Рустам Рахматуллин - Две Москвы. Метафизика столицы

72: …Исследование Марии Плюхановой… – Плюханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб.: Акрополь, 1995. С. 166–168.

72: По мысли Александра Панченко, сыноубийство Грозного не столь нечаянно, как кажется… – Гумилев Л., Панченко А. Чтобы свеча не погасла. Л.: Советский писатель, 1990. С. 86. Там же цит. из письма Грозного Курбскому: «Вспомяни же и в царех великого Константина…»

73: Реконструируя метафизический посыл опричнины, Андрей Юрганов… – Юрганов А.Л. Категории русской средневековой культуры. М.: МИРОС, 1998. С. 390.

75: …Комментирует Михаил Алленов… – Там же. С. 337, 341, 314.

79: На деле башен в Цитадели семь… – Михаил Кудрявцев в книге «Москва – Третий Рим» (М.: Сол Систем, 1994, с. 196), ища на юго-запад от Кремля образ Башни Давидовой, обратил внимание на угловую башню Белого города в Чертолье. Башня именовалась Семиверхой – имя, остановившее Кудрявцева, поскольку Цитадель Давида семибашенная и поскольку в Константинополе есть тоже Семибашенный, уже с заглавной буквы, замок.

79: Иосиф Флавий называет его так в 70-х… – См. об этом: Армстронг К. Иерусалим: один город, три религии. М.: Альпина нон-фикшн, 2012. С. 194.

81: Святой Григорий Богослов учил… – Цит. по: Мейендорф И., протопресвитер. История церкви и восточнохристианская мистика. М.: Ин-т Ди-Дик, Православный Свято-Тихоновский богословский ин-т, 2000. С. 40.

81: …Формулирует, ссылаясь на святого Григория, Иоанн Мейендорф… – Там же. С. 33.

81: …Душа его соборов найдена однажды итальянско-русской… – см. стихотворение Мандельштама «В разноголосице девического хора…»

83:… Шестаков, оставивший воспоминание… – Цит. по: Виноградов И.А. Москва и Рим в творчестве Гоголя // Москва в русской и мировой литературе. М.: Наследие, 2000. С. 137.

83: …Гоголь говорил известному мемуаристу предпринимателю Чижову… – там же, с. 130.

84: Как пишет комментатор, Гоголь в этот час… – Виноградов И.А., там же.

85: Русский Давид, по слову митрополита Филарета… – «Московские Ведомости», 1838, № 53 (2 июля).

86: Недавно отыскалось дело о тяжбе капитан-поручика Пашкова с подрядчиками… – Документы нашел архивист Вячеслав Тютин, о находке сообщили в 1995 году «Московские Новости» (№ 14, воскресный выпуск). Исследователь скончался, не подготовив публикацию; материалы Тютина о доме Пашкова привел и прокомментировал Максим Лекомцев в статье «Дом, который построил… кто?» («Независимая газета», приложение «Кулиса-НГ», 1999, март, № 5).

86: Доселе мы располагали только говорящим за Баженова письмом князя Юсупова князю Волконскому… – В «Книге исходящих бумаг 1827 г. по канцелярии г-на главноначальствующего экспедиции Кремлевского строения в Москве, князя Н.Б. Юсупова». Цит. по: Тыдман Л.В. Первоначальная планировка Пашкова дома // Русская усадьба. М.: Жираф, 1999. Вып. 5. С. 157.

87: …Сообщение мемуариста XIX века, Свиньина… – Свиньин П.П. Картины России. СПб.: 1839. Цит. по: Василий Иванович Баженов: письма, пояснения к проектам, свидетельства современников, биографические документы. М.: Искусство, 2001.

87: Брат и соперник Соломона, человекозверь и царь зверей… – Царь кроме настоящего, мятежный Китоврас по-своему опричный царь. Кентавр – чем не метафора подмены или перемены Грозного в зиму опричного побега? Депутацию земли встречал переменившийся лицом и озверевший в точном смысле слова государь. В нем появилась отличившая его от предков, соблазнившая Россию навсегда тонкая нервность, психология, традиционно представляемые аллегорией кентавра, поборающего самого себя.

Царствие треугольное, или Грунтовое средокрестие

92:Приведенным в эпиграфе словам предшествует такой рассказ: «…Поехал князь великий Данило Иванович изыскивати места, где ему создати град престольный к великому княжению своему. И взя с собою некоего греченина именем Василия млада и знающа зело и ведающа чему и впредь быти. И въехав с ним во остров темен и непроходим зело, в нем ж бе болото велико и топко, и посреде того болота и острова узре князь великий Данило Иванович зверя превелика и пречудна троеглава и красна зело. И вопросиша Василия греченина, что есть видение се пречуднаго зверя. И сказа ему Василий греченин: Великий княже, на сем месте…» – далее по тексту. Цит. по: Тихомиров М.Н. Древняя Москва XII–XV вв.; Средневековая Россия на международных путях: XIV–XV вв. М.: Московский рабочий, 1992. С. 176.

94: …Соединявшая Ростово-Суздальскую землю со Смоленском и со всем Днепром до Киева… – По смерти Боголюбского, в рассказе о судьбе великого княжения, хроники оглашают, делают заметной еще одну, и может быть древнейшую, дорогу в Киев из Владимира. После Москвы она берет на юг, к реке Лопасне, впадающей в Оку. Лопасней и Окой, против течения последней, и дальше через Брянский лес дорога выходила на течение Десны, стремящейся к Чернигову и Киеву. В междоусобие 1174–1176 годов волость Лопасня названа принадлежащей сыну черниговского князя. Близость Лопасни делала Москву едва не пограничным городом Владимирской земли против Черниговской. Сегодня на Лопасню следуют Серпуховской дорогой – продолжением Большой Полянки; следовательно, черниговская версия дороги в Киев от Москвы могла быть поначалу принята на ложе юго-восточного, замоскворецкого пути, а отделялась от него гораздо ниже города. Позднейшая прямая в Киев, Якиманка, стала средним выводом серпуховского и смоленского путей. Но и теперь возможно ехать в Киев Серпуховской дорогой, с поворотом на юго-запад в Орле.

98: …С любой из главных колоколен города Москва прочитывалась как граница леса и безлесья… – Георгий Федотов видел это с колокольни Симонова монастыря. См.: Федотов Г.П. Три столицы // Федотов Г.П. Судьба и грехи России. Избранные статьи по философии русской истории и культуры: в 2 т. Т. 1. М.: София, 1991. С. 59.

108: На низменной Берсеневке Дом стал холмом… – сравнить с фантазией художника князя Григория Гагарина, сопровождающей «Тарантас» Соллогуба или даже вызвавшей к жизни эту повесть. На романтическом рисунке князя, выполненном в середине XIX века, берега Москвы-реки от Каменного к Крымскому мосту заставлены строениями экзотической архитектуры, среди которых узнается строящийся храм Спасителя. Против него, на стороне Берсеневки, на стрелке, вздымается земля, служа подножием какому-то подобию Кремля. Два берега объединяются в особый город, над которым простирает долгие лучи сходящее к закату солнце.

112: Он словно не дошел до Боровицкой или ушел с нее… – В той доле Боровицкой площади, где мог бы уместиться дом Перцова: в квартале у реки, в Лебяжьем переулке – стоит доходный дом Солодовникова, примечательный майоликами верхних этажей, предположительно работы Врубеля и Васнецова-младшего. Вплетенные в изображение слова баллады А.К. Толстого «Боривой» поют битву из киевского времени, битву славянской и немецкой ратей на Балтике. Майолики возникли в контексте Первой мировой войны; в контексте же московского начала замечательно, что Алексей Толстой описывал событие 1147 года.