Коллектив авторов - Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы)

Ассортимент черного рынка отражает общее экономическое положение. По сравнению с более или менее благополучными 1920-ми гг., в следующем десятилетии список дефицитных товаров существенно расширился. Дефицитными стали даже масло, крупа и мука. Эксперты Наркомата внутренних дел отмечали, что «дефицитные товары скупались в магазинах через работников последних. Иногда скупку промтоваров спекулянты осуществляли через сеть своих агентов» – прием, знакомый еще по 1920-м гг. Вообще между методами нэпманов 1920-х и спекулянтов 1930-х гг. очень много общего. Схема, по которой предприниматели получали товары из государственной розничной сети, будучи очень удобной, не подверглась изменениям. Дело в том, что связь между спекулянтами и торговыми работниками государственных магазинов было очень трудно установить. Но даже если это удавалось сделать, то привлекать к ответственности за нее было нельзя. Спекулянты исправно платили за все товары, купленные ими в госторговле, и, следовательно, не совершали преступления.

Конечно, при желании и эти действия можно было квалифицировать по статьям о спекуляции или хищении, но размах подобной деятельности был настолько велик, что участники ее зачастую оставались безнаказанными.

Авторы «Обзора работы органов РК милиции…» отмечали, что «закупаемые промтовары в городах спекулянты чаще всего сбывают в сельской местности, а там закупают пищевые продукты с последующей перепродажей по повышенным ценам в городах». Как видим, и в данном случае предприниматели 1930-х гг. пользовались давно отработанной схемой. Как и десять лет назад, в 1930-е гг. действовали «ножницы цен» и частные предприниматели продолжали извлекать выгоду из подобного положения.

Согласно документу милиции, еще одна распространенная схема была связана со скупкой и перепродажей товаров через комиссионные магазины. «Спекулянты через работников скупочных пунктов и комиссионных магазинов закупали платья, одежду и др. товары и перепродавали. В этих случаях работники скупочных магазинов умышленно занижали цены на продаваемые населению вещи. В ряде случаев скупочные пункты были использованы для сбыта закупленных в торговой сети товаров. Так, в Новосибирске группа спекулянтов из 17 человек систематически скупала в магазинах ткани, из которых через кустарей изготовляли дамские пальто и перепродавали их как на рынке, так и через оценщиков скупочных магазинов Облшвейпромсоюза по повышенным ценам. Последним за это выплачивалось вознаграждение. В скупочных квитанциях указывались вымышленные фамилии» [530] ГА РФ. Ф. Р-7511. Оп. 10. Д. 141. .

Комиссионные магазины заслуживают особого внимания. Если в послевоенный период комиссионки продавали только подержанные вещи, в основном одежду, то в 1930-е гг. ассортимент этих магазинов был гораздо шире. На комиссию принимали ювелирные изделия, металлы, станки и другие «средства производства», причем не обязательно подержанные. В отличие от всех остальных государственных магазинов, комиссионки имели право сами назначать цены на товары, что делало их особенно привлекательными для подпольных предпринимателей. Люди сдавали товары на комиссию, как правило, под вымышленной фамилией, поэтому обнаружить факт частного предпринимательства было чрезвычайно сложно. По заключению Комиссии партийного контроля, инспектировавшей комиссионные магазины, они являлись «островком капитализма в социалистической экономике» [531] Цит. по: Осокина Е.А. Предпринимательство и рынок в повседневной жизни… С. 360. .

Часто спекулянты прикрывались документами о том, что работают в колхозах или каких-либо заготовительных организациях. Так, в Кутаисском районе Грузинской ССР «спекулянт Чиквиашвили, в прошлом торговец, устроился на работу в Деткомиссию по закупке разных материалов и, используя разъезды по крупным городам, закупал х. б. ткани. Товары он перепродавал, а иногда сбывал кустарям для переработки на готовое платье и белье, которое затем тоже продавал. На этих операциях Чиквиашвили наживал крупные суммы. По одной лишь сделке им была куплена бязь за 9 тыс. руб. и перепродана за 55 тыс.» [532] ГА РФ. Ф. Р-7511. Оп. 10. Д. 141. .

Еще более надежным прикрытием служили удостоверения из колхоза. Например, в Хавастском районе Узбекской ССР «крупные спекулянты через сообщников из колхоза “Красный Партизан” заручились фиктивными документами о том, что они являются представителями этих колхозов по реализации сухофруктов и им предоставлено право открывать колхозные ларьки в разных городах (Омск, Свердловск, Оренбург). На основании таких документов они в течение года отправили в разные города посылками около 3000 пудов сухофруктов и получили также посылками кожевенные и др. товары. Посылки упаковывались на квартирах почтовых работников, которые были в доле» [533] Там же. .

Вообще роль колхозов в «теневой» экономике была гораздо более значительной, чем традиционно считается. В большинстве современных работ по советской истории утверждается, что колхозы жестко контролировались государственной властью, особый, «негосударственный» статус колхозной собственности был не более чем фикцией и не давал колхозам никаких преимуществ. Однако вышеприведенные факты свидетельствуют о том, что контроль над колхозами не был таким уж всеобъемлющим, что и позволяло им активно участвовать в «теневой» экономической деятельности.

В 1930-е гг. частные торговцы имели достаточно налаженные каналы транспортировки и хранения товаров. По всему Союзу была развернута сеть «явочных квартир». Например, «в Ульяновске в квартире Сабитова была организована явка для спекулянтов, она служила и местом сбыта промтоваров. На его адрес спекулянты высылали посылки из Ленинграда и Москвы с мануфактурой и другими товарами, которые затем через кустарей перешивались на готовую одежду» [534] ГА РФ. Ф. Р-7511. Оп. 1. Д. 81. Л. 20. . Этот и подобные примеры дают представление о том, насколько иллюзорны были попытки контролировать централизованную экономику. Создатели командно-административной системы предусмотрели многое, но пренебрегли человеческим фактором. Простые советские граждане, например работники почт, совсем не хотели быть простыми винтиками в огромной экономической машине. Как и большинство людей во всем мире, они были заинтересованы прежде всего в собственной выгоде. Чем меньше возможностей режим оставлял для их обогащения, тем больше они стремились нарушать предписанные правила и тем иллюзорнее становилась идея тотального контроля.

Данные о мелкой частной торговле и кустарной промышленности свидетельствуют о том, что с 1920-х гг. ни ее структура, ни методы работы не изменились. Похоже, что окончание нэпа довольно слабо отразилось на жизни мелких предпринимателей. Наоборот, запрет на частнопредпринимательскую деятельность, как ни парадоксально, способствовал улучшению их материального положения. Теперь предприниматели не были обязаны платить налоги. Конечно, с отменой налогов отнюдь не исчезла необходимость платить взятки властям предержащим, однако взятки в целом отнимали меньше средств, нежели налоги в конце 1920-х гг.