Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Адаптация к советской действительности горожан, причисленных к категории «торговцев и торговых посредников», протекала очень сложно. Лишь для немногих в исследуемой группе торговля была профессией (Прил. I, табл. 8–12). При том что группа была весьма разнородной и включала самые разные слои нэповского общества – демобилизованных красноармейцев и домашних хозяек, рабочих, оставшихся без работы, бывших служащих государственных учреждений и инвалидов, входивших в нее отличало одно – отсутствие постоянной работы. До занятия торговлей причисленные к «торговцам или торговым посредникам» поменяли много занятий: работу по найму, на предприятиях, иногда даже в советских учреждениях, кустарный и единоличный труд. Большинство представителей категории, получив патент, но не имея оборотных средств, занималось очень мелкой торговлей. Как писали многие «лишенцы», «торговля была не для прибыли, а лишь чтобы прокормить семью». Многих в торговле постигала неудача, поэтому они сдавали патенты и вновь начинали искать работу.

Для крестьян, оказавшихся в городе, торговля также не была основным занятием. Судя по имеющимся в делах окладным листам, в их хозяйственной жизни торговля носила вспомогательный, сезонный характер (в зимний период) и служила дополнительным источником существования. Она велась чаще всего в течение небольшого срока без выборки патента.

В рассматриваемой группе были горожане, для которых торговля (или «получение нетрудовых доходов») являлась вспомогательным занятием. Чаще всего они работали на предприятиях или в советских учреждениях, но, стремясь улучшить материальное положение семьи, организовывали торговлю или, чаще, сдавали свободные помещения (комнаты, дома). При этом торговлей, которая была беспатентной и, за редчайшим исключением, мелочной, занимались свободные члены семьи (жены, родители, дети).

Лишь незначительная часть представителей изучаемой категории занималась торговлей или предпринимательством не от случая к случаю, а на протяжении нескольких лет. Одни из них до революции имели отношение к торговле, они были служащими или приказчиками торговых предприятий, продавцами, портными и т. п. Например, И.А. Шалыгин до революции был приказчиком, затем стал членом товарищества по аренде столовой «Деловой клуб» [274] ГАНО. Ф. Р-1347. Oп. 1 а. Д. 1807. Л. 1–6. . К.П. Монсаров также начинал приказчиком, в начале 1920-х гг. он уже владелец аптеки, в 1930-е гг. – продавец в магазине [275] Там же. Д. 1024. Л. 2–8. . А.Г. Чурапанов до революции продавал фрукты, в начале 1920-х гг. стал владельцем небольшой лавки с незначительным оборотом, в 1926 г. – заведующим складом [276] ГАНО. Ф. Р-1347. Oп. 1 а. Д. 1801. Л. 3–12. . И.С. Лазебников до революции был учеником в аптеке, в начале 1920-х гг. открыл собственную аптеку и был ее владельцем вплоть до своего разорения в 1930 г. [277] Там же. Д. 926. Л. 4–6. Другие (крестьяне, наемные работники, извозчики и т. п.), напротив, до революции не имели никакого отношения к торговле, но, начав торговлю в начале 1920-х гг., со временем смогли ее расширить. Это занятие оставалось для них основным на протяжении 1920-х гг. Приведем несколько характерных примеров: И.П. Порховников до революции был портным (наемным работником), в начале 1920-х гг., продолжая быть портным, открыл торговлю, а в 1924 г. уже имел магазин готового платья в Новосибирске, в 1928 г. ему пришлось закрыть дело [278] Там же. Д. 1256. Л. 7–8. . Е.Г. Готовцев, будучи до революции гончаром, в начале 1920-х гг. продавал собственную продукцию, затем расширил дело и обзавелся магазином, где уже продавал другие товары [279] Там же. Д. 407. Л. 2–14. . Значительно реже встречалось, что бывшие предприниматели в 1920-е гг. возобновляли свою дореволюционную деятельность. Так, Д.Я. Сухих до революции имел небольшую гостиницу, в 1920-е гг. он был владельцем постоялого двора [280] Там же. Д. 1574. Л. 5. . М.А. Хавкин, в прошлом крупный торговец (с отцом имели несколько магазинов, в т. ч. в городском торговом корпусе), в 1920-е гг. владел магазином [281] Там же. Д. 1728. Л. 2–15. .

Некоторые представители анализируемой категории в советские годы никакого отношения к торговле не имели, они были лишены избирательных прав исключительно за дореволюционную деятельность. Эту группу составляют преимущественно бывшие управляющие, владельцы магазинов и небольших заводов, которые, будучи научены горьким опытом национализации своих предприятий, в 1920-е гг. предпочли не восстанавливать свое дело. Они сочли за благо работать в советских или кооперативных учреждениях бухгалтерами, налоговыми инспекторами и т. п.

Судьбы людей, причисленных к категориям т. н. бывших (в первую очередь бывшие белые офицеры), представляют особый интерес в силу их яркости и незаурядности. Поскольку в основном это были люди высокообразованные, то в своих ходатайствах они зачастую высказывали отношение к власти, окружающим, меняющейся действительности и т. д.

Как ни парадоксально, но большинство бывших служащих карательных органов царской России, живших в городе, вполне вписалось в постреволюционное советское общество, хотя, казалось бы, у этих людей в связи с их прошлой деятельностью должны были возникнуть проблемы и с трудоустройством, и вообще с адаптацией к новому строю. Даже несмотря на сделанное ВЦИК в 1921 г. предупреждение о необходимости соблюдать осторожность при предоставлении этим людям более или менее ответственной работы («каждая ошибка в этом отношении будет дискредитировать советскую власть в глазах широких трудящихся масс» [282] СУ РСФСР. 1921. № 62. Ст. 440. ), бывшие полицейские продолжали работать в советском аппарате. Возможно, это объясняется тем, что они занимали лишь низшие посты в полиции и жандармерии.

Судьбы бывших полицейских были очень разными. Некоторые, оставившие службу в карательных органах еще до революции, позже работали по найму, рабочими на заводах, занимались кустарным или единоличным трудом. Те же, кто служил в полиции и жандармерии до 1917 г., сразу после революции или в годы Гражданской войны устроились в советские учреждения, на предприятия или служили в Красной армии. Отдельные представители изучаемой категории работали в советской пенитенциарной системе. Например, М.А. Росляков до революции был урядником, при Колчаке – милиционером, при советской власти – волостным милиционером, а затем агентом уголовного розыска, в 1930-е гг. – сотрудником для наблюдений за порядком в магазине № 1 «Сибторга» [283] ГАНО. Ф. Р-1347. Oп. 1 а. Д. 1404. Л. 8. , Н.О. Юряев с 1911 по 1922 г. работал в тюрьме надзирателем, затем стал кондуктором на транспорте [284] Там же. Д. 807. Л. 3–4. . Некоторые устраивались сторожами, писарями, почтальонами, машинистами, завхозами и т. п. П.И. Филатов до 1917 г. был унтер-офицером жандармерии, затем – десятником на лесозаготовках, раздатчиком топлива, отличившись на работе, стал заведовать работами лесоучастка [285] Там же. Д. 1704. Л. 2. . Встречались люди, которые не меняли мест работы на протяжении всей жизни, и хотя формально они не служили в карательных органах, власть лишила их прав «за то, что были осведомителями». В подтверждение сказанного приведем следующий пример: Н.И. Трудолюбов проработал на телеграфе 42 года, начал работать рассыльным, а кончил заведующим складом Сибпочтеля; в 1928 г. его лишили избирательных прав за то, что в 1911 г. он, выполняя служебное поручение, передал три письма в особый отдел [286] ГАНО. Ф. Р-1347. Oп. 1 а. Д. 1651. Л. 3–5. .