Игорь Тюменцев - Смутное время в России в начале XVII столетия: движение Лжедмитрия II

Несмотря на то, что большая часть тушинских документов утрачена, источниковедческий анализ сохранившихся архивных материалов и сочинений наемников позволяет отчасти восполнить потерянную информацию. В связи с этим особое значение имеет реконструкция русского «архива» Яна Сапеги 1608–1611 гг., которая впервые дает в распоряжение историков Смуты обширный массив документальных источников, вышедших из лагеря самозванца. Архивные материалы, будучи сопоставлены с данными дневников и мемуаров наемников, дают достаточно полные сведения о движении Лжедмитрия II и событиях в стране в 1607–1610 гг. Эти данные, собранные людьми М. Меховецкого, Р. Ружинского, Я. Сапеги и Ю. Мнишка, политические взгляды которых явно не совпадали, поддаются взаимной проверке, дополняют и уточняют содержащуюся в них информацию.

Выявленный массив тушинских источников позволяет критически проанализировать данные правительственных источников, как документальных, так и нарративных, по-новому оценить информацию шведских и польских правительственных материалов, показания современников-иностранцев, что в конечном счете дает возможность с большей точностью судить о событиях Смуты в 1607–1610 гг. и выяснить роль, которую сыграло в нем движение самозванца.

Обстоятельства подготовки и выдвижения Лжедмитрия II до последнего времени остаются невыясненными. В современной литературе имеются различные суждения относительно того, какие силы и с какой целью инициировали новую самозванческую интригу. Продолжает бытовать точка зрения, согласно которой Лжедмитрий II — Тушинский вор, или «царик», как его чаще называли современники, — был ставленником правящих кругов Речи Посполитой [169] Шепелев И.С. Освободительная и классовая борьба в Русском государстве в 1608–1610 гг. Пятигорск, 1957. С. 42. . Иное мнение высказали Я. Мацишевский, В.Д. Назаров, Б.Н. Флоря, которые считают, что король Сигизмунд III, канцлер Лев Сапега и их советники никакого отношения к подготовке Лжедмитрия II не имели и о «скрытой интервенции Речи Посполитой против России» можно говорить только после появления в стане Тушинского вора отрядов Яна Сапеги [170] Machowski J. Polska a Moskwa, 1603–1618 rr. Warszawa, 1968. S. 116–133; Назаров В.Д., Флоря Б.Н . Крестьянское восстание под предводительством И.И. Болотникова и Речь Посполитая // Крестьянские войны в России в XVII–XVIII вв. М., 1974. С. 332–333. . У истоков самозванческой интриги Тушинского вора, как полагает Р.Г. Скрынников, стояли русские повстанцы, а питательной почвой самозванчества явилось недовольство широких слоев русского народа существующим государственным порядком [171] Скрынников Р.Г. Смута в России в начале XVII в.: Иван Болотников. Л., 1988. С. 190–196. . Создатели легенды Лжедмитрия II о его чудесном спасении от рук убийц, по мнению В.К. Чистова, как и другие самозванцы, эксплуатировали бытовавшие в народе социально-утопические легенды о царях-избавителях [172] Чистов В.К. Русские народные социально-утопические легенды XVII–XVIII вв. М., 1966. С. 29. . С этим выводом не согласна английская исследовательница М. Перри, которая показала, что организаторы самозванческих интриг сами инициировали легенды и слухи о спасении «царевичей» и при этом использовали народную религиозность, наивную мессианскую веру русских людей в «прирожденного царя-избавителя», а не уже существующие народные социально-утопические легенды. Она решительно оспорила вывод советских историков, что самозванство явилось формой антифеодального протеста русского народа [173] Perrie M . Pretenders and popular monarchism in early modem Russia: The false tsars of the Time of Troubles. Cambridge, 1995. S. 111–112. . В ее исследованиях самозванство незаметно утратило свои социальные корни и стало выглядеть, как у Н.М. Карамзина, источником «безумного буйства народного» [174] Карамзин Н.М . История государства Российского. СПб., 1989. T. 12. С. 15. . Прояснить все эти вопросы, по нашему мнению, возможно, проанализировав и сопоставив обстоятельства появления Лжедмитрия II и других самозванцев в 1606–1607 гг.

Историки, изучая обстоятельства появления казачьих самозванцев в 1606–1607 г., отметили, что ни один из них не смог стать признанным вождем повстанческого движения в России. Эту проблему болотниковцам удалось решить только после выдвижения Лжедмитрия II [175] Смирнов И.И . Восстание И.И. Болотникова 1606–1607 гг. М.; Л., 1951. С. 365–371; Скрынников Р.Г. Смута в России. С. 161. . Исследователи акцентировали внимание на одной стороне явления, упустив из виду вторую. Самозванец — «царевич Петр Федорович», Лжепетр , мнимый сын царя Федора Иоанновича — объявился на Тереке зимой 1605/1606 г. задолго до гибели Лжедмитрия I [176] Расспросные речи Лжепетра после 10 окт2бр2 1606 г. // Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией (ААЭ). СПб., 1836. Т. 2. № 81.2. С. 174; [ Маржарет Ж .] Россия начала XVII в.: Записки капитана Маржарета. М., 1982. С. 199. . Краткая версия легенды Лжепетра, датированная апрелем 1606 г., содержится в мемуарах Ж. Маржарета, который покинул Россию в том же году. Казаки, как свидетельствует капитан мушкетеров, утверждали, что «Царь Петр… — истинный сын императора Федора Иоанновича, сына Иоанна Васильевича и сестры Бориса Федоровича, правившего после Федора, который родился около 1588 г. и был тайно подменен, так как, по их словам, на его место подставили девочку, которая умерла в возрасте трех лет.» [177] Маржарет Ж . Указ. соч. С. 200. . В полном объеме легенда Лжепетра впервые была записана с его слов в канцелярии Оршанского старосты А. Сапеги в январе 1607 г. и переправлена Сигизмунду III [178] List A. Sapiehi do Zygmynta III, styczen 1607 r. // Отдел рукописей Научной библиотеки Украинской академии наук во Львове (ОР НБУАН). Ф. 5. Ossolineum. № 5998/III Л. 249–250 об. . Позднее эта запись стала самостоятельным литературным произведением известным как «Сказание о Петре-Медведке» [179] Сказание о Петре-Медведке // Чтения в Обществе истории и древностей Российских при Московском университете (ЧОИДР). 1846 (Год 1). Кн. 1. С. 3–7, 42–45. . Согласно пространной версии легенды жена царя Федора Иоанновича Ирина, узнав о замыслах брата Бориса Годунова захватить престол, якобы отдала новорожденного сына вдове Анне Васильевой, которая жила в селе Братошино близ Москвы. Борису Годунову царица будто бы сказала, что родила пулучеловека-полумедведя. Вдова тайно вырастила «царевича» и рассказала ему, кто он на самом деле только после того, как Борис Годунов погубил его отца и мать. Узнав об этом, « юноша бежал со стрельцами в Астрахань, где жил до смерти Бориса Годунова, не открывая, кто он такой на самом деле ». После воцарения «царя Дмитрия» Лжепетр якобы открылся купцу по прозвищу Козел, с которым приехал в Москву к «дяде» в день его гибели. Проведав о чудесном спасении «царя Дмитрия», «племянник» к 8 (18) сентября 1606 г. будто бы перебрался в Смоленск, а оттуда 26 ноября (6 декабря) 1606 г. выехал на поиски дяди в окрестности Витебска [180] List A. Sapiehi do Zygmynta III… . Эта легенда была вскоре доведена до сведения русских послов в Речи Посполитой [181] Посольство кн. Г.К. Волконского и А. Иванова 1606–1607 гг. // Сборник Русского исторического общества (РИО). М., 1912. Т. 137. С. 345. . Примечательно, что ту же версию легенды, как видно из записок С. Немоевского, сообщили москвичам повстанцы, после выступления Лжепетра в поход из Путивля в начале 1607 г. [182] Немоевский С. Записки (1606–1608) // Титов А.А. Рукописи славянские и русские, принадлежащие И.А. Вахромееву. М., 1907. Вып. 6. С. 119.