Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Примечательно, что в одной из своих депеше Гаррис обратил внимание на отношения великой княгини с графом Андреем Разумовским, который был у нее «близким человеком». Дипломат полагал, что граф получал указания «вместе с большей частью своего дохода» от министров Бурбонского дома. Естественно, что подобное поведение невестки не могло понравиться императрице, и Екатерина не раз упрекала ее за это. Однако, продолжал Гаррис, «слова ее оставались совершенно безуспешными: молодая принцесса была властолюбива и решительна», и неизвестно к чему могло привести соперничество между этими двумя «знаменитыми личностями», если бы ни внезапная кончина великой княгини. Она скончалась при родах 15 апреля 1776 г. И. де Мадариага подчеркивала, что по слухам, ходившим при дворе, ребенок был от любовника княгини А.К. Разумовского, сына бывшего гетмана. Быть может, по этой причине императрица не выказывала особой печали по поводу кончины своей невестки 888 888 Де Мадариага И. Россия в эпоху Екатерины Великой. М., 2002. С. 550. .

Новой супругой Павла Петровича стала София-Доротея Вюртембергская (Мария Фёдоровна). Встречу великого князя с будущей женой устроил в Берлине сам Фридрих Великий. Павел (за глаза его называли «самым некрасивым человеком империи») был пленён статной блондинкой с приятным лицом. На другой день после знакомства он писал матери: «Я нашёл свою невесту такову, какову только желать мысленно себе мог: недурна собою, велика, стройна, застенчива, отвечает умно и расторопно. Что же касается до сердца ее, то имеет она его весьма чувствительное и нежное. Весьма проста в обращении, любит быть дома и упражняться чтением или музыкою» 889 889 https://ru.wikipedia.org/wiki/Павел I // cite_note=10. .

Новой супруге великого князя Гаррис дал более лестную характеристику. Ее характер, полагал он, «совершенно противоположен нраву прежней … Она кротка, приветлива и глубоко проникнута понятием о супружеских обязанностях». Под ее влиянием великий князь сделался разговорчивым, веселым и «чаще проявляет личную волю». Великая княгиня «постоянной услужливостью» и вниманием заслужила привязанность Павла, который «очень ее любит». «В настоящую минуту они совершенно счастливы друг другом, но я опасаюсь, – приходил к заключению Гаррис, – что счастье их не может быть продолжительно посреди двора, столь безнравственного и так странно составленного» 890 890 Русский архив. Т. I . № 6. С. 1504. . Великая княгиня должна обладать необыкновенной «долей твердости и добродетели», полагал дипломат, чтобы обойти многочисленные искушения, которые встретятся ей на пути.

Касаясь политических предпочтений Павла, дипломат подметил их непостоянство, утверждая, что «его политика теперь клонится на сторону Пруссии столько же, как прежде он оказывал сочувствия Франции» 891 891 Там же. . Причину в том Гаррис усматривал во влиянии Панина. Именно он инициировал поездку Павла в Берлин. Не менее ощутимым в принятии решения о путешествии в Пруссию оказалось также «особое расположение» великой княгини к своему семейству в этой стране.

Завершая характеристику великого князя, Гаррис констатировал, что Павел Петрович, «не будучи одарен высшими способностями … обладает достаточной долей понятливости, чтобы управлять страной». А для этого ему остается только «справиться с некоторым непостоянством в привязанностях и нерешительностью в действиях», что посол относил к молодости великого князя, а также к зависимому его от императрицы положению 892 892 Там же. С. 1504–1505. .

Впрочем, спустя полгода, Гаррис изменил свое мнение о способностях великого князя управлять Российской империей. Павел Петрович «вследствие природной застенчивости и непостоянства нрава, которое не сглаживается с летами, – приходил к заключению Гаррис, – окажется неспособным управлять этой огромной и буйной империей» 893 893 Русский архив. Т. I, № 7. С. 153–154. . По-видимому, того же мнения придерживалась и императрица, когда решила сделать своим престолонаследником старшего внука Александра, о чем посол докладывал в Лондон в декабре 1782 г. 894 894 Русский архив. № 11. С. 876.

Отношения императрицы с сыном были сложными. В ряде своих депеш Гаррис обращал внимание на полную подчиненность даже в мелочах великокняжеского двора императрице. Без ее разрешения «никто не имеет доступа к великокняжеской чете», писал дипломат в депеше 1 окт. 1778 г. Фавориты Екатерины относились к молодым супругам с высокомерием и равнодушием. «С великим князем и великой княгиней Потемкин и его партия обращаются, как с лицами, не имеющими никакого значения, – докладывал Гаррис в Лондон 29 января 1779 г. – Великий князь чувствует это пренебрежение и имеет слабость говорить о нем, хотя не властен сделать ничего более» 895 895 Русский архив. Т. I. № 7. С. 146. . Посол обращал внимание на «обидное равнодушие» Екатерины к сыну и невестке, которое подчас граничило «с презрением и ненавистью».

Наглядным примером подобного отношения Екатерины к великокняжеской чете может служить описанные Гаррисом 22 ноября 1782 г. события, связанные с возвращением супругов на родину после визита в Европу. Они путешествовали инкогнито под именами графа и графини Северных (дю Нор), посетили Италию, где удостоились аудиенции папы римского, и Францию. Две недели супруги провели у родителей Марии Фёдоровны в сельском имении под Монбельяром. Путешествие великокняжеской четы продолжалось 428 дней 896 896 Башомон Л. Цесаревич Павел Петрович во Франции в 1782 г. Записки Башомона [Отрывки] // Русская старина, 1882. Т. 35. № 11. С. 321–334. . И вот, какой прием они встретили по возвращении. «Свидание между императрицей и их императорскими высочествами произошло совершенно частным образом, без посторонних свидетелей, – свидетельствовал дипломат. – Продолжалось оно не более нескольких минут и, вероятно, ни с той, ни с другой стороны не было выражено большой радости или нежности». Впрочем, императрица тотчас же пожаловала великому князю орден св. Владимира. Вечером был устроен прием, на котором им представили иностранных министров. Затем великокняжеская чета навестила графа Панина и 20 минут провела с императрицей. «Из всего, что я мог узнать, – писал Гаррис, – я заключил, что они также недовольны приемом, им оказанным, как императрица сожалеет об их возвращении, и взаимное неудовольствие, преобладающее с обеих сторон, вероятно, произведет неприятные сцены» 897 897 Русский архив. № 11. С. 872–873. . Ухудшению отношений Екатерины с великокняжеской четой могло способствовать также то обстоятельство, что во время путешествия они «сделали огромный долг», который невозможно скрыть от императрицы. И это еще больше усилит, полагал Гаррис, то раздражение и ту «неестественную вражду», которые существуют между ними 898 898 Там же. С. 873–874. .