Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

В социальной группе нэпманов статистики того времени обычно выделяли: хозяев с наемными рабочими; хозяев с помогающими членами семьи; хозяев-одиночек; помогающих членов семьи и рантьеров. Это деление было достаточно условным и не соответствовало реальной структуре социальной группы нэпманов. Дело в том, что наличие или отсутствие наемной рабочей силы лишь косвенно влияло на размеры и характер предприятия. Часто хозяева-одиночки работали с большим размахом и имели большие обороты, нежели предприниматели, эксплуатировавшие наемный труд.

Несмотря на порочность данного подхода к определению численности и структуры социальной группы нэпманов, он прочно укоренился в отечественной историографии. Даже современные исследователи частного предпринимательства в основном придерживаются этого же метода, правда, с некоторыми оговорками. По мнению барнаульского историка Е.В. Демчик, к нэпманам можно отнести только хозяев с наемными рабочими, рантьеров и, частично, хозяев с помогающими членами семьи. С учетом этой точки зрения численность сибирских нэпманов была существенно меньше: в 1923 г. около 18 тыс. и в 1926 г. примерно 22 тыс. [335] Демчик Е.В. Частный капитал в городах Сибири в 1920-е годы… С. 68, 126. Московская исследовательница В.Б. Жиромская считает, что нэпманами являлись только хозяева с наемными рабочими. По ее подсчетам, в 1923 г. в Сибири их насчитывалось 2556 чел., в 1926 г. – 3437 чел. [336] Жиромская В.Б. После революционных бурь. Население России в первой половине 20-х годов. М., 1996. С. 122, 140. Обе исследовательницы выделяют внутри социальной группы нэпманов следующие слои: фабриканты и заводчики; хозяева ремесленных заведений; подрядчики строительных работ; извозопромышленники; хозяева заведений трактирного промысла; хозяева торговых заведений; хозяева учебных заведений, издатели; хозяева увеселительных заведений и театров; сельские хозяева.

Профессиональная принадлежность является более адекватным критерием, нежели количество наемных рабочих. Между предпринимателями, занимавшимися одним делом, действительно было много общего. Однако и профессиональное деление нэпманов не отражает, на наш взгляд, реальной структуры данной социальной группы. Еще в 1920-е гг. экономист и политический деятель Ю. Ларин обратил внимание на то, что среди нэпманов нет той специализации, которая была характерна для дореволюционных предпринимателей. Советский частник мог одновременно быть организатором промышленного производства, оптовым торговцем, владельцем ресторана и доходного дома. Кроме того, нэпманы постоянно меняли свои занятия. Следовательно, более или менее устойчивых слоев на основе профессионального деления сформироваться не могло.

С иных позиций к определению численности и структуры нэпманов подходили государственные органы. Основой для определения границ этой группы стало налоговое законодательство. Согласно закону о подоходном налоге от 12 ноября 1923 г., все налогоплательщики страны, проживающие в городах, были разделены на три категории (а, б и в). В категорию «в» попали владельцы, совладельцы, арендаторы, пайщики и вкладчики торговых и промышленных предприятий; лица, занимающиеся комиссионными, маклерскими, экспедиторскими, кредитными и биржевыми операциями; владельцы строений; лица, получающие доход от денежных капиталов, процентных и дивидендных бумаг, а также все прочие граждане, получающие доход от владения имуществом или предпринимательской деятельности [337] Вестник финансов. Официальный отдел. 1923. № 93. . Последнее определение позволяло трактовать закон расширительно.

Поэтому на практике в категорию «в» попадали не только владельцы частных предприятий, но и многие служащие.

Лица, причисленные к категории «в», платили по сравнению с другими более высокие налоги и коммунальные платежи, были лишены права проживать в муниципальных домах, права на социальное обеспечение и на бесплатное образование и т. д. Внутри категории «в» была выделена группа лиц, получавших высокий доход – от 300 до 500 руб., в зависимости от налогового пояса. Сибирские города Иркутск, Красноярск, Новониколаевск, Омск и Томск входили во второй пояс. К проживавшим здесь лицам с высоким доходом относились налогоплательщики, получавшие свыше 450 руб. в год. В Барнауле и Бийске отнесенными к данной группе могли быть уже те, кто получал 400 руб. в год [338] Налоговое обложение частной торговли и промышленности. М., 1927. С. 14. . Государственная политика по отношению к этим людям была еще более сурова, их лишали гражданских прав. 24 сентября 1926 г. вышел новый закон, согласно которому в категории «в» оставались только предприниматели, получающие высокий доход. При этом нижний предел доходов, считавшихся высокими, был поднят до 700 руб. в год [339] Гензель П. Прямые налоги: Очерк теории и практики. М., 1927. С. 67. .

Итак, закон включал в социальную группу нэпманов лиц, занимавшихся определенными видами профессиональной деятельности и владевшими определенным имуществом. Закон четко определял право и обязанности данной социальной группы.

Любая социальная группа имеет свою внутреннюю структуру: т. н. ядро (а в некоторых случаях – ядра) и «периферию» с постепенным ослаблением по мере удаления от ядра сущностных свойств, по которым атрибутируется данная группа и по которым она отделяется от других групп. Зоны трансгрессии постепенно переходят в зоны притяжения других «ядер». Закон совершенно четко разграничивал «ядро» и «периферию» социальной группы нэпманов. Критерием для такого разграничения служил совокупный годовой доход.

Определение границ социальной группы нэпманов, принятое в законодательстве, на наш взгляд, гораздо более соответствует действительности. Государственные органы прагматично подходили к вопросам социальной политики. Они руководствовались не марксистскими догмами, а реальным положением вещей. Поэтому при изучении нэпманов целесообразно пользоваться именно этим определением.

Численность периферии нэпманов невозможно определить даже приблизительно. Источники позволяют утверждать, что она была чрезвычайно велика. Помимо людей, относившихся до 1926 г. к категории «в», в нее входили кустари, ремесленники, мелкие торговцы, лица свободных профессий, а также многие представители рабочего класса, крестьянства и бюрократии, так или иначе связанные с предпринимательской деятельностью. Б. Пастернак писал по поводу страсти к предпринимательству, охватившей советское общество в начале 1920-х гг.: «Владельцы нескольких очень скромных домашних библиотек стаскивали книги из своих шкафов куда-нибудь в одно место. Делали заявку в горсовет о желании открыть кооперативную книжную торговлю. Испрашивали под таковую помещение. Получали в пользование пустовавший с первых месяцев революции обувной склад или оранжерею тогда же закрывшегося цветоводства и под их обширными сводами распродавали свои тощие и случайные книжные собрания.