Юлиан Шульмейстер - Расплата

— Как они сохранились? — выясняет Нил Шерман.

— Эту богородицу, — указывает Станислав Петрович на старинную живопись, которой уже семь столетий, — мы обнаружили в сельской церкви, не функционирующей из-за отсутствия верующих.

— Такая икона в сельской церкви! — не верится Нилу Шерману.

— Чтобы обнаружить первозданную красоту, львовским реставраторам пришлось снять пять слоев краски. По мере того, как тускнела первоначальная живопись, богомазы ее грунтовали и рисовали на старинной доске новую богородицу. И так одну за другой, все менее талантливо, — объясняет Русицкий.

Вскоре к группе юристов присоединился моложавый коренастый мужчина с большими свисающими усами.

— Прокурор района Мирослав Васильевич Бориславский, — представляет Николай Николаевич.

Вместе продолжают экскурсию — любуются огромной картиной «Сражение под Веной», осматривают старинные копья, щиты.

— А теперь осмотрим трапезную замка, — предлагает Станислав Петрович.

Спустились в полуподвальный этаж. Старинный стол накрыт скатертью с красными петухами, уставлен блюдами с салатами, нарезанной холодной свининой, аппетитными кольцами жареной колбасы, холодцом. Мирослав Васильевич приглашает зарубежных коллег отведать, чем богата прикарпатская земля.

Нил Шерман шутливо замечает:

— Если бы наши президенты чаще встречались за таким вот общим столом, им было бы легче найти общий язык, ибо люди всюду есть люди. Это сейчас я так думаю, а когда ехал во Львов, все вспоминал писания наших газетчиков о красных рогатых дьяволах. Здесь узнал прекрасных людей.

Поднялся Николай Николаевич, заговорил по-английски:

— В нашей стране есть такая пословица: «Конец — делу венец». Предлагаю тост за то, чтобы венцом нашей дружной работы во Львове было торжество справедливости.

— Я за это! — отвечает Нил Шерман.

Дэвид Натсон провозгласил тост «за самого достойного владельца» Олвеского замка — мистера Русицкого. Станислав Петрович, поблагодарив за честь, заметил:

— Кем был бы этот владелец без Советской власти? В сорок четвертом году, после освобождения нашей местности, семнадцатилетним крестьянским парнем я вместе с отцом пошел воевать за желанную Победу. Это было мое второе рождение: я познал великую сущность свободы. Когда в бою тяжело ранили, советские врачи в третий раз возродили. Четвертое рождение дал мне институт прикладного и декоративного искусства. Не будь всего этого, и сегодня крутил бы хвосты быкам, к тому же панским.

После кофе Николай Николаевич и Нил Шерман вышли на замковый двор.

— Мне очень приятно было с вами работать, — пожал руку советскому коллеге Нил Шерман.

— И я рад нашему знакомству, — искренне ответил Николай Николаевич. — Очень хочется, чтобы мы ни в чем не разочаровали друг друга.

— Понимаю. Поэтому сегодня не хочется говорить о судьбе нашей миссии.

— Вы не верите в ее успех?

— Я верю в успех, иначе бы не принял на себя этой роли. Однако политика есть политика, трудно предвидеть все ее повороты.

— При всякой политике преступление остается преступлением, особенно когда идет речь об убийствах многих тысяч людей.

— Нередко убийцы миллионов ходят в героях, — замечает Шерман.

— К сожалению, — соглашается Николай Николаевич. — Но в Нюрнберге наши страны сообща судили фашистских убийц за небывалые преступления, обезлюдившие многие страны. И тогда не всем политикам хотелось открыто называть белое белым, а черное черным. Однако народы имеют право и должны знать правду. А ведь преступления Сушко, Осидача и Деркача — это правда?

— Это правда! — твердо заявляет Шерман. — И, по моему глубокому убеждению, независимо от политики и взаимоотношений наших правительств такие убийцы должны быть сурово покараны. А будут ли покараны, будут ли выданы вашей стране, не знаю. Сделаю все возможное, чтобы нацистским преступникам не было жизни на американской земле. Однако прочтите эту газету.

Откланявшись, Нил Шерман ушел в замок, Николай Николаевич читает статью «Кто вы, мистер Петрушович?» Пробежал первые строчки, заинтересовался. Оказывается, Петрушович — уроженец Соединенных Штатов. Возможно, родители с Западной Украины? Так и думал: Петрушович не только адвокат нацистских преступников, он их единомышленник. Автор открытого письма к Петрушовичу, начиная с предвоенных лет, прослеживает неприглядный послужной список американского юриста:

«Помните сентябрь 1937 года, Кливленд, съезд Организации украинской молодежи? Конечно, помните. Ведь вы, тогда молодой адвокат из Нью-Йорка, претендовали на пост председателя этой организации. На съезде вы восхваляли фашизм, восторгались Гитлером и Муссолини. Может, не знали, какую политику они проводят? Знали, потому что во многих американских газетах писалось об антисемитских гонениях в фашистской Германии. А вы продолжали действовать с упорством фанатика. Помните свое выступление 1 июля 1938 года в Бельведере? Вы тогда заявили: «Гитлер призывает молодежь организовываться. Мы, украинские националисты, также призываем молодежь организовываться». Опять: «Мы и Гитлер»!

В 1941 году ФБР обнаружило у вашего брата склад оружия, имелись данные, что он немецкий агент. Вы его защищали в суде не только как адвокат — как единомышленник.

Вспомните свое выступление 23 ноября 1941 года в «Сентрал Плейс Нью-Йорк сити» на праздновании пятнадцатилетия общества «Днестр». Вы не могли его забыть, потому что были главным оратором и тоустмастером. Ваши антисемитские выпады шокировали многих присутствующих. Украинская общественность города вас осудила, после этого не все с вами здоровались.

Мучает ли вас совесть теперь, после выполнения фашистами своей изуверской программы — уничтожения шести миллионов евреев Европы? Вряд ли. Друзья у вас остались прежние. В 1971 году вы были избраны заместителем председателя «Комитета объединенных американо-украинских организаций», являющегося отделом УККА — «Украинского конгрессового комитета Америки». В 1974 году вы вошли в оргкомитет «Недели порабощенных народов», в 1976 году — в совет УККА, с 1978 года вы — казначей Украинского института Америки. Как адвокат, казначей и один из сподвижников президента УККА Льва Добрянского внесли свою лепту в «фонд защиты» бывших гитлеровцев из украинских националистов. А ведь знаете, что их руки по локоть в крови украинцев и евреев Галиции. Вы дружите с убийцами, для вас они — «жертвы Советов». И как не дружить, ведь убийцы исповедовали идеологию, насаждаемую вами многие годы. В вашей компании немало таких идеологов. Хотя бы Антон Драган, многолетний сотрудник и бывший редактор «Свободы», на страницах которой вам не раз отводилось видное место. В годы войны Драган с благословения гестапо редактировал в Берлине нацистскую газетку «Украинец», разжигавшую антисемитские страсти. Тогда он еще жил под своим именем — Андрей, под своей фамилией— Луцив. Что ж, времена изменились, Луцив стал Драганом и, прибыв в США, подключился к «Свободе». Вы тоже в своих выступлениях больше не восхваляете Гитлера, стали «демократом» и защитником «угнетенных народов».