Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Как показал последующий ход событий, на территорию Северской земли помимо посланных туда запорожцев направились стихийно собравшиеся отряды «пахолков» из разных отрядов стоявшей под Смоленском армии, а также военные отряды, набиравшиеся по своей инициативе «урядниками» из граничивших с Северской землей городов. Отряд таких «пахолков» (около 1.000 человек) вместе с запорожцами начал военные действия нападением на Масальск: крепость и посад были сожжены, люди перебиты, а часть сгорела в огне. Однако, когда они, разместившись с добычей в соседних деревнях, стали пьянствовать, на них внезапно напали донские казаки, посланные Лжедмитрием II на помощь Масальску, и отряд был разбит [461] Diariusz drogi… S. 128–129. . Зато отряд запорожцев во главе с Богушевским и полковником Хунченком, к которому присоединился со своим отрядом мозырский писарь Оскерко, 15 марта овладел Стародубом. Посад удалось захватить сразу благодаря внезапности нападения, но крепость, хорошо снабженная артиллерией и порохом, упорно сопротивлялась. Когда казаки сумели поджечь деревянные стены крепости, защитники «хотели скорее броситься в огонь, чем сдаться» [462] Ряд записей о взятии Стародуба см.: Ibid. S. 129–131. Пленные, воевода кн. Андрей Хованский и дети боярские, были доставлены к королю. . Так с самого начала действия казаков столкнулись с враждебным отношением населения.

Взятие Стародуба обеспокоило двор Лжедмитрия II. 14/24 марта 1610 г. Самозванец сообщал воеводам Новгорода-Северского, что против казаков направляется войско во главе с В. П. Шереметевым с детьми боярскими из ряда Северских городов и из Брянска [463] АИ. Т. 2. № 280. . Но собрать такое войско, по-видимому, не удалось, так как все известные сообщения о военных действиях в Северской земле говорят лишь об осаде пришедшими из Речи Посполитой войсками отдельных крепостей и ничего не сообщают о каких-либо военных столкновениях в открытом поле.

Во второй половине марта военные действия развернулись вокруг главных городов Северской земли. Самуил Горностай, подкоморий киевский, набрав отряд, сжег Чернигов, а отряд Запорского 25 марта взял Почеп [464] Diariusz drogi… S. 131, 133–134. . Запорский сообщал, что штурм продолжался до самого вечера, крепость была полностью разрушена. Погибло около 3.000 посадских людей и крестьян из округи, около 2.000 стало добычей казаков. Запорскому удалось спасти лишь сдавшихся воевод Почепа и священников [465] См. донесение Запорского подканцлеру коронному Ф. Крыйскому: Kórn. Rkp. 1709. К. 278–279. . Обеспокоенный происходящим Запорский просил, чтобы гетман воздействовал на казаков, «чтобы его слушали и убийств таких не чинили».

Если первоначально Северские крепости оказывали упорное сопротивление отрядам запорожцев, то затем, очевидно в связи с отсутствием помощи со стороны Лжедмитрия II, настроения населения стали меняться. 31 марта Новгород-Северский без боя сдался отряду полковника Хунченко. Население принесло присягу королевичу Владиславу, а один из воевод, Миляка Карпов, вместе с детьми боярскими и старшими стрельцами направился на поклон в королевский лагерь [466] Diariusz drogi… S. 135–136. . Этим же отрядом был занят и Трубчевск [467] См. жалованную грамоту С. Богушевскому. .

Позиции Самозванца в одном из главных районов его влияния были серьезно ослаблены, и Сигизмунд III приступил к организации управления занятыми землями. Оскерку было приказано отстроить крепость в Стародубе, в чем ему должны были помогать крестьяне из пограничных староств [468] См. грамоту Сигизмунда III М. Зеновичу от 1 апреля 1610 г.: Czart. Rkp. 105. № 26. . 20 апреля (н. ст.) запорожским казакам были посланы распоряжения передать Почеп и Стародуб представителям короля [469] Diariusz drogi… S. 137. .

Под 15 мая в дневнике похода помещен перечень городов, признавших власть Сигизмунда III. Среди них упоминаются Старица, Брянск и Серпейск [470] Ibid. S. 142. . Сведений о том, как произошло их подчинение королю, не сохранилось.

Успехи были очевидными. Для правящих кругов Речи Посполитой было весьма существенно то, что установилась власть короля над значительной частью тех земель, возвращение которых в состав Речи Посполитой было одной из главных провозглашенных целей войны [471] См. комментарий в дневнике похода к известию о сдаче Белой: «И так вернули то, что сто лет назад хитростью было оторвано от государств его королевской милости»: Diariusz drogi… S. 135. . Однако достигнутый успех был непрочным. Если польско-литовские политики под Смоленском говорили о возвращении Речи Посполитой утраченных земель, то местное население, как ясно видно из скупых показаний источников, принося присягу королевичу Владиславу, рассматривало эти земли как часть Русского государства, а в Сигизмунде III они видели лишь отца своего будущего монарха, которому они лишь временно подчинились до его прибытия.

Не ограничиваясь ведением военных действий и посылкой войск, правительство Сигизмунда III обратилось и к другим способам подчинения русского общества своему влиянию. Речь шла о раздаче земельных пожалований тем боярам, детям боярским и дьякам, которые готовы были видеть в Сигизмунде III временного правителя России.

К работе такого рода канцелярия Сигизмунда III приступила 22 февраля 1610 г., на следующий день после официального отпуска тушинских послов. Поводом к началу такой деятельности канцелярии стало обращение 17 января (н. ст.) нескольких детей боярских Дорогобужского уезда о готовности принести присягу королю. Их отправили пригласить на королевскую службу войска Лжедмитрия II, уходившие из Царева Займища в Калугу [472] Ibid. S. 111. . Как видно из записи в ведшейся под Смоленском книге расходов, это были Михаил, Воин и Томило Засецкие [473] Цветаев Д. В. Царь Василий Шуйский… Ч. 2. Кн. 2. С. VII. . 22 февраля «Жикгимонт третий Божью милостью король» выдал Томилу Засецкому грамоту, которой подтверждал права сына боярского на села и деревни в различных станах Дорогобужского уезда. Одновременно она должна была служить для охраны его имений от возможных действий польско-литовских войск [474] АЗР. Т. 4. № 183/I. С. 320. . Грамота была составлена писарем литовской канцелярии Яном Соколинским по образцу выходивших из этой канцелярии документов. Никаких упоминаний о том, что Сигизмунд III действует от имени будущего русского монарха Владислава, в документе не было. По этому образцу было выдано несколько грамот товарищам Т. Засецкого [475] Там же. № 183/II–IV. С. 320. .

Хотя, получив «отпуск», послы из Тушина задержались в королевском лагере, в отличие от дорогобужских детей боярских члены посольства не проявили готовности хлопотать о пожалованиях у Сигизмунда III. По-видимому, характер этих пожалований представлялся им сомнительным. Исключением стал лишь один из членов посольства дьяк Степан Соловецкий. 24 февраля он получил сразу четыре грамоты Сигизмунда III на владения в различных уездах. Если дорогобужские провинциалы просили лишь о сохранении за ними прежних владений, то С. Соловецкий уже ходатайствовал о пожаловании ему поместий разных лиц и дворцового села Дегунина в Старицком уезде [476] Там же. № 183/V–XIII. С. 320–321. . Однако этот дьяк, недавно повышенный из «торговых мужиков» [477] О нем см.: Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие. ХV–ХVІІ вв. М., 1975. С. 482. , не был настолько авторитетной фигурой, чтобы его примеру последовали другие члены посольства.