусматривалась для «кулаков 2-й категории» в районах Уральской обл., Сибирского, Северного и Дальневосточного краев. Тем самым допускалось, что «внутреннее расселение и трудовое устройство 3-й категории кулаков» в будущем могло быть изменено [1053].

В то время, когда директивные органы определяли только самые общие принципы организации и управления «кулацкими поселками», а сами спецпоселки уже становились реальностью, краевым и областным исполкомам было дано указание приступить к разработке соответствующих положений. Одним из первых было принято утвержденное 11 апреля 1930 г. Средне-Волжским крайисполкомом Положение об управлении кулацкими поселками [1054]. Центральным в документе был раздел «Общие положения». В нем определялись размеры поселков (от 20 до 50 дворов), устанавливалась должность представителя власти в лице уполномоченного сельсовета, регламентировались состав и особый режим пребывания в поселке «кулацких хозяйств». «На территории кулацких поселков, – говорилось в документе, – проживают лишь поселенные в них надлежащими органами кулацкие хозяйства. <���…> Выезд жителей кулацкого поселка за пределы территории района допускается с письменного разрешения в каждом отдельном случае уполномоченного сельсовета. <���…> Для охраны порядка и выполнения распоряжений уполномоченного с/совета из жителей кулацкого поселка назначаются десятники [по одному на каждые 10 дворов. – С. К .]» [1055]. Перечислявшиеся затем «предметы ведения уполномоченного сельсовета» подразделялись далее на полномочия в областях административной, сельского хозяйства и благоустройства, налоговой, культурно-просветительной. Фактически обязанности уполномоченного и председателя поселкового Совета совпадали. Специфичными были только некоторые административные функции – выдача разрешений на выезд за пределы сельсовета и «наложение взысканий на десятников поселка как за неисполнение его законных распоряжений, так и за халатное отношение к своим обязанностям» [1056].