Коллектив авторов - Все в прошлом [Теория и практика публичной истории]

Феминистские исследования и разработанные ими оптики оказали существенное влияние на политическое, культурное и социальное устройство общества, в том числе на практики публичной истории. Например, они повлияли на способы репрезентации прошлого внутри музеев. Историки, нашедшие работу в музеях во время академического кризиса в США 1960–1970-х годов [1045] См. подробнее: Политика аффекта; Завадский А., Исаев Е., Кравченко А., Склез В., Суверина К . Публичная история: Между академическим исследованием и практикой // Неприкосновенный запас. 2017. № 112 (2). С. 22–34. , стали связывать актуальную повестку и собственную практику. Так, в музеях стали обращать внимание на женскую историю и исключенность женского субъекта из исторического нарратива [1046] Mayo E.P . Women’s History and Public History: The Museum Connection // The Public Historian. 1983. Vol. 5. № 2. P. 63–73. . Феминистские принципы до сих пор оказывают существенное влияние на сферу публичной истории и музееведения. В 2019 году организация «Движение за гендерное равноправие в музеях» выпустила доклад, в котором через призму истории феминизма и развития публичных институтов анализируется и критикуется организация работы современных музеев [1047] Museums as a Pink-Collar Profession: The Consequences and How to Address Them // The Gender Equity in Museums Movement. 2019. March [docs.wixstatic.com/ugd/434074_6549b50 54a474ac99b64d5780bc012b7.pdf]. .

Одновременно с феминистскими движениями и развитием женских исследований в университетах появилась история сексуальности и телесных практик, которая также легла в основу гендерной, а впоследствии и квир-теории. Основателем этого направления считается французский философ и антрополог Мишель Фуко. Хотя и до него русский фольклорист и филолог Михаил Бахтин пересмотрел в своих исследованиях европейскую культуру через призму телесности и формирования так называемого гротескного тела. Это новое коллективное тело культуры оказалось сексуальным и способным сопротивляться гегемонии власти через карнавальные практики. Публика в исследованиях Бахтина представлена как текучая/неопределенная и обладающая сексуальным желанием [1048] См. подробнее: Бахтин М . Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М.: Художественная литература, 1965. . Для Бахтина сексуальность — часть истории культуры [1049] Lodge D . After Bakhtin: Essays on Fiction and Criticism. London: Routledge, 1990. , а для Фуко сексуальность — отдельная тема, которую он исследовал в четырех томах, представляющих собой, как говорил сам ученый, археологию вопроса. До Фуко никто не предлагал и не мыслил категорию сексуальности как культурный, политический и экономический (а не биологический) феномен, который стоит рассматривать в социально-историческом аспекте [1050] Именно поэтому мы сознательно исключаем из этого обзора отца психоанализа Зигмунда Фрейда, который во многих своих книгах (например, в «Тотем и Табу») рассматривал механизмы культурного подавления сексуальности. Конечно, разработки Фрейда в этой области стали базисом истории сексуальности, но сам он определял сексуальность исключительно в рамках биолого-психологического подхода. .

В 1976 году в первом томе своей истории сексуальности, книге «Воля к знанию», Фуко придумывает своего рода новую онтологию человека. Именно сексуальности теперь должен был быть адресован вопрос о том, что мы такое [1051] Фуко М . Диспозитив сексуальности // Он же. Воля к истине: По ту сторону знания, власти и сексуальности. М.: Гнозис, 1996. С. 175–218. . Каждый режим знания формирует свою логику желания и выстраивает, согласно этой логике, доступ к информации. Исходя из этого, подчеркивает Фуко, появляются разные нарративы о прошлом — например, можно написать историю подавления сексуальности или же историю страсти [1052] Что касается росийского контекста, то в большей степени внимание исследователей привлекает история подавления сексуальности, а не история страсти. См. подробнее: Пушкарева Н . Гендерная теория и историческое знание. СПб.: Алетейя, 2007; Белова А., Мицюк Н., Пушкарева H . Сметая запреты: Очерки русской сексуальной культуры XI–XX веков. Коллективная монография. М.: Новое литературное обозрение, 2021; Healey D . Russian Homophobia from Stalin to Sochi. New York: Bloomsbury Academic, 2018. .

Фуко также одним из первых замечает, что власть никогда не являлась противоположностью сексу и сексуальности, хотя и ограничивала их. Да и само представление о теле являет собой, по Фуко, набор логик, обусловленных историческими рамками. Человек сам воспроизводит когда-то данные ему запреты, поэтому история подавления сексуальности — лишь одна сторона вопроса. Другая показывает, что логика желания и власть имманентны друг другу: «Если сексуальность и конструировалась в качестве области познания, то это произошло именно исходя из отношений власти, которые ее установили» [1053] Фуко М . Указ. соч. С. 199. . В качестве примера Фуко приводит появление в XIX веке в психиатрии и юриспруденции дискурса о гомосексуальности, который, разумеется, спровоцировал еще большее внимание власти к этому феномену, а следовательно, усиление контроля над ним. Но это породило эффект «возвращенного» дискурса, когда гомосексуальность «стала говорить сама о себе, отстаивать свою законность и свою естественность» [1054] Там же. . Практики XIX века позволили говорить о сексуальности и телесности как социально-культурных категориях, формировавшихся исторически и посредством публичных идеологических установок. Так, по мнению Фуко, юридический и медицинский дискурсы XIX века сделали эти две категории (сексуальность и телесность), с одной стороны, центральными, а с другой — самыми вытесняемыми составными частями западной культуры.

В 1985 году американская исследовательница Джоан Скотт развернула логику Фуко внутри академической, а впоследствии и публичной истории, предложив говорить не о женской, а о гендерной истории в целом. Скотт выступила на собрании Американской исторической ассоциации, а год спустя опубликовала ставшую классической статью «Gender: A Useful Category of Historical Analysis» [1055] Scott J . Gender: A Useful Category of Historical Analysis // The American Historical Review. 1986. Vol. 91. № 5. P. 1053–1075. . С помощью гендерных исследований, по мнению Скотт, можно не просто анализировать отношения между полами в тех или иных исторических обстоятельствах, но и рассматривать механизмы распределения власти в обществе, которые выстраиваются на основе этих отношений. Исследовательница, в частности, предлагала сконцентрироваться на изучении того, как в разные времена формировались представления о «мужском» и «женском» и вытекающие из них истории разных субъектов, формирование гендерных стереотипов и форм подавления, а также возникновение разных сексуальностей.