Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Роберт Ганнинг был женат дважды. Первый брак он заключил в марте 1752 г. с Елизаветой, дочерью Джона Гаррисона из Грэнхема. В ту пору ему не исполнилось 21 года. Детей в этом браке не было. Зато от второго брака с Анной, дочерью Роберта Сэттона из Ноттингемшира, заключенного в 1757 г., родилось трое детей: сын Георг Вильям, унаследовавший от отца титул баронета, и две дочери, Шарлотта Маргарет и Барбара Эвелин Изабелла.

Отправляясь в Россию, Роберт Ганнинг 27 мая 1772 г. получил инструкции короля относительно целей своей миссии. Первая из них касалась переговоров о возобновлении союзного оборонительного договора. «Хотя в настоящую минуту они (переговоры – Т.Л.) прерваны, – отмечалось в инструкциях, – но со временем могут быть возобновлены», поэтому послу предлагалось «найти случай узнать мысли министров Ее Императорского Величества касательно этого предмета» 342 342 Дипломатическая переписка английских послов и посланников при русском дворе // Сборник императорского русского исторического общества (далее – СИРИО). Т. XIX. СПб., 1876. С. 265–266. . Как мы помним, этот непростой вопрос не удалось решить предшественникам Ганнинга – графу Бэкингэмширу, сэру Джону Макартни, Чарльзу Кэткарту.

Вторая цель миссии Ганнинга касалась предложения о возможном посредничестве британцев в переговорах о мире между Россией и Турцией после войны, продолжавшейся с 1768 г. Если переговоры с Турцией «окажутся бесплодными и если … императрица пожелает нашего посредничества, – наставляло руководство своего посла, – Вы выскажете нашу постоянную готовность предлагать наши услуги, с тем только условием, чтобы мы являлись главной стороной в посредничестве». Примечательно, что правительство Великобритании пыталось «изгладить в уме императрицы и ее министров всякое подозрение» относительно того, будто бы британцы питают зависть к морским и сухопутным приобретениям, которые могут быть достигнуты императрицей на Черном море, «ввиду доставления свободного прохода русских кораблей из этого моря в Средиземное» 343 343 Там же. С. 267. .

Помимо инструкций от короля Ганнинг получил задание еще и от своего непосредственного шефа – главы внешнеполитического ведомства графа Саффолка. Тот напоминал послу об их совместной конфиденциальной беседе незадолго до его отъезда по поводу полученного известия из России о намерениях свергнуть русскую императрицу с престола. Это мнение, утверждал Саффолк, основано на недовольстве народа, которое, как полагают, «достигло крайних размеров», но к осуществлению этого плана приступят не ранее, чем ее сын достигнет совершеннолетия. «Считаю излишним повторять Вам, – продолжал министр, – что вопрос этот требует с Вашей стороны самого серьезного внимания; я бы особенно желал, чтобы вы узнали действительно ли таково настроение народа, каким его изображают, и не встретятся ли в кругу ваших наблюдений какие-либо косвенные обстоятельства, подтверждающие это известие» 344 344 Там же. С. 278. .

По-видимому, обеспокоенность англичан по поводу недовольства в российском обществе не была беспочвенной, если Ганнинг уже в первых своих донесениях в Лондон сообщал о нескольких заговорах, один из которых пытались, хотя и безуспешно, привести в исполнение незадолго до его приезда в страну. Между тем были приняты все меры предосторожности для ограждения императрицы «на случай внезапного покушения», и во время ее пребывания в Петергофе (место, где она всего более доступна опасности) «в садах и во всех окрестностях нет ни одного уголка, где бы ни стоял караул».

Ганнинг попытался выяснить причины недовольства императрицей, как при дворе, так и в обществе в целом. Он полагал, что среди приближенных Екатерины были лица, заинтересованные в том, чтобы трон занял ее сын, великий князь. Посол отмечал, что Павел Петрович «с ранних лет возбуждал ее зависть», и только поручив его воспитание графу Н.И. Панину, императрица успокоилась. Между тем, доверие Екатерины к своему министру происходило отнюдь не от особого уважения или привязанности к нему. Ганнинг напоминал, что именно Панин выступил против ее брака с графом Григорием Орловым в 1763 г. Министр заявил, что если императрица не откажется от своего намерения, он возведет на престол ее сына, а это было весьма чувствительным как для нее самой, так и для семейства Орловых 345 345 Там же. С. 296–297. . Однако Екатерина не сомневалась, что у Панина «не достанет способности, решительности и деятельности для того, чтобы попытаться возложить … корону на голову молодого принца, если бы даже последний осмелился ее надеть», а потому она доверяла ему воспитание великого князя. Между тем, посол полагал, что может случиться так, что «другие, более решительные и предприимчивые охотно возьмутся за дело, которое … не представляет особых трудностей». Ганнинг считал, что переворот в России (или, как он утверждал, новая «революция») в пользу великого князя будет невыгоден для Британии, поскольку Павел Петрович более расположен к Франции, нравы и обычаи которой «ему особенно нравятся» 346 346 Там же. С. 330. . Да, и Франция употребит все средства, чтобы склонить его на свою сторону, и не исключено, что ее усилия увенчаются успехом.

Что же касается существующего недовольства императрицей в обществе, то посол объяснял его тем, что Екатерина «нисколько не любит своего народа и не приобрела его любви». Более всего она озабочена достижением безграничной славы, которую ставит «гораздо выше истинного блага страны, ею управляемой» 347 347 Там же. С. 298. .

Как видно, посол прибыл в Россию не в самое лучшее время. Впрочем, это никак не отразилось на том приеме, который он встретил у императрицы и ее ближайшего окружения. Ганнинг отмечал, что Екатерина приняла его «с большим отличием» и обращалась за обедом «почти исключительно» к нему. Поначалу посол полагал, что императрица «так милостива ко всем», но позднее убедился, что она отличала его «особым вниманием» всякий раз, как он являлся ко двору. Ганнинг отметил, что на одном из обедов, куда были приглашены все иностранные министры, честь находиться за столом императорского величества была оказана именно ему 348 348 Там же. С. 277, 301, 356. .

Иным оказался прием посла у Н.И. Панина. «Свидание мое с графом Паниным состоялось в прошлый четверг, – извещал Ганнинг Саффолка 19 июня 1772 г. – Хотя я был приготовлен к сдержанности и холодности этого министра, однако сознаюсь, что меня удивило, до какой степени сдержанно и холодно он выслушал порученное мне сообщение». Правда, спустя неделю настроение первого министра изменилось, и он пригласил посла «отобедать с ним в кругу его семейства». В этот раз Ганнинг нашел Панина «гораздо дружественнее», чем при первой встрече 349 349 Там же. С. 276, 279. .