Игорь Сенченко - Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Надо отметить, что у персов имелось новейшее для того времени оружие, совершенно не известное ни в Йемене, ни в Абиссинии. Речь идет о самострелах, то есть арбалетах, получивших у арабов название ал-банджакан. Попало это оружие в Персию, судя по всему, из Китая. Длина полета стрел и их убойная сила намного превосходили боевые характеристики луков абиссинцев, чем и решили воспользоваться персы. Вахриз приказал своим воинам, дождавшись его сигнала, залпом осыпать неприятеля стрелами. После чего взял в руки один из этих самострелов, тетиву которого, как говорится в сказаниях, мог натянуть только он один, и пустил стрелу в Масрука. Целился в ярко сиявший на солнце рубин, «величины огромной», свисавший надо лбом Масрука на золотой цепочке, прикрепленной к его шлему. Стрела, пущенная Вахризом, насквозь прошила голову Масрука, и вышла из затылка. И он замертво рухнул на землю. Туча стрел, накрывшая затем абиссинцев, тоже сделала свое дело – изрядно подкосила их ряды. Смятение, охватившее абиссинцев, переросло в панику; «они отступили, и рассеялись». Как не помогли в свое время Абрахе слоны совладать с Богоугодной Меккой, повествуют предания йеменцев, точно также не выручили они и сыновей его в деле удержания господства кушитов из народа ал-хабаш в Богом хранимом Йемене, «колыбели арабов».

После победы при Масубе Сайф и Вахриз двинулись на Сана’а’. Уже по пути туда на сторону Сайфа перешло еще «шесть тысяч вооруженных арабов». Приблизившись к въездным воротам города, сдавшегося, кстати, без боя, Вахриз сказал, обращаясь к своим воинам, что «знамени персов входить в Сана’а’ склоненным не пристало». И повелел: «Ворота с петель – снять, а верхнее перекрытие в проеме оборонительной стены, где они смонтированы, – убрать!». Когда работы закончили, то Вахриз в сопровождении Сайфа торжественно въехал в этот древний город Аравии, «верхом на лошади, с расчехленным знаменем в руках, поднятым над головой». Абиссинцы, теснимые повсюду и преследуемые йеменцами и персами, покинули Йемен на судах и бежали на родину (12).

На празднествах по случаю восшествия на престол Сайфа ибн Зу Йазана присутствовал, как следует из сочинения о жизни доисламских арабов знаменитого арабского лексикографа и знатока арабской поэзии ал-Асма’и (740–828), и дед будущего Пророка Мухаммада, ‘Абд ал-Мутталиб. Он возглавлял прибывшую на торжества делегацию мекканских курайшитов , в состав которой входил и ‘Умайа ибн Абд аш-Шамс, предок будущей династии Омейядов (‘Умаййидов), управлявших Халифатом с 661 по 750 гг.

У посланцев Мекки состоялась доверительная встреча с Сай-фом ибн Зу Йазаном. Проходила она во дворце правителя, сразу же после того как Вахриз от имени владыки персов короновал Сайфа и облачил его в шитые серебряными нитями одежды. Корону, специально по этому случаю изготовленную, прислали в Йемен в качестве дара от Хосрова. На коленях Сайфа лежал меч предков. Новый властелин Йемена, окруженный знатными людьми, вельможами, кайлами и их детьми, «облаченный в одежды царские и с короной на голове», которой его торжественно венчали, восседал на троне, гордо и величаво. И сам он, «умащенный амброй и мускусом», и тронный зал, и проходы к нему, будучи окуренными благовониями, источали запах дивный. Приблизившись к Сайфу ибн Зу Йазану и поклонившись ему, ‘Абд ал-Мутталиб произнес приветственную речь, пламенную и яркую. Всевышний, молвил он, одарил твоих предков перешедшими и к тебе талантами многими и достоинствами; и главные из них – желание и готовность править мудро и честно. Теперь ты – вождь арабов-йеменитов , тех, кто поддержал тебя и последовал за тобой. Ты – их опоры в дни горестей и ненастий. Ты – их крепость-твердыня, под сенью которой они смогут найти убежище и укрыться в дни лихолетья. Ты – их живительный источник, который напоит, наконец, многострадальные земли Йемена, сделает их вновь богатыми и счастливыми. Предки твои – люди именитые и знатные. Ты же – лучший из потомков, достойнейший из тех, кто вправе занять трон в царстве химйаритов. Сделавшись вождем их, неси в народ твой мудрость. Сей в людях разум; даруй им радость и счастье (13).

Выслушав речь ‘Абд ал-Мутталиба, рассказывает ал-Исфахани, Сайф усадил его рядом с собой и сообщил ему, что «на основании книг священных и знаний тайных, его прорицателям доступных», узнал он от них о том, что родится в роду ‘Абд ал-Мутталиба человек, которому суждено быть пророком. Станет он основателем новой веры, повергнет идолов и искоренит идолопоклонство. При этом уточнил, что нарекут его Мухаммадом, что в раннем детстве он лишится родителей, что воспитает его дед, что при жизни возвысится он, а когда умрет, то захоронят его в Йасрибе (Медине).

‘Абд ал-Мутталиб уведомил царя о том, что Мухаммад, о ком он сказывает, уже родился, что он – внук его родной, и что родители Мухаммада, действительно, умерли. Тогда Сайф попросил ‘Абд ал-Мутталиба незамедлительно известить его, когда Мухаммад «получит откровение». Посоветовал деду оберегать внука от евреев. Отпуская посольство курайшитов домой, щедро одарил всех его участников.

Об интересных страничках из жизни Сайфа ибн Зу Йазана ал-Химйари поведал в одной из своих статей известный российский востоковед-арабист, профессор Казанского университета М. А. Казем-Бек. У отца Сайфа, потомка химйаритсхих царей, Зу Йазана, пишет он, ссылаясь на сказания арабов Йемена, была жена. Народная молва о красоте ее облетела всю Аравию (в некоторых арабских источниках она именуется Райханой, иудейкой). Абраха, увидевший ее, как-то раз, на пиру и воспылавший страстью к ней, пригласил к себе Зу Йазана и потребовал, чтобы он развелся с женой. «В противном случае грозил неминуемой смертью». Зу Йазан повиновался. «Боязнь за жизнь взяла верх над опасениями бесчестного поступка». Однако тоска по жене и позор бесчестия, довлевшие над ним, вынудили Зу Йазана покинуть Сана’а’ и удалиться в пустыню. Сын-младенец, «оторванный от груди матери», скитался вместе с ним. Зу Йазан, как уже упоминалось в этой книге, обращался за помощью и к императору Византии Юстиниану I Великому (527–565), и к тогдашнему шаху Персии. Но оба они отказали ему в его просьбе. Зу Йазан поселился с сыном в Йасрибе (Медине), где через 10 лет и умер. Сайф же вырос, возмужал, и, спустя 20 лет после бегства с отцом из Йемена, вернулся на родину, и с помощью персов посчитался с абиссинцами, изгнал их из земель своих предков (14).

Абиссинцы Йемен оставили, говорится в сказаниях, но на смену им пришли персы. Сам Вахриз возвратился на родину – с первой данью, направленной Сайфом владыке персов. Воины же его остались служить гвардейцами при Сайфе, и сделались его опорой. Судя по всему, задумано так было с самого начала. Согласно нескольким источникам, Сайф обещал персам, отправившимся с ним в Йемен, «одарить каждого из них красивыми женами» из местного населения и «наделить землями». Взамен же взял у них клятвенное слово, чтобы дети их брачными узами сочетались только внутри своей общины, и чтобы с йеменцами-химйаритами не роднились. Из сводов аравийской старины известно, что потомки этих воинов, вошедших в историю Йемена под именем абна или абна ал-фурус («сынов персов»), хотя и переняли язык и обычаи йеменцев, клятвенное слово, данное их предками, держали твердо, и обособленность свою сохраняли в течение нескольких поколений.