Григорий Трубецкой - Воспоминания русского дипломата

Ограничение компетенции деникинского правительства проводится в пользу правительства «Всероссийского», как его называет Колчак. Это дало мне повод высказать мнение, что когда Деникин подчинился Колчаку, то это было ему лично, а вовсе не какому то Всероссийскому правительству, которого в сущности сейчас и быть не может. На мой взгляд, объединение надо понимать пока, как персональную унию под главенством Колчака Сибири и Южной России, впредь до смычки обеих армий. Оба правительства, сибирское и наше, должны быть равноправны, и ни одно из них не должно предпринимать коренных реформ, которые могут пойти вразрез с тем, что делает другое. Я добавил, что, по-моему, необходимо отправить посольство к Колчаку, дабы защищать перед ним нашу точку зрения.

Особое совещание согласилось с моей точкой зрения. Решено составить телеграммы Колчаку, в коих будут развиты общий взгляд на взаимоотношения и соображения по отдельным ведомствам. Проекты будут слушаться на будущей неделе.

Одновременно с этой телеграммой Колчака получена другая от него же по малороссийскому вопросу. В ней Колчак говорит, что «желательно найти почву соглашения с Петлюрой (!). Оставляя принципиальный вопрос об Украине решению Учредительного собрания, желательна временная форма содействия украинства»… Практически он предлагает размежевание с Петлюрой «проводить по линии фактического занятия территории теми или иными войсками, не тратя сил на овладение городами, уже взятыми Петлюрой». В заключение Колчак просит сообщить соображения по этому вопросу, «…чтобы мы избежали инициативы со стороны держав. Последние на этот раз, вероятно, не будут так слепо поощрять украинство, как ими делалось прежде, а примкнут ко всякому разумному решению, которое, не поступаясь с правами России, основывалось на фактическом положении вещей. Вековой русско-украинский вопрос неминуемо потеряет остроту, когда восстановится Русское государство». Эта телеграмма не подвергалась даже обсуждению Особого совещания. Нам сообщили, что она скрестилась с ранее посланной Деникиным телеграммой, в коей он просит довести до сведения союзников, что он считает Петлюру врагом. Коротко и ясно.

Оглашена резолюция Деникина по вопросу земского избирательного права: соглашается с меньшинством, но с тем, чтобы в выборах в уездное и губернское земства было обеспечено участие культурных элементов.

Я ничего не писал здесь о своих делах по Ведомству исповеданий. Мне пришлось быть на сессии Высшего церковного управления в Новочеркасске, где находится его председатель, архиепископ Донской Митрофаний. Обсуждали вопрос о последствиях беспорядочных разводов и браков в Совдепии. Вопрос крайне сложный. Неправильных браков множество, образовались новые семьи. Этот вопрос нельзя решать только в плоскости формального права. Он интересует и гражданскую власть.

Возник тоже вопрос по поводу распубликования Временного управления исповеданий. Когда я составлял положение об этом, то у меня не было под рукой никаких справок и никакого помощника. Я взял положение о Министерстве исповеданий {250}и заимствовал оттуда статью о компетенции министра исповеданий, которая временно определялась как обнимающая собою власть обер-прокурора и министра внутренних дел (по делам инославных исповеданий) в полном объеме, впредь до коренного пересмотра отношений государства к Церкви. Так как я сам считал, что учреждение, которое создается так же временное, как самое название на то указывает (Временное управление исповеданий), то я взял и перенес на начальника ведомства тот же объем прав и обязанностей. Теперь я сталкиваюсь с совершенно справедливым протестом членов Временного церковного управления, что после учреждения Министерства исповеданий произошла существенная перемена – состоялся Всероссийский Поместный собор, на котором определена была свобода церковного самоуправления.

Тем не менее сразу вовсе не так просто определить права и обязанности начальника Временного управления исповеданий, пока не выработаны новые законоположения, определяющие правовое положение Церкви в государстве. Я полагаю, что это должно быть результатом совместной работы Управления исповеданий и Высшего церковного управления. Пока для успокоения умов, думаю, предложить на подпись Деникина приказ по моему ведомству.

Любопытно, что те самые члены Высшего церковного управления, которые не мирятся (и совершенно основательно) с восстановлением обер-прокурорской власти и с малейшей возможностью толковать об этом смысле закона, – они же постоянно толкают меня на практике на меры в старом духе, например на удаление светской властью архиепископа Екатеринославского Агапита, который при Петлюре возглавлял «автокефальный» украинский Синод. Мне приходится предостерегать их от возвращения на старый путь и указывать на то, что Церковь теперь автономна и может сама распорядиться, как хочет в этом деле. Велика сила слов, но еще больше сила привычек.

7 сентября [1919 года]

Вчера по окончании повестки Особого совещания генерал Драгомиров заявил, что соглашение с Доном, Кубанью и Тереком – вопрос ближайших трех недель. Он указал на то, как оно глубоко изменит существующее положение и какими опасностями, по его мнению, оно чревато. Будет законосовещательное учреждение. Оно будет стремиться захватить законодательную власть. От него нельзя уже будет ожидать той безраздельной поддержки, которую главнокомандующий находил в Особом совещании. Потребуются новые люди. Он, Драгомиров, не чувствует себя способным оставаться председателем Совета начальников управлений. Прежнее милитаризованное положение заменится бóльшим выдвижением гражданского элемента. Сам он назначается в Киев главноначальствующим, а председателем Особого совещания временно будет лукомский. Драгомиров был сильно взволнован и даже прослезился. Говорят, будто председателем Совета начальников управлений намечается Челищев, очень милый, порядочный человек, но правоверный кадет. Уклон влево как будто определенно чувствуется, между тем вчера же была нарисована картина на местах самая удручающая, – бессилие вновь образующейся власти и растущий бандитизм. В Екатеринославской губернии растут тайные большевицкие организации, а мы хотим от диктатуры перейти к парламентаризму!

12 сентября [1919 года]

Вчера вечером под председательством Деникина разбирались основные положения аграрной реформы. Это были похороны 1-го разряда среднего и крупного помещичьего землевладения. Максимум владения в одних руках полевой земли не будет превышать 600 десятин, в исключительных случаях. Правда, установлены, кроме того, изъятия для культурных имений, – этого вопроса еще не касались. Не могу не отметить той легковесной быстроты, с которою решаются самые крупные вопросы. У членов [Особого] совещания не было под рукою даже тезисов. Были приглашены эксперты, разумеется, почти все – сторонники реформы, кроме Риттиха, который, однако, не обронился ни одним словом, очевидно, считая это бесполезным. Прений по общему вопросу не было допущено, ибо реформа предрешена декларациею Деникина. Я взял себе слово только для очистки совести и указал, что, по моему мнению, в основах реформы можно видеть сбивчивое смешение и противоречие между самыми различными и порою противоположными мотивами: желанием оградить принцип наибольшей производительности, заботой о малоземельных и, наконец, – и это главное основание реформы – заботой удовлетворить психологии масс. На мой взгляд, в том виде, как реформа спроектирована, она не удовлетворит ни одной из этих целей, ибо, во-первых, понизит производительность хозяйства, во-вторых, даст каплю в море для удовлетворения малоземельных, и, в третьих, психологии этих малоземельных, конечно, не ответит, ибо мужику, у которого надела полторы десятины, очень мало утешения от сознания, что у помещика будет не 1000, а хотя бы 200 десятин.