Коллектив авторов История - Гражданская война в России (1918–1922 гг.)

Что касается состояния вооружения польской армии, то, по словам Ш. де Голля, «солдаты имели все необходимое» (страны Антанты снабжали молодое польское государство военно-техническим оборудованием и вооружением), но они часто не знали, «как пользоваться автоматическим оружием, о чем свидетельствует незначительное количество раненых со стороны противника» 491. Ш. Де Голль с неодобрением писал о том, что в польской армии мало использовалась артиллерия, а кавалерия не умела «должным образом применять огонь и пулемет». Он отмечал: «У польской армии есть автомобили, мотоколяски, мотоциклы в достаточном количестве для того, чтобы обеспечить передачу оружия очень быстро, несмотря на плохое состояние дорог. Но их использование очень плохо организовано» 492. Однако генерал Вейган утверждал, что польская армия нуждается в вооружении, боеприпасах, общей финансовой помощи – «в целом всего не хватает» 493.

Капитан де Голль критиковал польское командование за неправильное использование танков, проблему, весьма актуальную в свете приближавшейся битвы за Варшаву. У поляков насчитывалось 30 танков, правда 15 из них «намертво застряли в сортировочном депо и могли стрелять лишь в пределах железнодорожной станции» 494. Остальные были либо с неполадками, либо израсходовали запас горючего. Только две боевые машины находились в достаточной степени исправности. Автомобилей же было, на взгляд де Голля, слишком много, но они не являлись крупногабаритными и в связи с плохим состоянием дорог могли перевозить только легкий груз, а железных дорог явно не хватало. Подобное состояние транспорта тормозило действия польской армии: «скорость передвижения заставляет подразделения тащить за собой много вещей», что приводило к «заторам на маршрутах и значительному увеличению колонн (на дорогах – Прим. авт. )» 495.

В ходе советско-польской войны де Голль в своем дневнике за 8, 15 и 30 июля вновь обращается к проблеме организации переброски военного транспорта польской армии. Он с удивлением западного европейца отмечает крайне плохое состояние польских дорог, «которые никогда не были хорошими, а после шести лет войны (Первой мировой. – Прим. авт. ) стали ужасающими» 496. Он задается вопросом, «могут ли эти поезда, которые перевозят подкрепление и боеприпасы, открыть для себя секрет передвижения со скоростью бóльшей, чем 1 км/час?» 497. Но сильнее всего капитана французской армии поразили «подводы («podwodas» – так он записал в своем дневнике это слово, не сумев перевести его на родной язык), которые использовались для переброски вооруженных отрядов, боеприпасов, оружия, продовольствия и эвакуации людей. По словам де Голля, «солдаты держатся около них на манер норманнов, которые плыли рядом со своими кораблями» 498. Крестьяне, у которых эти подводы и лошадей власти реквизировали для нужд армии, почти всегда их сопровождают, рискуя жизнью, но «это единственный способ их охранять и получить обратно».

Не менее живописно де Голль описывает состояние средств связи у польской армии: военные использовали устаревшие приемы передачи сообщений по печатному телеграфу, по телефону или через устные разговоры. Де Голль удивлялся, что у поляков не существовало новой на тот момент, быстрой и четкой техники – радиотелеграфа (T.S.F.) 499. Запись военного дневника капитана от 14 августа, накануне решающей битвы на Висле, гласила: «Все сложно: ни телефона, ни беспроволочного телеграфа, ни оптических приборов. <���…> Но вы хорошо знаете, что на нашей земле, особенно в славянской стране, все всегда заканчивается тем, что все устраивается» 500.

При этом если общие методы организации и управления польской армией вызывали у де Голля почти презрительное удивление, личные качества польских солдат и офицеров, их готовность пожертвовать своей жизнью во имя родины рождали у капитана чувство глубокого уважения. Он с большим одобрением писал о выносливости, боевом настрое и скорости передвижения в пешем строю солдат польской армии. «Любой французский солдат восхитится этим чудесным пехотинцем», но сражавшимся полякам, по справедливому замечанию де Голля, не хватало образования и военной подготовки. Плохо управляемые и не знающие, как вести бой, польские войска, «несмотря на все лучшие качества их солдат», рисковали из-за этого «потерять всю свою ценность при первой же неожиданности» 501. Подобное положение вещей наблюдалось и в авиации: «смелым и всегда готовым пожертвовать собой летчикам» часто не хватало элементарных инструкций 502.

Приехав во второй раз в Польшу, де Голль обратил внимание на разительные перемены в настроениях и моральном состоянии польского населения. «Когда я оставил Варшаву, – писал де Голль о весне 1920 г., – она была пьяна от триумфа, а столичная жизнь полна развлечений и наполнена радостным ожиданием скорой победы» 503. Теперь же, когда существованию их страны грозила опасность, «люди всех сословий и возрастов встали под знамена». Повсюду служили торжественные мессы, чтобы призвать Бога помочь в борьбе против безбожников – большевиков и, возможно, против лютеран, «если пруссаки захотят воспользоваться тяжелым положением Польши и ударить в тыл» 504. Эта трансформация морального духа поляков произвела на де Голля очень сильное впечатление. В своем военном дневнике от 30 июля 1920 г. он с удовлетворением отметил: «Наконец-то чувство наступления возродилось в рядах наших союзников (Польши. – Прим. авт. )! А с ним возродились авторитет командиров и дисциплина солдат. И вовремя! Войска сражались, постоянно отступая, в течение шести недель: личный состав сократился до минимума, уныние давит на сердца и омрачает сознание, усталость и лишения тяготят измученные тела. Но вот от военного руководства до солдата – все воспрянули духом. Командование, ранее охваченное оцепенением, вновь овладело собой: у него вновь пробудилась воля к победе, и тут же подкрепления, боеприпасы и провиант появились в войсках. Порядок проник в умы и в ряды бойцов, в сердце солдата вернулось доверие, а на его уста – песня» 505.

Об изменении морального духа польской армии де Голль вновь написал 14 августа, накануне решающего сражения за Варшаву: «Поляки подтянулись, настроены серьезно, среди них пробежал ветер победы, который я хорошо знаю» 506. По свидетельству французского капитана, «город (Варшава. – Прим. авт.) , несмотря на обычно свойственную ему беспечность, чувствует русских у своих дверей. Но теперь он уже не покорится безропотно (врагу. – Прим. авт. ): надо побеждать. Мученичество имеет свое величие, но оно несравнимо с величием триумфа» 507. Де Голль описывает подготовку столицы к битве на Висле: вырыты траншеи, восстановлена связь, везде вводится суровая дисциплина; реорганизованные подразделения польской армии способны теперь закрепиться на местности; много добровольцев; улицы и кафе опустели; все ждут наступления 508.