Джеремия Кэртин - Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников

Он отказался и на этот раз, сказав: «Я в чужой стране». Но папский легат, польские князья и магнаты уговаривали Даниила принять предложенный дар. «Папа почитает греческую церковь, – сказал папский посланник, – и проклинает всех, кто оскорбляет ее. Он собирается созвать собор, чтобы объединить обе церкви. Помощь от папы придет очень быстро». Польские князья торжественно обещали, и их магнаты им вторили, что после принятия Даниилом короны они пойдут на монголов войной».

В 1253 г. Даниил был коронован в Дрогичине. Его подчинение Риму было полным, как казалось польским князьям. Но, нарушив все торжественные обещания, ни поляки, ни венгры и пальцем не пошевелили, чтобы выступить в поход против монголов.

На следующий год Батый, который наблюдал и прекрасно понимал проблему, стоявшую перед Даниилом, отправил к нему своего посланника, известного своей проницательностью, с приказом сровнять с землей и уничтожить все крепости в Волыни и Галиче. Никогда еще он не приказывал галицкому князю столь решительно, как будто чтобы показать миру, что он в курсе сложившейся ситуации и является ее хозяином. Понимая, что никакое сопротивление ему не поможет, Даниил удалился в Волынь и послал своего брата Василько и своего сына Льва встречать Бурундая – этого проницательного посланника. «Снеси свои крепости!» – сказал Бурундай. И все они были снесены по его приказу. Стены Владимира-Волынского хоть и были деревянными, но такими крепкими и массивными, что не было возможности снести их до прибытия посланника, поэтому Василько их немедленно сжег. Бурундай похвалил такую расторопность и даже пообедал с Василько в тот день. Но когда этот посланник отбыл, приехал другой и сказал: «Бурундай приказал мне заровнять ваши траншеи». «Выполняй приказ», – сказал Василько. Баймур со своими людьми засыпали каждую траншею и сровняли все земляные укрепления, окружавшие стены Львова – города, который основал сам Лев и назвал своим именем. Потом Бурундай приказал обоим князьям идти с ним на войну. Добавив к своим воинам воинов из Волыни и Галича, он напал на Литву, потом взял с собой Василько воевать с Польшей и пошел на сандомирские и люблинские земли.

При таком повороте событий Даниил порвал все отношения с Римом и поэтому был немало удивлен, получив новый упрек от папы в недостаточном послушании Святому престолу. На это он никак не ответил.

Так как Даниил не любил столицу Галич за то, что с ней были связаны воспоминания о бесконечных обманах и беспорядках, он основал город Холм – новую столицу и построил несколько православных храмов. С той поры его жизнь протекала в печали, так как из его положения не было выхода. Он находился в заколдованном круге и был бессилен решить головоломку, которую представляло собой его положение; он мог с ужасом смотреть на него, но не мог вырваться из этого круга. Он умер в Холме в 1266 г. и был похоронен в церкви Святой Богородицы, которую он же и основал. Честь, которую ему оказал Батый, настолько ранила его душу, что его слова об этом были записаны: «О, хуже беды – честь, оказанная монголами». Аналогичный удар он получил в Дрогичине, когда на него обманом возложили корону вопреки его желанию.

Михаил Черниговский хотел показать, как может вести себя отчаявшийся русский князь на развалинах своих владений, который почувствовал, что христианин не способен жить под властью монголов. По сравнению с членами своей семьи Михаил не отличался умственными способностями. Он был честолюбив и стремился к власти так же, как и другие, и не раз просил прощения у Даниила за то, что не сдержал клятвы. Но при всех своих человеческих слабостях и недостатках он прочнее, чем другие, сохранил в своей душе завет «я – христианин». В чем-то он выделялся. Во-первых, он был единственным сыном и, согласно семейному преданию, сыном, данным Богом в ответ на многочисленные молитвенные просьбы. Он и супруга Юрия Владимирского – та княгиня, которая погибла в горящей церкви в пылающем городе, были двумя детьми князя Чермного. Вдобавок к общей слабости он с детства страдал от неизлечимого, видимо, расстройства здоровья, от которого начинал видеть поразительные миражи. Он тщетно искал излечения, не жалея на это средств. Самые известные врачи того времени были бессильны; помощи ждать ему было неоткуда. Наконец, благодаря молитвам одного святого человека он освободился от этой своей хвори. Он чудом излечился, прежде чем состарился.

Михаил узнал, что в Переяславле на верхушке столба живет старец Никита и тем самым спасает свою душу. Князь взял с собой двух ближних бояр и нескольких слуг и поехал в эти края за леса. Никогда он не подвергался дьявольским наваждениям, и никогда они так не мучили его, как в то время, когда он приближался к тому месту, где старец Никита искал спасения. У него были ужасные видения, и, очнувшись, он был словно помешанный. Бояре, посланные к Никите с сообщением о приближении Михаила, получили от святого посох с наказом передать его Михаилу. Князь взял подарок и с того самого момента освободился от своей беды. Он подошел к столбу спокойно и получил благословение. На том месте, где стояла палатка князя и где он излечился, князь поставил крест и написал на нем дату своего излечения – 16 мая 1186 г. В настоящее время на этом месте стоит часовня. Он преподнес щедрые дары Переяславскому монастырю, возвратился домой и с тех пор был здоров.

Если к таким особенностям Михаила в юности мы прибавим другие черты его характера, то получим такой добродушный характер, который трогал сердца даже суровых новгородцев, когда он был князем в их городе. Они не забыли, что когда они победили врагов Михаила, которые были сторонниками Ярослава – сына Всеволода Большое Гнездо, Михаил не позволил новгородцам утопить одного из этих людей в Волхове или лишить жизни кого-нибудь из них. Кроме того, князь не забирал имущество у схваченных людей и убеждал своих новгородских приверженцев не делить между собой имущество виновных, а использовать его на общественные нужды. Позднее эти люди хвастались, что ничего не взяли, а использовали все на строительство второго моста в городе по настоятельному совету князя Михаила.

В 1245 г. этот единственный сын Чермного и внук Святослава – «сына сестры» находился в таком положении, что судьба других князей не могла с ним сравниться по безнадежности. Из-за близости к Золотой Орде его вотчина стала частью владений Батыя, и, строго говоря, Михаилу ничего не осталось. Его жена – сестра Даниила и Василько нашла приют у своих братьев; муж его единственной дочери Василько – сын князя Константина Владимирского был жестоко убит, и позднее его вдова стала монахиней Суздальского монастыря. Все ближайшие родственники Михаила были безжалостно лишены жизни. Его единственный сын Ростислав приносил больше страданий, нежели радостей. Как уже говорилось, он был помолвлен и собирался жениться на дочери короля Белы. Михаил поехал в Венгрию, чтобы присутствовать на свадьбе, но король, узнав, что Чернигов полностью разрушен, быстро передумал, так что отец и сын сочли за благо уехать из страны.