Татьяна Лабутина - Британские дипломаты и Екатерина II. Диалог и противостояние

Официальная, дипломатическая деятельность послов, как правило, сочеталась с неофициальной, разведывательной, что подтверждали их донесения госсекретарю в Лондон, а также записи в дневниках. Мы не раз останавливались на освещении разведывательной деятельности послов в России в правление Петра I 617 617 Лабутина Т.Л. Британский дипломат и разведчик Чарльз Уитворт при дворе Петра I // Вопросы истории. М., 2010, № 11; Labutina T.L. Charles Whitworth, the British Diplomat and Intelligence Officer, at the Court of Peter I // Social Sciences. Vol. 42. 2011, № 2; Лабутина Т.Л. Из истории британской разведки: морской офицер Джон Ден на службе у Петра Первого // Современные тенденции изучения и преподавания всеобщей истории. Материалы научно-практической конференции. Рязань, 2011; она же. Британские разведчики в России (XVI–XVIII вв.) // Многоликость целого: из истории цивилизаций Старого и Нового света. Сборник статей в честь Виктора Леонидовича Малькова. М., 2011; она же. Петровская Россия глазами британского дипломата Ч. Уитворта // Новая и новейшая история. М., 2012, № 4; она же. Британский морской офицер Джон Ден на службе у Петра I // Новая и новейшая история. М., 2013, № 3; она же. Британский посол Чарльз Уильямс и его секретная переписка с великой княгиней Екатериной Алексеевной // Новая и новейшая история. М. 2014, № 4. . Дипломаты при дворе Екатерины II также не стали исключением: они активно собирали секретную информацию о стране пребывания.

Король Георг III, направляя Бэкингэмшира в Россию, откровенно советовал ему озаботиться получением разведывательной информации, как-то: поддерживать «самые лучшие отношения» с министрами дружественных Великобритании держав, находящихся при дворе императрицы, пытаясь «проникать в виды и намерения их повелителей и получать от каждого из них сведения о всех делах, о которых у них будут переговоры с императрицей и ее министрами»; постоянно переписываться с британскими министрами при иностранных дворах, обмениваясь с ними сведениями, «могущими быть … полезными для ведения переговоров и успеха порученного … дела». Особенно важной для короля представлялась, конечно же, информация о состоянии дел в самой России. Георг III наставлял посла: «Не забудьте постоянно сообщать нам подробности о ходе домашних дел при дворе, где вы будете находиться, о состоянии доходов императрицы, о количестве войска и флота, о политике императрицы, о ее видах и намерениях относительно общего хода дел в Европе, а особенно на севере; наконец, о внутренних партиях и волнениях, могущих обнаружиться в государстве» 618 618 Дипломатическая переписка английских послов и посланников при русском дворе (далее – «Дипломатическая переписка…») // Сборник императорского российского исторического общества. Т. XII. СПб., 1873. С. 20. . По возвращении на родину король ожидал от посла «подробного и полного письменного отчета» обо всем, что тот заметит при дворе императрицы, «о способностях и образе мыслей ее министров, об их интересах, взаимных отношениях и несогласиях, об их расположении к иностранным государям и государствам», а также «все вообще подробности, могущие нам дать правильное понятие о ходе дел в этом государстве» 619 619 Там же. С. 22. .

Надо сказать, что подобные поручения монарха послу о сборе разведданных в стране пребывания, не отличались оригинальностью: Георг III практически дословно повторял рекомендации своих предшественников, к примеру, королевы Анны Стюарт 620 620 Подробнее см.: Лабутина Т.Л. Британцы в России в XVIII веке. СПб., 2013. С. 197–198, 221–222. . Неудивительно, что британские дипломаты, следуя наставлениям монархов, часто совмещали свою профессиональную деятельность с разведывательной 621 621 Там же. С. 196–222. .

Задания по сбору разведданных, полученные от короля, послы исполняли усердно. В их донесениях содержалась информация о высокопоставленных сановниках, приближенных к императрице, их пристрастиях и слабостях; о самой Екатерине II, о расстановке политических сил при дворе, а также о состоянии армии и флота России.

Граф Джон Бэкингэмшир, останавливаясь на характеристике России, подчеркивал, что внутреннее положение страны представлялось ему в виде «огромной массы горючих материалов с поджигателями на каждом углу» 622 622 Дипломатическая переписка. Указ. соч. С. 188. . Чем объяснялась подобная характеристика российского государства? На взгляд дипломата, прежде всего плохим его управлением. «Внутреннее состояние здешнего правительства представляет величайший беспорядок, и Сенат издает резолюции, которые отменяются на следующий же день. Общее выражение удовлетворения и радости исчезло; а многие даже открыто высказывают неодобрение действий двора, – докладывал Бэкингэмшир в Лондон в марте 1763 г. – Императрица ежедневно оказывает (Григорию) Орлову новые знаки своего расположения, предпочтение ее к нему так решительно, что им оскорбляются многие лица, считающие за собой по своему сану, положению и способностям более прав на милости императрицы» 623 623 Там же. С. 89. . Финансовое положение страны находится в упадке. Долги не уплачены, «огромные суммы денег ежедневно дарятся или даются взаймы лицам, которые никогда их не внесут».

14 июня 1763 г. Бэкингэмшир отправил в Лондон депешу с пометой «весьма секретно». «Казна императрицы в полном истощении, даже фонд Адмиралтейства, который до сих пор был неприкосновенным, теперь растрачен … Я должен передать вам, что есть основания опасаться волнений» 624 624 Там же. С. 109–110. . И далее посол добавлял: каждая отрасль управления имеет номинального главу, но дела не делаются почти нигде. Планы императрицы многочисленны и обширны, но совсем не соответствуют средствам, которые она может употребить. Образ жизни самой Екатерины представляет собой «смешение пустейших развлечений и усиленного занятия делами», которые ни к чему не приводят 625 625 Там же. С. 126. . Ко всему прочему, среди придворных зреет недовольство усилением позиций Григория Орлова. В Москве даже начались волнения. До посла доходили слухи, будто бы княгиня Е.Р. Дашкова «возбуждала и поощряла всех недовольных настоящим правительством». Лица, замешанные в беспорядках, уверяли, что их цель состояла в удалении Орлова от «той особой милости, которой он пользуется». На него смотрят «как на временщика», все питают к нему вражду, «особенно люди, участвовавшие вместе с ним в последней революции (дворцовый переворот 1762 года – Т.Л. ) и считающие свои заслуги выше его».

Волнения в Москве, как сообщал Бэкингэмшир, в ходе которых гвардейцы «вызывали великого князя», не на шутку испугали императрицу. Посол высказывал предположение: когда великий князь Павел Петрович достигнет совершеннолетия, его попытаются возвести на престол, и «ревность матери его будет справедливо возбуждена». Кроме того, Екатерине II хорошо известно, что «отличие к иностранцам и к их обычаям погубило покойного императора и лишило его престола». Императрица хорошо сознает, что «главный ее недостаток в глазах народа то, что она иностранка, и потому считает своей обязанностью крепко держаться предрассудков русских, между которыми многие готовы бы были употребить все зависящие от них средства для полного изгнания иностранцев из своего государства» 626 626 Там же. С. 125–127. . Судя по всему, ксенофобия в российском обществе, возникшая во времена Ивана Грозного, усилившаяся в правление Петра I и Анны Иоанновны, не исчезла и при Екатерине II 627 627 Подробнее см.: Лабутина Т.Л. «Свои» и «чужие» в имэджинологии: ксенофобия в англо-русских отношениях в XVI–XVIII веках // Вестник Рязанского государственного университета им. С.А. Есенина. Рязань, 2011, № 2/31. С. 32–51. .