Ростислав Долгилевич - Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Сенат пришел к выводу, что продолжение деятельности НДП в Западном Берлине может быть использовано социалистическими странами в качестве «предлога для нового нажима на Западный Берлин» [561] Там же, л. 100. .Как заявил западноберлинский бургомистр К. Нойбауэр, сенат счел

целесообразным поставить вопрос о запрещении НДП, «исходя из особого положения города и вытекающих из него вопросов внешней безопасности» [562] Der Tagesspiegel, 4.Х. 1968. .

20 сентября 1968 г. находившееся под контролем СДПГ западноберлинское правление Объединения немецких профсоюзов (ОНП) приняло решение обратиться к оккупационным властям с требованием запретить НДП. Правление «напоминало союзнической комендатуре об ее обязанностях воспрепятствовать возрождению национал-социалистических объединений» [563] Telegraph, 21.IX.1968. . Сенат поддержал эту инициативу профсоюзов города и в свою очередь обратился 2 октября 1968 г. в комендатуру с официальным ходатайством о запрещении НДП [564] АВП РФ, ф. 742, оп. 14, п. 46, д. 23, л. 100. .

Советские дипломаты считали, что в результате этого шага сената НДП оказалась в трудном положении. Несмотря на активную поддержку со стороны ХДС, руководство партии не было уверено, что комендатура не удовлетворит просьбу сената. В этом случае запрет был бы окончательным и пересмотреть его с помощью немецких судов было бы невозможно. Запрет НДП в Западном Берлине негативно сказался бы и на деятельности этой партии в самой ФРГ [565] Там же, л. 101. .

По мнению Третьего европейского отдела, западные державы не спешили принимать решение по этому вопросу, являвшемуся острой проблемой внутриполитической борьбы в ФРГ и затрагивавшему интересы главных западногерманских политических партий. Это дало возможность правлению НДП избежать запрета своей западноберлинской организации с помощью заявления о ее самороспуске, сделанного 16 октября 1968 г [566] Там же. .

Руководство НДП не скрывало, что «самороспуск» был чисто тактическим приемом и что западноберлинская организация партии должна была сохраниться. Один из ее руководителей в интервью журналу «Шпигель» так объяснил побудительные мотивы решения о самороспуске: «Мы убедились в том, что беззащитны перед лицом предпринимаемых сенатом попыток запретить нас. Решение союзников о запрете было бы невозможно отменить. И до тех пор, пока положение вещей в Бонне не ясно, мы не хотели рисковать в Берлине… С помощью этого ухода

под воду мы должны, так сказать, сохранить для себя свободу действий, пока ни Бонн, ни Карлсруэ [567] В Карлсруэ находился Конституционный суд ФРГ. не занялись будущим нашей партии. Но этой свободы действий мы бы лишились, если бы со стороны союзников имелось решение о запрете… Если итог парламентских выборов будет для нас в какой-то степени сносным и если процесс в Карлсруэ закончится в нашу пользу или вообще не будет начат, тогда для нас вновь сложится в Берлине действительно совершенно иная ситуация» [568] Der Spiegel, 21.Х.1968, Nr. 43. .

По мнению советской дипломатии, этот маневр устраивал и сенат, и оккупационные власти, надеявшиеся таким способом на время как бы заморозить вопрос о незаконной деятельности НДП в Западном Берлине. Однако, уже несколько месяцев спустя, 7 января 1969 г., 8-я палата по гражданским делам западноберлинского суда по жалобе группы членов западноберлинской НДП приняла решение о незаконности самороспуска НДП в Западном Берлине и запретила ликвидировать ее организацию, закрывать банковские счета и т. д. После этого руководство партии не поднимало больше вопрос о самороспуске, однако рекомендовало членам НДП в Западном Берлине в течение некоторого времени «воздерживаться от политической активности» [569] АВП РФ, ф. 742, он. 14, п. 46, д. 23, л. 102. .

Опасаясь новой волны требований запретить НДП в Западном Берлине, национал-демократы в создавшихся условиях перешли к конспиративным методам работы, избегая шумных публичных демонстраций и выступлений. Внимание западноберлинской организации НДП сосредоточилось в основном на содействии своей партии в предвыборной кампании в ФРГ перед выборами в бундестаг, которые должны были состояться в сентябре 1969 г.

Вместе с тем НДП продолжала работу по укреплению своих позиций в Западном Берлине. 29 января 1969 г. руководство ее западноберлинской организации приняло решение о «нормализации и активизации» работы парторганизации. «Партия продолжает делать свою каждодневную работу», — заявил председатель западноберлинского филиала НДП Р. Кендция, подводя итоги деятельности парторганизации [570] Там же. .

21 марта 1969 г. сенат повторно обратился к оккупационным властям с просьбой запретить НДП, но ее западноберлинский филиал продолжал функционировать. Сами западноберлинские власти не делали тайны из того, что в ближайшее время против НДП никаких мер приниматься не будет [571] Там же, л. 102–103. .

Что касается военной администрации трех держав, то она ограничилась «изучением практической деятельности НДП и сбором фактов об ее антиконституционной деятельности в Западном Берлине». Представители оккупационных властей указывали, что деятельность НДП ввиду ее малочисленности не представляет опасности для внутренней жизни Западного Берлина. Вместе с тем в неофициальном порядке сотрудники военной администрации США, Англии и Франции в Западном Берлине высказались в том плане, что каких-либо мер против НДП в Западном Берлине тремя державами, видимо, принято не будет, поскольку «этот вопрос может рассматриваться только во взаимосвязи с существованием НДП в ФРГ» [572] Там же, л. 103. .

В целом «заградительные мероприятия» на коммуникациях с Западным Берлином, осуществленные в 1968 г. ГДР при активной поддержке СССР, стали успехом, хотя и ограниченным, «восточного блока». Июньские мероприятия ГДР — установление паспортно-визового режима, введение компенсационного сбора за использование коммуникаций Восточной Германии и увеличение квоты обмена иностранной валюты на марки ГДР — «сработали» полностью, а реакция на них трех западных держав, по сути, свелась лишь к формальным протестам. Мартовский удар по западноберлинской НДП, хотя и не стал для нее ни нокаутом, ни даже нокдауном, тоже можно назвать успехом ГДР и СССР, правда, половинчатым: партия в Западном Берлине не была запрещена, но ее позиции в городе оказались существенно ослабленными.

Мероприятия ГДР нельзя считать «мини-блокадой» Западного Берлина, хотя именно так они характеризовались некоторыми западно-германскими авторами еще в конце 1960-х — начале 1970-х г. г [573] Herzfeld Н. Op. Cit., S. 466; Deuerlein Е. Op. Cit., S. 148–149. . Эти мероприятия не затрагивали права трех держав в Западном Берлине. Порядок транзита военных грузов и персонала их гарнизонов в городе оставался прежним. Собственно, коммуникации ГДР оставались открытыми для транзита грузов и пассажиров из ФРГ и Западного Берлина, за исключением членов НДП и некоторых других категорий лиц. Но порядок использования восточногерманских коммуникаций для гражданских перевозок существенно изменился. Это был политический удар по интересам западных держав и особенно ФРГ. Одна из его целей — оказать на них давление в вопросе о международно-правовом признании ГДР. Тем не менее, это не дает оснований говорить о полу-блокаде, частичной блокаде или «мини-блокаде» Западного Берлина. Конечно, введя при поддержке СССР «заградительные меры» на коммуникациях с Западным Берлином, ГДР получила определенные выгоды и политического, и финансово-экономического характера. В частности, были созданы дополнительные преграды на пути расширения федерального присутствия в Западном Берлине. Но «мини-блокада» города не только не вводилась, но и в сложных международных условиях 1968 г. — война во Вьетнаме, шаткое положение на Ближнем Востоке, ситуация в Чехословакии и отношения между СССР и КНР — едва ли могла планироваться.