Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Среди торговцев пятую часть составляли женщины, большинство из которых торговало вразнос пирогами, семечками и другими продуктами, эта торговля в основном была беспатентной или с выборкой патента первого разряда. Как указывали в своих заявлениях женщины, их заставила торговать безработица или отсутствие главы семьи. Лишь немногие занимались торговлей и предпринимательством с отцами или мужьями.

В этой категории люди среднего возраста (от 30 до 50 лет) составляли 65 %, более 50 лет – 23, моложе 30 лет – 12 %. Хотя предпринимательство и торговля теоретически могли обогатить человека, молодые люди считали эти занятия социально малоперспективными, что, видимо, объясняет невысокий процент молодежи среди торговцев и предпринимателей. При том что подавляющую часть этой категории составляли представители среднего и старшего поколений, из них лишь единицы имели дореволюционный опыт торговли и предпринимательства. Большинство занялось торговлей в годы нэпа.

Значительная часть торговцев и предпринимателей (74 %) – неместные уроженцы, среди них было много выходцев из Центрального, Волго-Вятского, Белорусского, Поволжского и Уральского регионов. На 80 % эта категория состояла из русских, однако довольно значительную долю составляли евреи (7 %) и татары (5 %), что неудивительно, поскольку для данных национальностей традиционно характерны эти занятия (табл. 7).

Таблица 7

Структура разных категорий новосибирских «лишенцев» по этническому принципу (в %)

По своей бывшей сословной принадлежности подавляющая часть торговцев относилась к крестьянству (77 %) и низшему городскому сословию – мещанству (22 %), лишь единицы представляли привилегированные до революции сословия (табл. 8).

Таблица 8

Структура разных категорий новосибирских «лишенцев» по бывшей сословной принадлежности (в %)

Образовательный уровень этой категории по сравнению с другими, был невысоким (табл. 9). 19 % составляли неграмотные (особенно много неграмотных женщин-торговок), 70 % – лица с начальным или сельским образованием и лишь 11 % – со средним и высшим образованием. В непростой ситуации начала 1920-х гг. низкий уровень образования, отсутствие или утрата определенной специальности значительно осложняли поиск работы, поэтому многие занялись торговлей вынужденно.

Рассматриваемая категория выделяется среди других низкой общественной активностью. Лишь 23 % принадлежавших к ней «лишенцев» занимали какие-либо выборные должности и менее 50 % состояли когда-либо в профсоюзах. Членами профессиональных союзов являлись люди, либо случайно занимавшиеся торговлей, из-за безработицы или иных причин, либо бывшие предприниматели и торговцы, которые в годы советской власти работали в советских учреждениях и на предприятиях. Остальные представляли т. н. неорганизованное население, которое в 1920-е гг., а тем более в 1930-е гг. с трудом вписывалось в новую советскую действительность.

Таблица 9

Структура разных категорий новосибирских «лишенцев» по образовательному уровню (в %)

В 1926 г. помимо бывших полицейских и жандармов к лишенным избирательных прав по ст. 69 п. «д» Конституции 1925 г. были причислены бывшие белые офицеры и военные чиновники, а также служившие в милиции у Колчака (исключение составляли те, кто работал в милиции Временного правительства). Следует отметить, что во второй половине 1920-х гг. в таких сибирских городах, как Омск, Красноярск, Томск, Новосибирск, доля бывших белых офицеров среди лишенных избирательных прав была существенно выше, чем в городах страны. В среднем в городах страны их удельный вес не превышал 5 % [227] ГА РФ. Ф. 3316. Оп. 20. Д. 918. Л. 61. , тогда как в Новосибирске в 1927 г. – 24, в 1929 г. – 7 %, всю первую половину 1930-х гг. он оставался неизменным и не превышал 6 % от совокупности «лишенцев» [228] ГАНО. Ф. Р-1228. Оп. 1. Д. 356. Л. 42; Д. 660. Л. 421; Ф. Р-1347. Оп. 1 а. Д. 2429. Л. 17–21. 94 . Очень крупные показатели, характеризующие сибирские города, являются региональной спецификой и объясняются тем, что в крае после окончания Гражданской войны осело много бывших белых офицеров.

Во второй половине 1920-х гг. среди апелляций от новосибирских «лишенцев» заявления бывших белых офицеров составляли 54 %. Большинство заявителей было восстановлено в правах в 1927–1928 гг. В 1930-х гг. бывшие белые офицеры обращались в комиссии в основном по поводу их вторичного лишения прав (4 %).

Бывшие белые офицеры и военные чиновники исследуемой группы были представлены в основном родившимися в 1881–1900 гг. (88 %), т. е. к моменту лишения избирательных прав они находились в самом социально активном возрасте (в 1927–1928 гг. им было по 27–46 лет). Доля лиц старше 50 лет достигала лишь 10 %.

Как и в большинстве рассматриваемых категорий, в данной группе превалировали несибирские уроженцы (72 %). Практически все они впервые оказались в Сибири в годы Гражданской войны. Многие бывшие белые офицеры родились в Центральном, Северо-Западном, Волго-Вятском, Донецко-Приднепровском и Белорусском регионах, но больше всего было выходцев с Урала и Поволжья. Этим объясняется и довольно пестрый национальный состав: хотя большинство составляли русские (88 %), встречались также украинцы (4 %), белорусы (3 %), немцы, евреи, русины, чехи, венгры (все вместе 5 %) (см. табл. 7).

По такой характеристике, как прежняя сословная принадлежность, бывшие белые офицеры и военные чиновники также существенно отличались от других категорий (см. табл. 8). Как и следовало ожидать, среди бывших белых офицеров доля представителей привилегированных сословий и мещанства была существенно выше, чем в других категориях, хотя немало оказалось белых офицеров крестьянского происхождения.

По образовательному уровню, как и по происхождению, бывшие белые офицеры значительно отличались от остальных категорий «лишенцев». Они составляли самую образованную группу среди «лишенцев» (см. табл. 9). Лишь 13 % в ней имели начальное образование (преимущественно служившие в милиции Колчака), остальные были образованными специалистами. Разумеется, власти не могли игнорировать этот факт при рассмотрении ходатайств бывших белых офицеров.

Очень многие бывшие белые офицеры состояли в профсоюзах (98 %) и активно участвовали в общественной жизни (89 %), антирелигиозных кампаниях и кампаниях по ликвидации неграмотности, читали лекции, организовывали различные кружки, библиотеки и т. д. Судя по апелляциям, они очень старались «вписаться» в новую жизнь, боялись оказаться «чуждыми» в советском обществе. К 1927 г., когда бывшие белые офицеры оказались лишенными избирательных прав, значительная их часть вполне приспособилась к жизни в послереволюционном обществе. Однако в 1930-е гг. преобладающая часть этой группы была лишена избирательных прав вторично, их начали «вычищать» из советского аппарата, в дальнейшем увольняли, исключали из профсоюзов. Позже многие из них стали жертвами репрессий.