Игорь Сенченко - Султанат Оман. Легенды, сказания и факты истории

Повествуют арабские историки и о панцирях черепах, которые доставляли из земель африканских торговцы из Омана. Черепахи там водились таких огромных размеров, что панцири некоторых из них, как следует из сочинений Плиния, жители островов в Красном море, куда панцири эти завозили оманцы, использовали в качестве лодок и крыш над землянками.

Ведя речь о Софале и ее золотых копях, арабский географ Закарийа’ ал-Казвини (1203–1283) пишет, что торговлю золотом зинджи вели в основном с купцами Южной Аравии, главным образом из Омана. Меняли его на привозимые ими товары в строго отведенных для этого местах, которые долгое время были одним из величайших секретов торговцев-оманцев. Другой их коммерческой тайной, хранившейся «за семью аравийскими замками», выступали места произрастания корицы. Чтобы обмануть греческих и тирских коммерсантов и направить их по ложному следу, торговцы и мореходы Омана распускали повсюду, где только бывали, разного рода слухи и небылицы. О корице, к примеру, сказывали, что произрастает она, дескать, в Сомали и на Сокотре (на самом же деле – в Южной Индии и на Цейлоне).

Именно золото и специи, которые торговцы и мореходы Омана доставляли из Восточной Африки и из Индии на рынки Средиземноморья, и привели в Индийский океан венецианцев и португальцев, а за ними голландцев и датчан, англичан и французов. Побудили их к выискиванию путей туда рассказы каких-то «длинноязыких», как о них отзываются историки Омана, торговцев из Сухара, хвастливо болтавших в Тире о ведомом только им рынке золота в Софале, а также нескончаемые пересуды египтян о богаче-правителе Мали, легендарном Мансе Мусе. В 1324 г. он появился в Каире – по пути в Мекку – с огромным караваном, в котором насчитывалось 100 верблюдов, груженных золотом. Были и небылицы о Мансе Мусе и его «золотом паломническом караване» буквально взбудоражили пронырливых венецианцев и оборотистых португальцев – и «тайну тайн» арабов Омана они раскрыли. А через них сведения о местоположении Золотой Софалы и морского пути в Индию стали известны во всех странах Европы.

«Старательно тайны свои береги, сболтнешь – и тебя одолеют враги», – любят повторять и сегодня торговцы Омана слова почитаемого в этой стране персидского поэта и мыслителя Саади (ум. 1292). «Скрывай свои тайны, сокровища и пути, – гласит древняя поговорка мореходов Омана, – ибо болтливость чревата горьким раскаением». «Кошка, которая постоянно мяукает, – поучают своих потомков старейшины торговых семейно-родовых кланов в Маскате и Сухаре, в Матрахе и в Сибе, – не поймает ничего».

В знаменитом «Описании Африки» историка и географа-путешественника ал-Хасана ал-Фаси, известного больше под именем Лев Африканский (1489–1550/1552), говорится, что Африку в его время мореходы-оманцы называли Африкией – в честь одного из древних королей. И пришел он будто бы туда, и поселился там с народом своим, как утверждают предания, перейдя вброд пролив, отделявший земли «черных людей» от «Острова арабов».

Одной из процветавших торговых факторий южноаравийцев на территории Африки был основанный ими еще в 700 г. до н. э. Дар-эс-Салам (Дом покоя), нынешняя столица Танзании.

Большинство торговцев, осевших в Восточной Африке и установивших плотный контроль над землями от Барбарии (Сомали) до Мадагаскара, являлись оманцами из племени бану ‘азд . К концу XVIII столетия в Восточной Африке, от Сомали до Софалы, насчитывалось, по словам хронистов, около 30 городов и лежащих вдоль побережья островов, находившихся под управлением оманцев, в том числе Барава, Манда, Малинди, Момбаса, Пемба, Занзибар и Кильва. Власть там вершили коммуны торговцев-оманцев.

Главным конкурентом Занзибара в торговле рабами в Восточной Африке в 1770-х– начале 1780-х годах выступал остров-соперник Кильва, где таможенные сборы были ниже, чем на Занзибаре. Именно там закупали рабов для своих колоний французы. История сохранила имя одного француза-работорговца – месье Мориса, подписавшего с султаном Кильвы долгосрочное соглашение на поставку оговоренного числа рабов по согласованной между ними цене. В донесениях французским властям Морис отмечал, что Франции не следует пытаться утверждать себя на Занзибаре, где сильно влияние англичан, а лучше сосредоточить внимание на Кильве, а также на торговых возможностях Маската, как рынка для сбыта французских товаров в земли Прибрежной Аравии и зоны Персидского залива в целом.

В 1785 г. Оман восстановил утерянный на время контроль над Кильвой. В 1788 г. французы договорилсь с правителем Омана Хамадом ибн Са’идом о таможенных пошлинах на рабов на Занзибаре и Кильве – в размере «5 пистров за голову». К 1799 г. платили уже 8 пиастров, а в 1804 г. – 11 пиастров (в это время наблюдался повышенный спрос на рабов). Трафик невольников через Кильву продолжался до 1793 г.; затем вся торговля рабами сосредоточилась на Занзибаре [586] Coupland, East Africa and its Invaders, op. cit., p. 82; Freeman-Grenvill. The French at Kilva Island, Oxford, 1965, p. 57. .

Важным торговым партнером Омана хронисты этой страны называют Китай. Несмотря на то, что у мореходов Омана он считался «краем света», ходили они туда за товарами, приносившими прибыль, охотно и часто. Интересные сведения о торговле Омана с Китаем содержатся в воспоминаниях торговца из Сирафа Сулаймана ал-Таджира (851), в трудах ал-Мас’уди (ум. 956/957) и Ибн Хордадбеха (ум. 911), а также в сводах морских рассказов Абу Зайда Хасана ас-Сирафи (ум. 979) и Бузурга ибн Шахрийара (ум. 911). Из их сочинений следует, что посредниками в торговле Китая с народами Южной Аравии и зоны Персидского залива выступали купцы Малайи и Индонезии, а основными перевалочно-складскими постами являлись Калах и Малакка. Арабские историк Абу-л-Махасин (1409/1470) рассказывает, что китайские суда приходили в Маскат, Сухар (Сохар) и ‘Адан (Аден), груженные шелком, мускусом и фарфором. Ссылаясь на слова купца и владельца корабля Сулаймана и торговца-меккакнца Ибн Вахбы, хаживавших в Китай в 871 г., он пишет, что все суда, отправлявшиеся в ас-Син из Сирафа, обязательно заходили в Маскат и Шихр, и уже оттуда «поднимали паруса на Индию и Китай». В середине эпохи правления в Китае династии Тан (618–907), рассказывает ал-Мас’уди, в Янчжоу жительствовало более одной тысячи торговцев из арабов-мусульман, занимавшихся сделками с шелком и цветными камнями.

Крупное поселение торговце-арабов, повествует Абу Зайд, имелось в Ханфу. Для ведения дел с торговцами-арабами император держал даже специальный штат чиновников-евнухов, Они первыми осматривали товары, завозимые в Ханфу арабами, и отбирали те из них, что представляли интерес для двора императора, в том числе, конечно же, жемчуг, благовония, ароматы (духи), слоновую кость и кофе.