Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Подобные заключения Ганнинг делал на основании анализа деятельности Екатерины. «Она предпринимает огромные общественные работы, основывает коллегии и академии в широких размерах и ценою крупных расходов, а между тем не доводит ни одного из этих учреждений до … совершенства и даже не оканчивает постройку зданий, предназначенных для них. Несомненно, – продолжал посол, – что таким образом растрачиваются громадные суммы, принося стране лишь весьма малую долю истинной пользы, но с другой стороны, несомненно и то, что этого достаточно для распространения славы этих учреждений между иностранцами, которые … не имеют случая следить за дальнейшим их развитием и результатом» 823 823 СИРИО. С. 298. .

Политическая деятельность императрицы, на взгляд посла, также страдает от ее слабостей, что позволило королю Пруссии «с обычной ему хитростью и ловкостью направлять эту деятельность к собственной выгоде». Не будь этой слабости, полагал Ганнинг, «личность ее действительно являлась бы … необыкновенной, ибо немного таких задач, которые по замыслу были бы выше ее ума, по исполнению выше ее способностей» 824 824 Там же. С. 299. .

Дипломат обратил внимание на непопулярность в обществе «любимца» императрицы – Григория Орлова. «Мне говорили, – утверждал Ганнинг, – что он одарен некоторыми привлекательными качествами, но не отличается ничем особенным, неосторожен и замечательно рассеян, часто уезжает от императрицы на охоту и другие удовольствия, менее совместные с его отношениями к ней, которые весьма серьезны и плодом которых служат трое … детей». Дети находятся в доме под надзором бывшего камердинера императрицы, недавно возвышенного до звания камергера. Екатерина иногда видится с детьми, хотя и не часто. «Почти все предполагают, – продолжал дипломат, – что они обвенчались частным образом до коронации, и что она убеждала Панина согласиться лишь на обнародование этого брака, а не на новую церемонию» 825 825 Там же. С. 299–300. .

Посол утверждал, что Екатерина пыталась привлечь Григория Орлова к управлению государством. Для этой цели она ввела его в Совет, хотя, по мнению Ганнинга, он и подает свое мнение в качестве его члена, но «все им высказываемое предварительно внушается ему императрицей». Дипломат полагал, что Екатерина «желала и намеревалась образовать» своего фаворита, чтобы занять его делами, а в случае успеха даже доверить ему министерство иностранных дел. Однако «совершенное отсутствие в нем трудолюбия» заставило ее отказаться от этой мысли. Брат Григория Алексей, у которого «больше энергии, предприимчивости и честолюбия», подмечал Ганнинг, часто уговаривает Григория принять более деятельное участие в управлении; но потому ли, что тот считает это «несовместным с собственной безопасностью, или боится отказаться от покойной жизни», но до сих пор он уклонялся от этого 826 826 Там же. С. 312. .

Дипломат не раз касался темы фаворитов императрицы. Так в сентябре 1772 г. он отметил в своей депеше, что произошло «возвышение нового любимца», который назначен камер-юнкером. Речь шла об А.С. Васильчикове. Ганнинг полагал, что его приближение к императрице может вызвать «некоторые перемены», поскольку Екатерина должна «положить конец милости его предшественника», хотя его личные качества не позволяли ему возвыситься до значения, принадлежащего графу Григорию Орлову 827 827 Там же. С. 314–315. . Примечательно, что отставка Григория Орлова явилась, по признанию посла, «большой потерей» для англичан. «Он и брат его (Алексей Орлов – Т.Л. ) в последнее время относились к Пруссии столь же враждебно, как и к Франции, будучи искренно преданы Англии – докладывал Ганнинг графу Саффолку. – И хотя способности любимца были не первостепенны, он по занимаемому им положению мог при правильном направлении принести нам большую пользу и достойно сожаления, что в течение последних четырех лет при его посредстве не было сделано более» 828 828 Там же. С. 327. .

Ганнинг полагал, что поскольку Григорий Орлов и его брат заслужили милость императрицы, так как она «обязана им своей короной», их преданность интересам Англии можно было бы использовать в своих целях. Назначение же преемника, сменившего Орлова, послужит, на взгляд посла, «едва ли не сильнейшим заявлением слабости и пятном в характере Ее Императорского Величества и ослабит высокое мнение, распространенное о ней столь повсеместно и в значительной степени заслуженное ею» 829 829 Там же. С. 327–328. . Впрочем, когда императрица пожелала в начале января 1773 г. вновь приблизить к себе Григория Орлова, при дворе началось «сильное брожение», вызванное его приездом. Об этом Ганнинг «весьма секретно и конфиденциально» извещал свое руководство. Посол полагал, что Екатерина начала раскаиваться в том, что поменяла фаворита и вознамерилась снова вызвать Орлова, «вследствие, быть может, не одних сердечных, но и политических причин, ибо он и его родственники, действительно, суть единственные лица в империи, на которых она может положиться» 830 830 Там же. С. 339. .

Британский дипломат был явно заинтересован в том, чтобы Григорий Орлов был приближен к императрице, поскольку не сомневался, что он и его брат весьма расположены к интересам королевства. Во время пребывания при дворе посол получил от Орлова несколько писем, «заключающих сильнейшие уверения в почтении его и его брата к Его Величеству, в преданности их интересам Великобритании и в желании их оказать нам все зависящие от них услуги». Ганнинг полагал, что имеет «много поводов верить искренности этих чувств» 831 831 Там же. С. 342. . Неудивительно, что когда князь Орлов приехал в апреле 1773 г. в Петербург и появился во дворце, где был «чрезвычайно отличен императрицей», и она решила его поддержать, предложив возглавить «начальство над армией», англичане отнеслись к этому событию с воодушевлением. Ганнинг был уверен в лояльности Григория Орлова, поскольку тот лично повторил ему «все те уверения», которые он уже получил от его имени через посредство других лиц. «Я воспользуюсь его добрыми намерениями настолько, насколько … позволит осторожность», – извещал свое руководство посол в депеше от 23 апреля 1773 г. Однако надеждам британцев не суждено было сбыться: князь Орлов отказался принять на себя руководство армией, и потому, по мнению Ганнинга, он вряд ли сможет быть полезен англичанам 832 832 Там же. С. 346, 352–353. .

В 1774 г. на смену Васильчикову, пробывшему фаворитом императрицы в течение полутора лет, пришел новый «любимец» – генерал Г.А. Потемкин. Об этом событии, или как охарактеризовал его дипломат, «новом зрелище», заслуживающем более внимания, чем все другие события, происходившие с самого начала царствования Екатерины II, Ганнинг сообщил Саффолку 4 марта 1774 г. Васильчиков, любимец, «способности которого были слишком ограничены для приобретения влияния в делах и доверия своей государыни, теперь заменен человеком, обладающим всеми задатками, для того чтобы овладеть и тем, и другим в высочайшей степени, – писал посол. – Когда я сообщу вам, милорд, что выбор императрицы равно не одобряется, как партией великого князя, так и Орловыми, по-видимому, бывшими довольными положением, в котором в последнее время находились дела, то вы легко поймете, что обстоятельство это всех не только удивило, но даже поразило» 833 833 Там же. С. 405–406. .