Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Судьбы сельских «лишенцев», вступивших в 1930 г. в колхозы, но в 1931–1935 гг. вышедших или исключенных из них, а также подвергшихся индивидуальному обложению, «раскулачиванию» и лишению избирательных прав, сложились по-разному. Более половины из них впоследствии остались работать в колхозе: они смогли доказать, что не относятся к «кулакам», или им позволили остаться в деревне. Остальных ожидала участь ранее «раскулаченных»: около 4 % попали в тюрьмы и лагеря, 16,5 % были отправлены на спецпоселение, другие, став отходниками, устроились в городах на стройках, заводах, занялись кустарным трудом, стали работать плотниками, извозчиками и т. п.

В 1931–1936 гг. на спецпоселение было выслано 10 % сельских «лишенцев» (по сравнению с 1930 г. втрое меньше). Остальные в этот период были призваны в тылоополчение, смогли устроиться работать на предприятия, заводы, стройки, шахты. Безработными оставались немногие сельские «лишенцы» (1,2 %), преимущественно бывшие белые офицеры, ранее работавшие в советских учреждениях.

Судьбы новосибирских «лишенцев» трудно назвать простыми. За небольшой по меркам мирного времени период эти люди прожили по сути несколько жизней. За первые 20 лет нового века было по меньшей мере три переломных момента в жизни значительной части рассматриваемой группы: Первая мировая война, Октябрьская революция и последовавшая за ней Гражданская война, начало нэпа. Едва приспособившись к новым социально-политическим условиям, люди вновь оказывались перед сложнейшим жизненным выбором в радикально изменившихся обстоятельствах. Зачастую дальнейшая судьба человека зависела от того, насколько он «уловил момент». На долю «лишенцев», помимо испытаний войнами и революциями, выпал и поворот, совпавший с рубежом 1929–1930 гг., в равной мере радикально изменивший судьбы и интеллигенции, и крестьян, и мелких городских хозяев.

До 1929–1930 гг. сельские «лишенцы», в отличие от городских, не изменяли своим занятиям. Даже Первая мировая и Гражданская войны не внесли радикальных изменений в традиционные занятия 75 % представителей группы. На рубеже десятилетий абсолютное большинство сельских «лишенцев» ожидала подлинная катастрофа, прервавшая привычное течение жизни, заставившая радикально изменить многое, в т. ч. занятия. После этого преобладающая часть сельчан уже не вернулась к традиционному крестьянскому труду.

Общественную активность городских и сельских «лишенцев» сравнивать не вполне корректно. Горожане располагали бóльшими возможностями для проявления себя на общественном поприще, чем сельчане. В городе люди, работая на предприятиях или в советских учреждениях, зачастую были вынуждены выполнять общественные поручения, вести кружки, участвовать в ликвидации неграмотности, читать лекции и т. п. В деревне выборных должностей было гораздо меньше, поэтому однозначно оценивать подобного рода активность непросто.

Значительная часть новосибирских «лишенцев» стремилась адаптироваться в обществе 1920-х гг. Это подтверждают данные об их участии в общественной жизни и членстве в профсоюзах. До своего поражения в правах представители рассматриваемой группы достаточно активно участвовали в общественной жизни: 42 % из них занимали различные выборные должности и 62 % являлись членами профсоюзов. Поскольку группа весьма разнородна, то и выборные должности, которые занимали ее представители, относятся к широкому диапазону – от председателей сельсоветов и маслоартелей (у крестьян) до руководителей драмкружков. Характерно, что лишенные прав во второй половине 1920-х гг. проявляли большую активность в общественной жизни: 72 % занимали выборные должности и 90 % являлись членами профсоюзов, тогда как из «лишенцев» в первой половине 1930-х гг. лишь 31 % занимались общественной деятельностью и 53 % были членами профсоюзов. Эти различия объясняются спецификой состава категорий каждого периода. Среди бывших белых офицеров, составлявших большинство «лишенцев» во второй половине 1920-х гг., доля состоявших в профсоюзах и участвовавших в общественной жизни была очень высокой, а среди предпринимателей и «эксплуататоров», преобладавших в рассматриваемой группе в первой половине 1930-х гг., – низкой.

В 1920-е гг. 16 % сельских «лишенцев» до своего лишения занимали различные выборные должности, из них 34,6 % являлись членами сельсоветов (волисполкомов), 17 % – председателями сельсоветов (волисполкомов), 10,4 % – сельскими исполнителями, 12 % – членами правления, председателями различных кооперативных обществ (маслоартелей, потребительских обществ, кредитных товариществ), 7,2 % – членами СККОВ, 5,6 % – членами школьных советов. Несколько человек были уполномоченными по землеустройству, членами и руководителями ревизионных комиссий и т. п. В 1930-е гг. среди тех, кто пополнил ряды «лишенцев», насчитывалось восемь бывших членов правления колхозов.

Судя по заявлениям, отзывам сослуживцев, коллег, соседей, односельчан, многие из тех, кого лишили избирательных прав, были уважаемы и могли оказывать влияние на настроения в обществе, а при желании и на результаты выборов. В деревне выборные должности занимали чаще всего представители самого многочисленного слоя сибирской деревни – середняки. Многие из них действительно были уважаемыми, хорошими хозяевами (некоторые даже «культурниками» [222] Под «культурниками» имеются в виду крестьяне, которые совершенствовали приемы земледелия, выводили новые сорта культур и породы животных. ), пользовались заслуженным авторитетом у односельчан. Поэтому власть в известной мере опасалась их влияния на людей и была заинтересована в их дискредитации в глазах окружающих. Поэтому факт участия в общественной жизни при рассмотрении жалобы, как нам представляется, в большинстве случаев не принимался в расчет.

Если общественная активность «лишенцев» была относительно высокой, то политическая, наоборот, низкой. Среди новосибирских «лишенцев» насчитывалось 32 члена политических партий, что составляло 2,2 % от всей группы, при этом до 1917 г. в различных партиях состояло около 1 % «лишенцев», а после 1917 г. – около 1,2 %. Не порвали с партией до и после революции всего 5 чел. Большая часть представителей рассматриваемой группы принадлежала к эсерам и меньшевикам, после 1917 г. – к большевикам. В числе неполноправных граждан общества оказались члены ВКП(б): оппозиционеры-троцкисты, попавшие в списки ошибочно, и те, кому удалось вступить в партию, скрыв свое прошлое. Около половины членов партий принадлежали к категории бывших белых офицеров, менее четверти – к административно-ссыльным, остальные равномерно распределялись по другим категориям.

В отличие от городских «лишенцев», среди которых встречались члены различных российских партий, среди сельских были только члены большевистской партии. В ВКП(б) состояли 1,6 % от рассматриваемой группы, еще 0,4 % являлись членами ВЛКСМ. Вступили в партию в начале 1920-х гг. 45 % (половина из них впоследствии «механически» выбыла из рядов); остальные стали членами ВКП(б) в конце этого десятилетия. То, что они оказались среди дискриминированных, члены ВКП(б) объясняли местью, ненавистью односельчан, родственников которых (или их самих) они недавно «раскулачивали».