Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

В тот же день, 8 декабря, близкие по содержанию заявления Советского правительства были переданы послу США в СССР Л. Е. Томпсону, а также послам Англии и Франции в Советском Союзе.

22 декабря 1967 г. посол ФРГ в Москве Г. фон Вальтер передал В. С. Семенову ответное заявление правительства Федеративной Республики. В нем говорилось, что заявление Советского правительства от 8 декабря дает «полностью искаженную картину немецкой внутренней политики, а также известной всему миру политики федерального правительства, направленной на достижение своих целей только мирными средствами». Правительство ФРГ заявило, что оно «решительно отклоняет заявление Советского правительства как вмешательство во внутренние дела и как искажение его внешней политики» [488] Там же, с. 147. .

В таком же духе были выдержаны и ответные заявления правительств трех западных держав, переданные в МИД СССР 29 декабря 1967 г. В заявлении правительства США говорилось, что Соединенные Штаты «должны отвернуть обвинения против правительства ФРГ как совершенно необоснованные. Правительство ФРГ является единственным свободно избранным и представительным правительством в Германии» [489] Там же, с. 155. .

В заявлении английского правительства проводилась мысль о том, что правительство ФРГ «не поддерживало и не поддерживает никаких тоталитарных идей» [490] Там же, с. 157. . Французское правительство подчеркнуло, что оно «не может согласиться с утверждениями, в которых делается попытка установить связь между требованиями крайне правых движений… и политикой, проводимой правительством Федеративной Республики Германии» [491] Там же, с. 165. .

Советская дипломатия внимательно следила также за развитием внутриполитической ситуации в Западном Берлине. Третий европейский отдел МИД СССР считал, что правительственный кризис 1967 г. в Западном Берлине и назначение К. Шютца правящим бургомистром были тесно связаны с усиливавшимися за последний год попытками ФРГ добиться политического и юридического включения Западного Берлина в состав ФРГ. Отдел высказывал предположение, согласно которому в Бонне, вероятно, опасались, что Западный Берлин в связи с перспективой дальнейшей разрядки напряженности в Европе и развития общеевропейского сотрудничества с течением времени в силу объективных факторов своего положения может постепенно выйти из-под контроля ФРГ и попасть под влияние ГДР [492] АВП РФ, ф. 742, оп. 12, п. 41, д. 18, л. 203. .

Что же касается ушедшего 26 сентября 1967 г. в отставку Альбертца, то, по мнению Третьего европейского отдела [493] Информация Третьего европейского отдела от 30 декабря 1967 г. , его сенат «перестал проявлять какую-либо собственную инициативу в вопросах нормализации отношений с ГДР, действуя строго в рамках так называемой „восточной политики“ ФРГ… Альбертц не пошел на официальные переговоры с ГДР на правительственном уровне, не ответил на соответствующие предложения ГДР, соглашаясь, по указанию из Бонна, лишь на „технические“ контакты. В результате за время правления Альбертца отношения между Западным Берлином и ГДР заметно ухудшились. Не было продлено соглашение о пропусках, не были решены также многочисленные иные вопросы (телефонное сообщение, вопросы отдыха западноберлинцев, упрощение процедуры обмена посылками и т. д.)… При Альбертце заметно усилилась также тенденция к полному подчинению внутренней жизни города задачам реваншистского курса правительства ФРГ в отношении социалистических стран» [494] АВП РФ, ф. 742, оп. 12, п. 41, д. 18, л. 199. .

Несколько иначе расставлены акценты в информации посольства СССР в ГДР от 6 октября 1967 г., подготовленной советником посольства В. Н. Белецким. Он отмечал, что объединение промышленников ФРГ и руководство ХДС/ХСС серьезно беспокоили «намерения Альбертца пойти на известное расширение связей с социалистическими странами (прежде всего с Советским Союзом) и его требования предоставить сенату несколько большую свободу действий в этом отношении» [495] Там же, л. 125. .

Опираясь на содержание первых заявлений и бесед Шютца, советское посольство прогнозировало, что возглавляемый им сенат будет проводить более жесткий, более правый, выдержанный в духе и интересах Бонна, политический курс. Хотя одновременно он «вынужден будет в какой-то степени считаться с реально складывающейся сейчас обстановкой в Европе» [496] Там же, л. 142. .

Дополнительный свет на позиции СССР по важнейшим аспектам западноберлинского вопроса проливало выступление В. Н. Белецкого на форуме «Советская внешняя политика и Западный Берлин», организованном западноберлинским Республиканским клубом 25 октября 1967 г.

Белецкий подчеркнул, что СССР видит Западный Берлин таким, «каким он является на самом деле, а именно, особым политическим образованием, которое лишь может быть самостоятельной политической единицей. Этим определяется наше отношение к нему». Его отношения с социалистическими странами могут строиться только на основе принципов мирного сосуществования [497] Там же, л. 148. .

Одновременно советский дипломат сделал ударение на том, что Западный Берлин никогда не был и не будет землей ФРГ. Разрядка напряженности в этом районе возможна лишь в том случае, если из Западного

Берлина прекратится враждебная деятельность против СССР, ГДР и других социалистических стран, если прекратится вмешательство в его внутренние дела со стороны ФРГ, выступающей с незаконными, ничем не обоснованными притязаниями на этот город [498] Там же, л. 149. . Белецкий заявил, что «советская сторона не может и не будет безучастно смотреть на усилившиеся незаконные притязания ФРГ на Западный Берлин, на активизировавшиеся здесь провокационные мероприятия Бонна, на попытки нарушить сложившийся статус-кво» [499] Там же, л. 150. .

Для подкрепления своих слов Белецкий сообщил, что на 29 октября 1967 г. в различных городах ГДР назначены совместные военные парады советских войск и войск Национальной народной армии ГДР в связи с 50-летием Октября — и это «свидетельство готовности дать необходимый отпор западногерманским реваншистам» [500] Там же. .

Советник посольства подробно изложил свою точку зрения на причины советского протеста в июле 1967 г. против принятия в Западном Берлине законов о гражданской обороне, а также на вопрос о том, какие права СССР имеет в Западном Берлине для этого. Он подчеркнул, что проведение в этом городе планируемых мер военно-мобилизационного характера могло бы затронуть интересы безопасности СССР и союзных с ним государств и не может остаться без надлежащего ответа. Позиция же Советского Союза в этом вопросе «обусловлена правами и обязанностями, вытекающими из факта военного поражения и безоговорочной капитуляции гитлеровской Германии, а также интересами мира и безопасности в Европе» [501] Там же, л. 150–151. . Правда, Белецкий не объяснил, почему из факта поражения и капитуляции Германии не вытекают аналогичные права и обязанности западных держав в Восточном Берлине.