Элен Каррер д'Анкосс - Россия и Франция. От Петра Великого до Ленина

Провал июньского наступления имел драматические последствия. На сей раз во французском генштабе никто не сомневался, что Россия в военном отношении восстановиться не сможет. Несмотря на выступление генерала Корнилова, который в августе пытался установить «твердую власть», большевизация страны шла быстрыми темпами, а это означало триумф Ленина – политика, безостановочно призывавшего к миру. После захвата власти 24 октября 1917 года в качестве первого акта нового правительства он представил съезду Советов «Декрет о мире». Этот декрет, устанавливая совершенно новую систему международных отношений, обращался не к правительствам, а к народам, против правительств, с целью установить мир; в конечном итоге он представлял собой призыв к революции. Высказанная Лениным в 1914 году идея, что поражение России вызовет революцию, приняла реальные очертания летом 1917 года. «Измена» России, которой Франция опасалась с 1916 года, стала реальностью 24 октября. Но революционная ставка Ленина не сыграла. Народы проигнорировали его призыв к миру, а откликнулись на него правительства Центральных держав.

13 ноября нарком иностранных дел большевистского правительства Троцкий запросил перемирие у немецкого верховного главнокомандования, чтобы вести переговоры о «демократическом мире». И тремя днями позже делегация отправилась в Брест-Литовск, где располагалась Ставка германского командования. Эта делегация соответствовала революционному проекту, поскольку в нее входили, помимо переговорщиков-большевиков, представители солдат, матросов, рабочих, крестьян и женщин. Словом, настоящая пролетарская делегация! Перемирия желали все стороны. Немцы хотели его заключить, чтобы перебросить все силы на Западный фронт и покончить с ним; австрийцы обессилели; а русские хотели мира, чтобы устроить мировую революцию. Русская делегация поначалу выступала за всеобщий мир, но союзники были против. Большевистская делегация затягивала переговоры до конца года, все надеясь, что революционные потрясения приведут к всеобщему миру. Кайзер, раздосадованный этими проволочками, настоял тогда на возобновлении переговоров на очень жестких для России условиях. Между тем немецкие и австрийские войска перешли в наступление на Украине, способствуя отделению этой части уже несуществующей империи от новой России. Лишенная Украины, испытывающая угрозу нового немецкого наступления, большевистская Россия вынужденно решилась на переговоры о сепаратном мире на Восточном фронте вместо всеобщего мира, на который так надеялась. И на каких условиях! Брестский договор, подписанный 3 марта 1918 года, лишал Россию 34 % населения, 32 % сельскохозяйственных угодий, половины промышленных предприятий и около 90 % угольных шахт. Она теряла большую часть своих европейских территорий, Польша, Курляндия, Финляндия, Эстония и Литва становились независимыми, но под германским протекторатом.

Брестский мир избавил Центральные державы от противника и лишил Францию и Англию и без того ослабленного союзника. Правда, вступившие тем временем в войну на их стороне США позволили им относиться к этому событию более спокойно. Но для Франции была неприемлема измена России. Вынося столь суровый вердикт, сопровождавшийся радикальным разрывом сохранявшихся много лет отношений, Франция не принимала в расчет помощь, которую оказали ей в 1914 году русские армии, открывая, чтобы ее спасти, второй фронт, ослабивший Россию в военном отношении, принесший чудовищные человеческие потери, способствовавший политическому краху и, до некоторой степени, ликвидации монархии. В 1916 году, когда трон под царем начал шататься, Николай II испытывал огромное давление со стороны тех, кто убеждал его заключить сепаратный мир, представлявшийся как залог спасения империи. Он выбрал верность Франции, верность мечте, три века лелеявшейся Россией.

Россия дорого заплатила за Брестский мир, потеряв значительную часть своей территории. Наступивший затем всеобщий мир и мирные договоры, подписанные в 1919 году, также не благоприятствовали ей. Мир был заключен, когда бывшие союзницы России, Франция и Англия, с беспокойством наблюдали за развитием революции в стране, опасаясь распространения новой угрозы – «красной» идеологии. Франция, воспринимая вчерашнюю союзницу как «предательницу», вернулась к традиционной политике отторжения России и даже создания союзов, направленных против нее. Именно поэтому Польша вновь обрела место, которое так долго занимала в политике Франции по отношению к России. При заключении Рижского договора 1921 года Франция поддержала ее территориальные претензии, что позволило полякам отнять у России территории, находившиеся в пределах границ, установленных союзниками в 1919 году. Англия действовала так же в Прибалтике и на Кавказе, перекрывая тем самым России доступ к Балтийскому и Черному морям.

Наследия Петра Великого, Екатерины II и Александра I более не существовало.

Отношения с Францией, рассматривавшиеся как ключ к интеграции России в Европу – к мечте, осуществить которую стремились с постоянным упорством и переменной удачей почти все русские монархи, завершились в 1921 году констатацией драматического факта – изгнания России из Европы. Значит ли это, что историческая ставка Петра Великого не сыграла?

Одно символическое событие, похоже, подтверждает это. В сложный период переговоров в Брест-Литовске, вплоть до последних их часов, немцы продолжали продвижение на территорию России, чтобы оказать давление на своих визави; 2 марта, накануне подписания договора, они решили подвергнуть бомбардировке Петроград. Ленин, убежденный, что их цель не добиться мира, а разрушить столицу и уничтожить власть большевиков, перенес столицу из Петрограда в Москву в надежде спасти революцию. И с тех пор Москва остается столицей России. Как символично! Санкт-Петербург, переименованный в Петроград, был европейским городом, «окном в Европу», европейской ставкой Петра Великого. Москва – квинтэссенцией долгой истории, где переплетались Европа и Азия, средоточием азиатских традиций России. И перенеся столицу в Москву, Ленин, воспринимавший, впрочем, революцию исключительно с точки зрения европейца, повернулся спиной к европейской России и предал забвению мечту Петра Великого.

История не заканчивается, что бы ни писал по этому поводу Фрэнсис Фукуяма.

Революция 1917 года, положившая конец французской мечте России и изгнавшая ее из Европы – что символизировала Москва, вновь ставшая столицей, – стояла также у истоков нового миража. C 1921 года большевистская Россия, спасенная мирной передышкой и упрочившая свои позиции, усилившаяся с основанием Коминтерна, обрела абсолютно новый статус. Она стала «ярким светом с Востока», по словам Жюля Ромэна, «будущим рода человеческого», непревзойденным образцом прогресса, на который должно равняться человечество. Страна, ключевой характеристикой которой всегда являлась отсталость, которая стремилась подражать более развитым европейским государствам, чтобы обрести место в Европе, оказалась, таким образом, в авангарде, превратившись в пример для подражания для всех сторонников прогресса. Уже не Россия должна была следовать европейским странам, наступила очередь Европы и всего мира вдохновляться ею и следовать ее примеру! Какое замечательное проявление ленинского гения, сумевшего трансформировать дискурсом реальность! Он надеялся на мировую революцию, мечтал о ней, стремясь прицепить свою отсталую страну к локомотиву этой революции. Реальность принесла ему жестокое разочарование. Революция состоялась только в одной стране – России. Но дискурс обратил это историческое поражение в успех. Россию стали представлять в качестве образца и двигателя прогресса, к которому надлежит стремиться человечеству. И на русско-французские отношения наложило отпечаток в том числе и это радикальное изменение восприятия.