Джеремия Кэртин - Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников

Сначала размеры дани не были определены точно, но хан объявил, что пришлет своих людей, чтобы решить этот вопрос и описать русские земли. И тогда станет ясно, какой доход будет с каждого княжества.

Когда в 1245 г. Константин возвратился из Монголии, где снискал благосклонность великого хана, Батый призвал к себе Ярослава второй раз. Теперь великий хан Угэдэй был мертв, а вместо него правил его сын Гуюк. Под его власть ушли многие вассалы – все подчиненные правители, а также ханы – родственники Чингисхана. Батый отправил к нему своих братьев на этот курултай, но сам не поехал. Будучи владыкой Орды, одна часть которой находилась в Азии, а другая простиралась далеко в Европу, он считал себя вторым после Чингисхана даже тогда, когда этот могучий завоеватель был еще жив, а теперь после смерти Угэдэя он чувствовал себя ближе к великому хану, как никогда. Чтобы усилить величие праздника, он послал своих вассалов в качестве своих представителей, выбрав из всех тех, кто правил под его властью, только великих. Поэтому он и приказал князю Ярославу ехать в Монголию.

Ярославу, подавленному больше бедами, чем своим пятидесятипятилетним возрастом, было трудно вынести это долгое, мучительное путешествие, но он поехал без возражений, прекрасно понимая, что безопасность для Руси можно купить только безусловным подчинением воле завоевателя.

За Каспийским морем лежали однообразные песчаные равнины. Когда он добрался до Центральной Азии, ему пришлось пересекать большие пространства сухой и выжженной земли, безводные и безлюдные районы, где умерли многие сопровождавшие его люди в борьбе с жаждой и огромными расстояниями. В Хорезмийском царстве они увидели развалины городов, равнины, покрытые черепами, костями и скелетами, – это были памятники страшным побоищам, устроенным Чингисханом. На этих бесконечных просторах Ярослав встретил множество разноязыких людей; все они, как и русские, были под монгольским игом. За Хорезмом простирались бескрайние пустыни и степи. И снова испытания и невыразимо тяжелая и изнурительная дорога, вдоль которой видны были другие следы триумфа Чингисхана. Снова и снова Ярославу встречались нынешние завоеватели, командующие подчиненными им племенами.

Но все то, что он пережил в пути, оказалось ничем по сравнению с увиденным и пережитым в монгольской столице. Гуюк собрал всех подчиненных ему владык, и рядом с ним присутствовали четыре тысячи правителей и персон наивысшего ранга. Дары, которые эти люди привезли ему, образовали целые лагеря, полные сокровищ. Лишь золота и серебра было пятьсот полных повозок. Во время празднеств Ярослав был не только свидетелем торжеств, но и принимал в них участие. Среди гостей ему было отведено первое место, и его выделяли из других почетным кубком. Но эта особая «честь», оказываемая Ярославу, была честью такого рода, которую победитель оказывает вождю своих многочисленных пленников; от такой чести он умер чуть позже.

В конце празднеств, когда прощался со своими хозяевами и готовился к отъезду, Ярослав внезапно умер. Учитывая место, где это произошло, никто не счел его смерть естественной. Каждый человек в Орде прекрасно знал из собственных наблюдений, что спасение каждого, приехавшего туда, зависело от воли провидения. Там собралось так много ханов и ханских жен и у них было так много родственников, что трудно и даже невозможно было угодить всем. Никто не мог ответить на вопрос: «Я добился успеха?» Никто не мог обнаружить пружины принятия и исполнения решений.

В Орде поднялся шум, что Ярослав отравлен. Кто-то предполагал, что монголам не понравилось его сильное влияние на родине, и они не захотели отпускать его обратно во Владимир. Другие говорили, что собственные родственники оклеветали великого князя перед Батыем, а тот написал о нем Гуюку – этому удивительному монголу с суровым лицом, о котором близкие ему люди говорили, что ни один человек еще не видел улыбки на его лице и не слышал шутки из его уст. Этот великий хан был милостив к Ярославу, но люди осторожно перешептывались о том, что мать Гуюка Туракина при расставании дала Ярославу почетную чашу из собственных рук и отравила его. Верные бояре привезли назад тело князя и похоронили рядом с его братом и его отцом – Всеволодом Большое Гнездо.

Ярослав не отличился какими-то гражданскими или военными подвигами. Он не прославился каким-нибудь великим деянием в истории, но его имя сохранилось в памяти и по сей день почитается в России. В нем люди видели первого князя, который, оскорбленный язычниками, униженно склонился перед посланным Небесами бедствием и не впал в отчаяние из-за пустой гордыни или собственного высокомерия. Они увидели в нем не князя-завоевателя, а человека, который, страдая и горюя, склонился перед кровожадным монголом, стукнувшись лбом о землю, чтобы спасти русский народ. Его образ закрепился в представлении людей как образ человека, пострадавшего за Русь, как образ князя, чей жребий был не возвеличиться, а терпеть оскорбления ради тех, кто находился под его властью. В представлении народа он был первым из тех, которые склонили голову, чтобы спасти других.

В то время русские смотрели на порабощение монголами как на страшное несчастье, нечто такое, чего никак нельзя было избежать. Сначала казалось, что такова судьба страны. Ничего яркого или радостного не было видно впереди на века, никакого спасительного света даже вдали. Подневольность, монгольское иго – таков был жестокий период, начавшийся, когда Ярослав был уже весьма зрелым мужчиной. Также похвалой ему было то, что он воспитал в своих детях, особенно в Александре, ту же силу духа перед лицом страданий и оставил завет этому сыну – искать спасения для народа через преданность ему. Эта благодарная память о князе, который подал первый выдающийся пример смирения и твердости в испытаниях, жила в его потомках на протяжении поколений.

Когда правнуки Ярослава дожили наконец до того времени, когда появилась надежда, что Бог освободит русских, они стали еще больше, чем их отцы, чтить память об их прадеде-страдальце, умершем в Монголии, который при своей жизни прилагал огромные усилия к тому, чтобы оградить Русь от уничтожения.

В страшные времена существования Руси под властью Батыя сын Ярослава Александр – любимый сын Феодосии, дочери Мстислава Удатного, оказался спасителем Руси. Еще до смерти своего отца он прославился осмотрительностью, поразительной отвагой, победами и добротой даже к врагам. Он был непреклонен и суров только по отношению к преступлениям и неподчинению. Один из самых известных рыцарей Запада, посланный Ливонским орденом вести переговоры с Александром, сказал по своем возвращении: «Я объездил много стран и видел многих властителей, но такого человека до сих пор не встречал». Батый, будучи в преклонных летах, сказал после приема Александра Невского в Золотой Орде: «Мне сказали правду: нет другого такого князя, как Александр».