Борис Флоря - Польско-литовская интервенция в России и русское общество

Для этой сферы отношений также характерна была определенная двусмысленность. Сигизмунд III выдавал грамоты как «король польский и великий князь литовский», просьба же о подтверждении прав на землю трактовалась как желание «короля его милости иметь своим паном», однако дети боярские, только что принесшие присягу королевичу Владиславу, явно рассматривали их как охранные грамоты, которые должны быть подтверждены будущим царем.

Одной из главных целей похода было взятие Смоленска. Именно под стенами этого города находились в первой половине 1610 г. главные силы королевской армии. Однако никаких значительных успехов за это время королевская армия добиться не смогла. По наблюдениям историка смоленской обороны В. П. Мальцева, с марта по конец июля 1610 г. в военных действиях наблюдалось определенное затишье. Велась главным образом минная война, не приносившая польско-литовской стороне заметных результатов. В распоряжении польских военачальников не было таких осадных орудий, которые могли бы нанести серьезный ущерб стенам смоленской крепости. Такие орудия были привезены из Риги лишь в конце мая 1610 г., и только в конце июля был начат систематический обстрел крепости [490] Мальцев В. П . Борьба за Смоленск… С. 295. .

Наблюдения и выводы В. П. Мальцева в этой их части опираются на анализ такого важного источника, как дневник похода Сигизмунда III. Следует, однако, учитывать официальный характер этого источника, который, как отметил его последний издатель, составлен лицом, принадлежавшим к королевскому окружению; фрагменты из него публиковались в Вильне еще в 1610 г. [491] Diariusz drogi… S. 53. Поэтому важно, что теперь есть возможность сопоставить сообщения дневника со свидетельствами неофициального происхождения. Имеем в виду достаточно откровенные по содержанию письма, которые писал из лагеря под Смоленском Якуб Задзик. Позднее сделавший большую карьеру (он стал коронным канцлером, а затем краковским епископом), автор писем был в то время молодым сотрудником королевской канцелярии, информировавшим о положении дел под Смоленском своих патронов — хелминского епископа В. Гембицкого и вармийского епископа Ш. Рудницкого [492] Большая часть этих писем находится в Riksarkivet в Стокгольме. Использованы по микрофильмам, находящимся в Главном архиве древних актов в Варшаве. .

Внимательный и интеллигентный свидетель высказывал серьезное неудовлетворение положением дел в лагере под Смоленском. 19 июня он писал, что, хотя пушки из Риги и доставлены, но нет необходимого для штурма количества пехоты, «хотели бы эту дыру казаками затыкать» [493] Я. Задзик — Ш. Рудницкому, 19 июня 1610 г.: Czart. Rkp. 342. S. 745. . Сообщая через две недели о начавшейся установке пушек на позициях, он давал такую общую оценку положения дел: «В лагере тот же порядок, что и раньше, такие же убийства, такое же своеволие» [494] Я. Задзик — В. Гембицкому, 3 июля 1610 г.: Riksarkivet. Extranea IX. Polen. № 105. . Близким по общей оценке было и следующее письмо, написанное через несколько дней. В нем Задзик с негодованием писал, что целая неделя ушла на споры, где поставить батареи, а войско только требует жалования: «Нет ничего основательного, ничего фундаментального, все что начинаем, — так из рук и падает». Хотя пушки в конце концов были поставлены, обстрел крепости не начинали, ожидая прихода казаков [495] Я. Задзик — В. Гембицкому, 10 июля 1610 г.: Ibid. . Когда казаки, наконец, прибыли, их оказалось гораздо меньше, чем ожидалось: часть погибла в боях за Брянск, часть с дороги ушла грабить окрестные села [496] Я. Задзик — В. Гембицкому, 17 июля 1610 г.: Ibid. . У осаждающих, как видим, вплоть до середины июля 1610 г. не было никаких реальных возможностей для того, чтобы силой овладеть Смоленском.

Нельзя было рассчитывать и на то, что голод заставит защитников крепости капитулировать. Правда, с апреля 1610 г., как установил В. П. Мальцев, изучая документы смоленской воеводской избы, в крепости действительно начался голод, но голодали, главным образом, крестьяне из окрестных сел, нашедшие убежище в Смоленске. Детям боярским и стрельцам регулярно выдавалось продовольствие из «государевых житниц», оттуда же, хотя и в меньшем размере, производились выдачи посадским людям [497] Мальцев В. П . Борьба за Смоленск… С. 300–304. .

Перебежчики приносили в королевский лагерь сообщения о внутренних столкновениях в крепости. Так, 4 апреля бежавший из Смоленска стрелец сообщил, что часть защитников города во главе с воеводой готова была сдаться, но против этого решительно выступил архиепископ, в знак протеста снявший с себя ризы и положивший епископский жезл [498] Diariusz drogi… S. 133. . Более подробно сообщения перебежчика, названного «казаком», переданы в донесении находившегося в смоленском лагере агента флорентийского герцога Джованни ди Луна. Из него выясняется, что сидевшие в осаде дети боярские (« tutti li boiari, principali nobili di Smoleńsko ») явились к архиепископу и обвинили его в том, что, настаивая на защите города, он хочет погубить их имущество, их самих, их жен и детей. Резкое столкновение завершилось тем, что архиепископ демонстративно сложил свои ризы и удалился в монастырь. Туда, однако, к нему направились «наиболее богатые и влиятельные купцы (« lі piu richi et principali mercanti »), которые уговорили его вернуться на престол. Дети боярские были вынуждены отказаться от своих обвинений, но заявили, что, если до Пасхи «по старому календарю» от Шуйского не придет помощь, они будут добиваться сдачи крепости [499] Elementa… № 361. P. 329–330. . Таким образом в крепости четко обозначился конфликт между детьми боярскими, готовыми сдать крепость, и посадским «миром», который был против этого. Начавшиеся весной, эти споры в Смоленске продолжались и летом 1610 г. 4 мая другой перебежчик также сообщил, что именно архиепископ удерживает защитников города от сдачи [500] Diariusz drogi… S. 139. . 20 июня бежавший из Смоленска сын боярский сообщил, что М. Б. Шеин уже хотел сдать город, но этому воспротивился «посадский мир», заставив его продолжать сопротивление [501] Ibid. S. 149–150. . Важные дополнения вносит характеристика положения в Смоленске в одном из писем Задзика. Он писал своему патрону, что стрельцы и дети боярские готовы сдать город, но против этого решительно выступают «купцы», которые «скорее умрут, чем сдадутся» [502] Я. Задзик — В. Гембицкому, 3 июля 1610 г.: Riksarkivet. Extranea IX. Polen. № 105. Письмо было написано, когда в королевском лагере еще не знали об исходе битвы под Клушином. . Такие настроения детей боярских не могут вызывать удивления, если учесть, что среди них была большая группа детей боярских из Дорогобужа и Вязьмы, членов дворянских корпораций, которые, в отличие от смольнян, в гражданской войне стояли на стороне Лжедмитрия II.