Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Среди сельских «лишенцев» большая часть бывших полицейских советскую власть не воспринимала враждебно, двое в годы Гражданской войны даже служили в Красной армии [287] Там же. Ф. Р-489. Oп. 1. Д. 812; Ф. Р-400. Oп. 1. Д. 542. , никто из них не воевал в белых армиях. Во время Гражданской войны и в годы нэпа все бывшие служащие полиции и жандармерии занимались сельским хозяйством. К сожалению, неизвестно, что стало с этими людьми в 1930-е гг. Достоверные сведения имеются лишь о судьбах двух бывших полицейских. Так, В.С. Ивашутин после ранения в Первой мировой войне начал слепнуть, в 1930-е гг. находился на иждивении у дочери [288] Там же. Ф. Р-400. Oп. 1. Д. 195. Л. 3. . В.И. Енин был осужден в 1930 г., семью выслали в Нарым [289] Там же. Д. 436. Л. 12. . С достаточной степенью уверенности можно сказать, что судьбы остальных также сложились трагически, поскольку уже в 1928–1929 гг. «бывшие», будучи обложенными индивидуальным налогом, не смогли его уплатить. В дальнейшем их имущество конфисковали, самих либо судили, либо выслали на спецпоселение.

Адаптация к новой действительности в Сибири в 1920-е гг. у многих бывших белых офицеров проходила довольно успешно, но, к большому сожалению, мы не знаем, что произошло с бывшими белыми офицерами в изучаемой группе в 1930-е гг., кто из них пострадал при «чистке» советского аппарата, кто подвергся репрессиям. Однако мы можем проследить их жизненный путь до момента лишения избирательных прав – в дореволюционный период, во время Гражданской войны и 1920-е гг. До Первой мировой войны они, являясь типичными представителями интеллигенции того времени, либо учились в гимназиях, реальных училищах, университетах (некоторые за границей), либо работали в государственных учреждениях, частных фирмах, занимались частной практикой. Эти люди, как правило, не были кадровыми военными. Многие из них попали на фронт по мобилизации, некоторые же во время войны продолжали работать на прежних местах. Наиболее молодые по возрасту были призваны в 1915–1917 гг.: из-за нехватки младшего командного состава сразу после окончания учебных заведений их отправляли в школы прапорщиков; здесь они становились офицерами военного времени. Известны и те, кто до войны работал учителем, агрономом, врачом, бухгалтером, инженером. В 1914 г., будучи мобилизованными, они оказались на фронте, прошли всю войну. В конце 1917 г., после выхода России из войны их постепенно начали демобилизовывать, однако многие, так и не успев устроиться на работу, были практически сразу мобилизованы вновь, теперь уже в белые армии. Чиновники, ранее работавшие в государственных учреждениях, с установлением белых режимов становились либо чиновниками военного времени, либо мобилизованными в армии. Показательно, что в рассматриваемой группе почти не было добровольно вступивших в белые армии (этот факт приводили сами бывшие белые офицеры, а также он подтверждался ОГПУ при выдаче справок с характеристикой и заключением о желательности восстановления в избирательных правах). После мобилизации в белые армии некоторые из рассматриваемой группы, не желая участвовать в Гражданской войне, дезертировали либо добровольно перешли на сторону Красной армии. Иногда в Красной армии служили и те, кто был пленен красными. Бывшие красноармейцы составляли около 51 % от всей группы. Формально эти люди не подлежали лишению избирательных прав, но поскольку инструкция 1926 г. не разъясняла, что следует понимать под «активным участием в защите Советской республики», в 1927 г. местные власти посчитали необходимым отнести их к «лишенцам», но позже исправили свою ошибку. Участие бывших белых офицеров в защите Советской республики можно было назвать активным лишь условно, поскольку большинство из них не было на фронте и прослужило в Красной армии от трех месяцев до одного года. Часть бывших белых офицеров не служила в Красной армии из-за болезней (эпидемий) и наказание не отбывала.

С приходом Красной армии одна часть военных чиновников смогла сразу устроиться на работу в советские учреждения, другая же понесла наказание. Бывшие белые офицеры, не служившие в Красной армии, были осуждены и в 1920–1921 гг. оказались в концентрационных лагерях или тюрьмах. Лишь пятеро из рассматриваемой группы эмигрировали и вернулись в Россию в годы нэпа.

Советская власть, подвергнув репрессиям 27 % представителей данной группы, позже посчитала возможным использовать их профессиональные навыки: в 1921–1922 гг. практически все из них приступили к трудовой деятельности. Поскольку бывшие белые офицеры, как правило, имели специальное образование, они либо устраивались по своей прежней специальности, либо приобретали новую. При этом несколько человек начали или продолжили обучаться в вузах после 1921–1922 гг., чему, как отмечали они в заявлениях, «способствовала советская власть». После Гражданской войны бывшие белые офицеры и военные чиновники рассматриваемой группы продолжили работать учителями, врачами, инженерами, ветеринарами, агрономами, бухгалтерами. Примерно пятую часть от всей группы составляли те, кто к моменту лишения их избирательных прав занимал ответственные посты: Г.П. Брейденбах был краевым инженером Сибири [290] ГАНО. Ф. Р-1347. Oп. 1 а. Д. 206. Л. 2–4. , В.Н. Беляев занимал пост краевого специалиста по коневодству [291] Там же. Д. 140. Л. 2. , Ф.Ф. Вержбович с 1927 г. являлся помощником краевого прокурора [292] Там же. Д. 267. Л. 5. , Н.А. Дьяконов возглавлял транспортный отдел Унсансиба [293] Там же. Д. 499. Л. 7. , М.В. Ляхницкий был заместителем заведующего отделом Сибирского краевого отдела труда и уполномоченным комиссариата труда по Сибири [294] Там же. Д. 1002. Л. 3. , А.Э. Розенталь – начальником Карской экспедиции, затем заведующим транспортным отделом Комитета Северного морского пути [295] Там же. Д. 1258. Л. 12. , А.В. Патрикеев – народным судьей [296] Там же. Д. 1398. Л. 9. , В.Н. Чистяков – старшим следователем Сибкрайсуда и следователем по важнейшим делам [297] Там же. Д. 1760. Л. 11. , Г.А. Цымбал – заведующим издательским отделом газеты «Советская Сибирь» [298] Там же. Д. 1796. Л. 3. , А.И. Яременко – инженером и производителем работ постройки Дворца труда [299] Там же. Д. 1897. Л. 5. и т. д. К категории бывших белых офицеров и военных чиновников относились профессора Г.Г. Христиани, Б.И. Александровский и др., некоторые преподаватели техникумов и вузов, журналисты «Советской Сибири» и «Известий ЦИК СССР» [300] Там же. Д. 30, 967, 1532, 1749. .

В 1920-е гг. новая власть успешно использовала профессиональные навыки этой группы «бывших», но своего отношения к ним не изменила. К ее представителям сохранялось подозрительное отношение со стороны коллег, писавших на них жалобы, доносы. Особую настороженность проявляли к бывшим крупным чиновникам, членам небольшевистских партий, а также вернувшимся из эмиграции. Так, на В.И. Европеуса (до 1915 г. вице-губернатор Саратовской губернии, в годы советской власти работал в правлении Сибсельхозбанка) в 1927 г., когда его лишили избирательных прав, с места работы поступила характеристика, более походившая на донос: «В настоящее время, вращаясь среди “бывших людей”, ведет антисоветскую агитацию» [301] Там же. Д. 504. Л. 5. . Приведем еще один показательный пример: известный журналист Г.А. Вяткин в 1918–1919 гг. «принимал участие в правосоциалистической печати, где поместил несколько статей контрреволюционного содержания, за что был 5 августа 1920 г. судим Омским Ревтрибуналом» [302] Там же. Д. 319. Л. 8. , в дальнейшем он довольно успешно работал преподавателем русского языка и литературы в Коммунистическом университете Сибири и в Высшей военной школе Сибири, заведовал Омским отделением редакции газеты «Советская Сибирь», был секретарем редакции журнала «Сибирь» и техническим редактором журнала «Сибирские огни», состоял штатным корреспондентом «Известий ЦИК СССР» и являлся автором нескольких книг. В 1928 г., когда Г.А. Вяткин ходатайствовал о восстановлении в избирательных правах, ОГПУ в первую очередь вспомнило не его литературные заслуги, а «контрреволюционные статьи» и враждебную настроенность по отношению к советской власти, а также тот факт, что Ревтрибунал приговорил его к расстрелу [303] Там же. . Вполне вероятно, что Вяткина не восстановили бы в избирательных правах, если бы не положительные отзывы о его деятельности В.Д. Вегмана и Г.В. Круссера – известных советских работников.