Александр Бендин - Михаил Муравьев-Виленский. Усмиритель и реформатор Северо-Западного края Российской империи

В случае нарушения установленных правил губернаторы получили право налагать на ксендзов денежные штрафы, отстранять их посредством консистории от должности или перемещать в другие приходы [562]. Были изданы циркуляры, ограничивающие ритуально-обрядовую составляющую римско-католического культа. В частности, была запрещена самовольная постановка римско-католических крестов на полях и дорогах и т. д. [563]. Вводился контроль губернских властей за ремонтом и строительством костёлов и часовен [564]. М. Н. Муравьев приказал, чтобы римско-католические консистории и все приходское духовенство вели переписку и выдавали метрики только на русском языке. Ксендзам под угрозой штрафа запрещалось держать православную прислугу [565].

События восстания показали, что особую политическую опасность для государства представляли римско-католические духовные семинарии, в которых осуществлялась подготовка будущих священнослужителей. В Северо-Западном крае действовало три семинарии: Виленская, Могилевско-Минская и Тельшевская. Российское государство тратило значительные средства (около 60 тыс. рублей в год) на содержание этих учебных заведений.

Однако учебно-воспитательный процесс в этих семинариях, подчинявшихся правящим епископам, был недоступен для государственного надзора. Семинаристы воспитывались преподавателями в духе нетерпимости к схизматикам и ненависти к «москалям». Духовенство, закончившее курс в этих семинариях, отличалось политическим и религиозным фанатизмом. Во время восстания часть семинаристов ушла в отряды повстанцев. Поэтому М. Н. Муравьев поставил под государственный контроль назначение преподавателей, содержание учебного процесса, качество преподавания русского языка и методы воспитания, установленные в семинариях [566].

Одновременно с региональным чрезвычайным нормотворчеством были приняты имевшие силу закона высочайшие повеления, ограничивавшие права Римско-католической церкви в Северо-Западном крае [567].

Применение чрезвычайного административного нормотворчества было вызвано обоснованным недоверием М. Н. Муравьева к политической лояльности епископата и местного католического духовенства, часть которого участием в восстании и прозелитизмом среди православных, дискредитировала себя в качестве законопослушных христианских пастырей. Поэтому действовавшие имперские правовые нормы регламентации деятельности этого духовенства, с точки зрения безопасности государства и защиты прав «господствующей» Православной церкви, представлялись ему недостаточными и неэффективными [568].

Цель нового политического курса в отношении регионального католичества, принятого М. Н. Муравьевым, заключалась в том, чтобы с помощью чрезвычайных мер упразднить потенциальную опасность участия римско-католического духовенства в очередном сепаратистском восстании. Совокупность указанных административных и правовых мер можно определить как практику политизации государственно-католических отношений веротерпимости на территории Северо-Западного края.

Система ограничительных мер, продиктованная чрезвычайными обстоятельствами восстания, стала дополнительным административно-правовым барьером, препятствующим противоправной миссионерской и антиправительственной деятельности римско-католического духовенства. Так усилиями М. Н. Муравьева был создан новый институт непосредственного государственного надзора за римско-католическим духовенством, который получил дальнейшее развитие в период правления генерал-губернаторов К.П. фон Кауфмана и Э. Т. Баранова.

Важной составной частью государственной реконкисты стали меры по закрытию римско-католических монастырей и костелов, монашествующие и духовенство которых принимали участие в восстании. Решение о применении указанных чрезвычайных мер было принято Западным комитетом по инициативе М. Н. Муравьева. На заседаниях соединенных комитетов Царства Польского и Западного, которые состоялись 26 мая и 2 июня 1864 г., М. Н. Муравьев получил разрешение «закрыть монастыри, принимавшие участие в мятеже, с тем, чтобы здания закрываемых монастырей были приняты в распоряжение правительства для обращения их в богоугодные заведения» [569].

В июле 1864 г. на основании высочайшего повеления от 22 июня 1864 г. за участие в восстании М. Н. Муравьев приказал закрыть Датновский бернардинский монастырь, находившийся в Ковенском уезде [570]. Затем, в августе 1864 г., М. Н. Муравьев принимает решение и о закрытии в г. Вильно мужского римско-католического монастыря святых Петра и Павла, так как несколько монахов этого монастыря «принимали деятельное участие в мятеже» [571]. Активное участие приходского римско-католического духовенства в восстании стало причиной закрытия и некоторых костелов. Это были вынужденные административные меры, вызванные радикальной политической враждебностью части римско-католического клира и членов монашеских орденов, нашедшей свое конкретное проявление в восстании 1863 г.

Следует отметить, что и в отношении к Римско-католической церкви в Северо-Западном крае М. Н. Муравьев также придерживался принципов законности и справедливости. Его задачей являлось наказание только тех римско-католических священников и монашествующих, которые были виновны в вооруженном мятеже против законного российского правительства. В качестве меры такого наказания была принята практика закрытия монастырей и костелов, которые использовались римско-католическим клиром для агитации в пользу восстания или для помощи и укрытия повстанцев. Решения о закрытии таких монастырей и костелов принимались только после расследования и установления фактов нарушения закона. Ксендзов и монашествующих, чья конкретная вина не была установлена, переводили в другие приходы и монастыри с сохранением денежного содержания, получаемого ими от казны. В то же время, ксендзы, открыто выказавшие верность правительству, получали от Муравьева государственные награды [572].

Закрывались также и те монастыри и костелы, которые были построены ранее, в обход закона, или монастыри, которые содержали число монашествующих, не соответствовавшее установленным штатам. И в этом случае проводилось обязательное административное расследование [573].

Столь же последовательно, в рамках закона, осуществлялось присоединение к православию бывших униатов, записанных в число прихожан римско-католических парафий. Начавшийся при управлении М. Н. Муравьева процесс присоединения католиков к православию носил сугубо добровольный характер, так как в отношениях веротерпимости М. Н. Муравьев никогда не прибегал к административному принуждению религиозной совести [574].