Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

К сожалению, эти сообщения не поддаются проверке на основе иных, независимых источников. Некоторые возможности в этом отношении дает все же запись допроса М. Б. Шеина после взятия Смоленска польскими войсками. Не во всем, конечно, показания эти заслуживают доверия. Так, воевода решительно отрицал существование разногласий среди защитников крепости. Все предложения о сдаче, по его словам, зачитывались публично, «и все были одного духа и намерения не сдаваться» [503] Czart. Rkp. 105. К. 70. . Однако, как мы увидим далее, такие разногласия (и достаточно серьезные) выявляются при изучении материалов Смоленской приказной избы, что ставит под сомнение искренность показаний воеводы в этой их части.

Стоит, однако, отметить другое. Хотя после того, как М. Б. Шеин оказался в польском плену, ему было бы выгодно сказать о своих попытках сдать город королю, ни о чем подобном в его показаниях не говорится. Это заставляет думать, что слухи о таких намерениях воеводы, видимо, не соответствовали реальным фактам. Вместе с тем его показания подтверждают сообщения перебежчиков о роли архиепископа Сергия в борьбе против сдачи крепости. По словам воеводы, архиепископ часто порицал его перед «миром» за то, что он «промыслу над неприятелем не чинит, языков не добывает и людей на вылазки не пускает» [504] Ibid. К. 169. .

Надеясь добиться сдачи Смоленска, король и его советники рассчитывали на содействие русских послов из Тушина. Как отмечено в дневнике похода Сигизмунда III, уже 3 февраля послы выразили желание вступить в переговоры с защитниками города, и один из послов (не названный по имени) [505] Из показаний Шеина следует, что это был Иван Никитич Салтыков. утром 5 февраля подошел для переговоров к городским стенам. Одним из результатов этих переговоров было то, что сопровождавший этого члена посольства некий купец Афанасий был впущен в город с грамотами от «патриарха» Филарета к архиепископу [506] Diariusz drogi… S. 119. . Однако на следующий день вместо продолжения переговоров смоленская артиллерия стала обстреливать королевский лагерь [507] Ibid. S. 120. . 18 апреля попытка была повторена — в Смоленск были посланы грамоты с сообщением о переходе под власть Сигизмунда III Белой и ряда Северских городов. Грамоты были прочитаны перед «миром», но никаких результатов и это обращение не принесло [508] Ibid. S. 136. . В мае надежды на сдачу Смоленска связывались с ожидавшимся приездом Филарета [509] Nowiny z Moskwy, maj 1610 г.: Czart. Rkp. 106. S. 43. Здесь рассчитывали, что Филарет убедит смоленского архиепископа сдать город королю: Elementa… № 363. Р. 332. . Единственным реальным результатом всех этих попыток стало осложнение положения смоленского воеводы, который, вступив в переговоры с приезжавшим под стены крепости Иваном Никитичем Салтыковым, своим родственником, стал подозрительным в глазах «мира» [510] Czart. Rkp. 105. К. 171, 173. .

Планы добиться сдачи Смоленска в первой половине 1610 г. были тем более нереальными, что, несмотря на все усилия, город невозможно было полностью изолировать от внешнего мира. Если о положении в Смоленске узнавали от перебежчиков из города в королевский лагерь, то были и перебежчики из королевского лагеря в Смоленск, сообщавшие воеводам и «миру» о том, что происходит в России. Так, в начале февраля 1610 г. в Смоленск бежал Данило, купец из Полоцка, сообщивший о победах войск М. В. Скопина-Шуйского над тушинцами [511] Письмо Л. Сапеги жене от 2 февраля 1610 г.: Prochaska А. Wyprawa… S. 64. , а в начале апреля в Смоленск сумели пробраться гонцы из Москвы «с государевыми грамотами», которые рассказали о вступлении войск Скопина-Шуйского в Москву и подготовке похода на помощь Смоленску [512] АИ. Т. 2. № 282. . В мае о приходе в Смоленск новых гонцов от Шуйского стало известно и в королевском лагере [513] Diariusz drogi… S. 139. . В таких условиях трудно было надеяться на скорую сдачу Смоленска. Поскольку и занять Смоленск военной силой пока не было реальных возможностей, то судьба польско-литовских планов относительно Смоленска оказывалась в зависимости от успеха планов соглашения с русскими сословиями в Москве.

Хорошее настроение, в котором находились король и его советники после заключения февральского договора, было связано не с тем, что здесь придавали значение достижению соглашения с бывшими русскими сторонниками Лжедмитрия II. Относительно их реальных возможностей ни у кого не могло быть больших иллюзий [514] См. саркастические высказывания находившегося в смоленском лагере информатора Радзивиллов: «Москва хотят иметь королевича своим государем, только не знаю, в который город его повезут»; «не имея, куда деваться, приехали к Королю его милости… сажают на государство королевича, свободного угла не имея»: Koprejewa Т. Р. Listy polskie spod Smoleńska // Odrodzenie i Reformacja. Warszawa, 1976. T. 21. S. 187, 189. . Февральский договор, по их расчетам, должен был стать базой для соглашения со сторонниками царя Василия Шуйского, которые, оставив своего государя, отдали бы предпочтение Сигизмунду или его сыну. Сведения, которые поступали к королю и от русских тушинцев, и от поляков в Тушине, и от собственных лазутчиков, убеждали в том, что такое развитие событий вполне реально.

Как уже отмечалось выше, направленные в тушинский лагерь королевские послы получили от Сигизмунда III официальные инструкции вступить в переговоры с царем Василием о заключении мира. Первоначально послы пытались установить контакты с Москвой, чтобы выполнить данное поручение [515] Cм.: Polak W. O Kreml i Smoleńszczyznę. Polityka Rzeczypospolitej wobec Moskwy w latach 1607–1612. Toruń, 1995. S. 119. , но позднее их линия поведения изменилась. Причину этого следует искать в сведениях о положении в столице, которые были ими получены от русских тушинцев, поддерживавших контакты со своими приятелями в Москве. Как сообщали послы в королевский лагерь, положение царя Василия — шаткое, все испытывают к нему неприязнь, и совсем недавно бояре и «мир» хотели его свергнуть и возвести на трон Голицына, а в войсках, находящихся в поле, открыто зовут царем М. В. Скопина-Шуйского [516] Diariusz drogi… S. 109. . В этих условиях послы пришли к выводу, что мирные переговоры укрепили бы положение Шуйского, и избрали такой стиль поведения, который способствовал бы дальнейшему ослаблению его позиций. Они направили царю Василию письмо, которое тот отказался принять, так как в нем не было царского титула — тем самым появилась возможность обвинить его перед «миром» в срыве мирных переговоров [517] См. подробнее: Polak W . O Kreml… S. 119–121. .

Принятая королем линия — отказаться от соглашения и, наоборот, добиваться устранения Шуйского из политической жизни — установилась, по-видимому, также и под влиянием сообщений русских тушинцев о существовании в Москве большого количества тайных сторонников польского кандидата. Судя по записи в дневнике похода, глава посольства М. Г. Салтыков уже на приеме у короля заявил, что его посольство представляет интересы русских людей «как под столицей, так и тех, кто в столице», которые поручили послам выступать на переговорах от их имени [518] Diariusz drogi… S. 118. . Поднятая здесь тема получила продолжение во время переговоров с сенаторами 1 февраля (н. ст.) 1610 г. На этой встрече приводились конкретные сведения о непрочности положения Шуйского, против которого постоянно устраивают заговоры. Послы ссылались на то, что во время переговоров «с теми, кто в столице», была достигнута договоренность низложить и Лжедмитрия II, и Шуйского, и искать государя «королевского племени». Они просили, чтобы король скорее шел с войском к Москве, тогда тайные приверженцы королевича выступят против царя Василия [519] Racz. Rkp. 33. K. 117 v –118. . Заверения послов находили подтверждения в сообщениях, приходивших из-под Москвы от польских тушинцев. Так, кн. Р. Ружинский 27 февраля (н. ст.) писал Сигизмунду III, что, по сообщениям лазутчиков, в Москве много людей, расположенных к королю, которые «Господа Бога просят, чтобы только как можно скорее король его милость изволил к нам наступать» [520] Niemcewicz J. U. Dzieje panowania Zygmunta III. Kraków, 1860. T. 2. S. 209. Аналогичные сведения посылал Льву Сапеге С. Домарадский: Polak W. О Kreml… S. 132. .