Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Глава внешнеполитического ведомства Англии требовал от посла «следить с особым вниманием за ходом болезни, по совершении операции», поскольку этим интересовался сам король. «Мне поручено, – писал он Кэткарту, – предписать Вашему превосходительству, высылать мне по этому предмету подробные отчеты, для сообщения их Его Величеству» 636 636 Там же. С. 385, 389. . И посол неукоснительно выполнял данное поручение.

17 и 19 октября 1768 г.он извещал о благополучной прививке оспы императрице, подвергшейся всего лишь «легкому нездоровью, в течение которого даже не была принуждена оставаться в своих комнатах». Затем настала очередь прививки приближенным императрицы. Одним из первых прививку сделал Панин. «В старину русские питали сильное отвращение к прививанию оспы, – докладывал посол в Лондон, – когда Панин предпринял это дело, вопрос мог принять серьезный оборот, в случае если бы твердость и ловкость императрицы и ее министра не сумели одержать верх над оппозицией». Наконец, стали прививать придворных. «Трудно определить число лиц, ежедневно прививающих себе оспу, – отмечал Кэткарт в депеше, – частью из подражания поданному всем высокому примеру, частью из опасения заразиться, причем благоприятное окончание болезни ободряет остальных» 637 637 Там же. С. 391, 395, 404. .

По завершении придворным прививки императрица по-царски отблагодарила Димсдейла. «После обедни, в день праздника св. Екатерины, – сообщал посол в Лондон, – императрица принимала поздравления от Сената и представителей других учреждений, после чего ей угодно было пожаловать доктору Димсдейлу титул русского барона, имеющий перейти к наследникам его мужского пола». Кроме того, Ее Величество «оценила достоинства этого джентльмена и услугу, оказанную им ее особе, семейству и империи». Были выплачены 2 тыс. фунтов на дорожные расходы. Подарено 10 тыс. фунтов, а также назначена выплата в 500 фунтов «ежегодной и пожизненной пенсии, вместе с титулом лейб-медика и званием статского советника, равного с чином генерал-майора» 638 638 Там же. С. 405–406. .

Заметим, что назначенную пенсию британский медик получал нерегулярно, с большими задержками. Об этом упоминал С.М. Соловьев. Димсдейл однажды пожаловался императрице на то, что назначенная ему пенсия «доставляется очень беспорядочно, деньги, ему присланные, русское посольство в Лондоне издерживает на свои нужды, священник посольства, отец Самборский, занял у него же, Димсдейла, 250 фунтов для русских студентов в Англии, терпящих крайнюю нужду. Вследствие этого письма граф Мусин-Пушкин (посол в Англии – Т.Л .) получил рескрипт из Петербурга: “С крайним неудовольствием известились мы от нашего лейб-медика барона Димсдейла, что он за два года не получал определенной ему от нас пенсии, хотя она к вам за все минувшие годы давно уже с излишеством доставлена была. Таковое удержание или обращение в собственную пользу денег, имеющих свое особливое и точное назначение, возбуждает в нас справедливое удивление”» 639 639 Соловьев С.М. Сочинения. Кн. XV. Т. 29. С. 252–253. . Следствием «удивления» императрицы стало перемещение Мусина-Пушкина из Лондона в Стокгольм.

Обратимся теперь к вопросу, какие сведения интересовали дипломатов? Прежде всего, это информация о расстановке сил при дворе. Послы наблюдали за тем, кто из придворных пользуется особым расположением императрицы, чтобы по возможности привлечь их на свою сторону в качестве информаторов. Послов интересовала также любая информация, связанная с Екатериной II. К примеру, Кэткарт, который по поручению короля на протяжении нескольких недель внимательно следил за тем, как идет подготовка к прививке оспы императрице, отмечал, что доктор Димсдейл имеет близкий доступ к Екатерине, великому князю и Панину, а потому этим непременно следует воспользоваться. Посол сообщал госсекретарю в Лондон: «Редко случается кому-либо доставать такое удовольствие и самому остаться так довольным, как доволен в настоящую минуту доктор Димсдейл сношениями своими с императрицей, великим князем и Паниным, и так как он видится с ними весьма часто, то по возвращении его, вам, милорд, будет небесполезно поговорить с ним» 640 640 Дипломатическая переписка. С. 406. .

Впрочем, и сам посол пытался использовать врача в качестве своего информатора. Так, 25 ноября 1768 г. он писал госсекретарю: Димсдейл никогда не забывал, что «имеет честь быть подданным короля и постоянно сносился со мной по всем вопросам, которых мог касаться, не уклоняясь от обязанностей, возложенных на него его положением» 641 641 Там же. С. 406–407. .

Больше всего дипломатов, естественно, интересовало состояние армии и флота Российской империи. Так, Бэкингэмшир 18 июня 1764 г. направил в Лондон подробный отчет, в котором сообщал: «Что касается до русской армии, считаю лишним объяснять, что кроме мародерства и опустошения неприятельской страны иррегулярные войска приносят вообще мало пользы». Хотя посол признавал отдельные успехи в российской армии («артиллерия – лучшее войско когда-либо виденное мною. Полевые пехотные полки хороши и в полном составе»), тем не менее в целом считал ее слабой. «Гвардия вследствие разных причин, не оправдывает назначения. Кавалерия в самом дурном состоянии. Их конная гвардия гораздо ниже последнего полка Его Величества … Гвардейская артиллерия и полевые полки составляют действительную силу империи. Вследствие климата и положения … страны, а также … характера ее обитателей, флот ее никогда не достигнет значительных размеров … В настоящую минуту приготовляются к плаванию один корабль и фрегат, на которые им удалось набрать экипаж, так как в подобном случае здесь всякий идет за матроса» 642 642 Дипломатическая переписка. С. 169–170. .

Заметим, что о бедственном положении российского флота в первые годы правления Екатерины писал в свое время В.О. Ключевский. Когда в 1765 году императрица произвела смотр Балтийского флота, то «любимое детище Петра Великого предстало перед ней жалким сиротой: корабли наезжали друг на друга, ломали снасти, линейные никак не могли выстроиться в линию, при стрельбе не попадали в цель. Екатерина писала, что это суда для ловли сельдей, а не военный флот, и признала, что у нас без меры много кораблей и на них людей, но нет ни флота, ни моряков» 643 643 Ключевский В.О. Курс русской истории. Ч. V. М., 1989. С. 37. . Как видно, свидетельства посла о российском флоте во многом совпадали с выводами известного русского ученого XIX века.

Большое внимание анализу состава армии и флота уделил Джон Макартни в своей книге о России. Он подчеркивал, что пополнение армии и флота происходит исключительно за счет коренных русских, которые, на его взгляд, при хорошей дисциплине становятся «несравненными солдатами и матросами». По своим способностям к подчинению русским нет равных в мире, однако в целом, признавал Макартни, большинство их не принадлежит к военной касте. Напротив, «они испытывают сильнейшее отвращение к военной службе, особенно морской, и волонтеры среди них редкое чудо». Российские дворяне, которые служат в армии или на флоте, редко добиваются больших успехов в своей профессии, поскольку лишены амбиций. Офицеры менее искусны, чем иностранные военные; и если порой им доведется исполнять обязанности солдата, то они «скорее действуют под угрозой наказания и необходимости подчинения, нежели воодушевленные национальным духом» 644 644 An Account of Russia. 1767. Lnd., 1768. P. 30. .