Джеремия Кэртин - Монголы на Руси. Русские князья против ханов восточных кочевников

Михаил испытывал острую боль в сердце, видя такое доказательство лжи и эгоизма человечества. Но когда король на себе испытал монгольское нашествие, он передумал и согласился на брак. Согласен был Михаил или нет на этот раз, он не поехал на свадьбу. Но из любви к сыну он не мог позже не поехать, чтобы повидаться с молодоженами. Тогда он пережил новые печаль и страдание, гораздо более сильные, чем в первый раз, потому что и король Бела, и его сын оба отвернулись от Михаила: первый – от свекра своей дочери, а второй – от своего собственного отца.

Потеряв все, что было ему дорого, Михаил вернулся на пепелище Чернигова в сопровождении лишь одного верного ему человека – ближнего боярина Федора. Каждый из них теперь поклялся другому, что подаст пример того, как умирают люди, в которых есть христианская вера. Это было в то время, когда Батый объявил всей Руси, что считает ее покорение законченным, и предложил всем князьям и простым людям, бежавшим из родных мест и прятавшимся в разных уголках, возвращаться в свои родные места и жить, как подобает его подданным. До того момента города, деревни и поселки были покинуты своими жителями. Люди жили среди диких зверей и прятались везде, где только можно. Когда Батый сделал свое заявление, люди стали возвращаться на пепелища своих жилищ, а князья объяснили им, каковы будут теперь их обязанности. Оставшиеся князья собрались со всех концов завоеванной Руси, поехали к Батыю в Орду и стали просить у него власти, которая еще недавно им принадлежала. И каждому, кто поклонился ему, признавая его верховную власть согласно монгольскому ритуалу, хан дал место княжения на свое усмотрение.

Михаил не поехал в Орду, чтобы получить власть в Чернигове. Теперь он не хотел этого ложного временного существования; он решил положить свою жизнь среди монголов, но хотел так умереть, чтобы его смерть стала поучением для Руси и укрепила дух всех христиан. Он сказал своему исповеднику Иоанну: «Я хочу предстать с ним перед Батыем» – и указал на своего боярина Федора. «Многие ездят туда и выполняют волю язычника, – ответил отец Иоанн. – Искушенные обманчивой славой этого мира, они проходят меж огней, кланяются солнцу, деревьям и другим предметам. Не делай этого, Михаил, а скажи язычникам, что грешно поклоняться созданным вещам». «Твоими молитвами, святой отец, – сказали князь и боярин, – как угодно Богу, так мы и сделаем. Мы хотим пролить свою кровь за святое христианское учение». Иоанн благословил их на высокий подвиг и добавил: «Если вы станете новыми мучениками в нашем диком грешном веке, сделайте это ради укрепления духа людей». С верой и многими наставлениями священник дал им с собой просфоры, чтобы использовать их в случае нужды, и благословил их в путь, сказав: «Пусть Господь даст вам сил и пошлет Свой святой дух вам в помощь».

Михаил добрался до Орды и объявил о своем прибытии. Батый приказал своим колдунам и ведуньям привести его как обычно. Они повели князя и его боярина в ханскую резиденцию, и те вскоре увидели множество людей – монголов, русских и прочих. Одни кланялись огню и кустам, другие бормотали какие-то слова и смотрели на солнце или огонь. Женщины шептали что-то на огонь и бросали в него кусочки еды, обрывки ткани – шелка и атласа, щепотки пуха и меха, выщипанного из дорогих шкурок животных, привезенных в подарок правителю. Все вещи, привезенные в дар, сначала подвергались церемонии очищения огнем. Затем колдуны говорили тем, кто должен был предстать перед ханом, как они должны проходить между двух костров, чтобы очиститься.

Теперь колдуны подошли к Михаилу и Федору и велели им приблизиться. Но когда те приблизились к кострам и увидели людей, проходивших между ними, Михаил остановился. «Я думаю, – сказал он, – что нам не следует так делать».

Колдуны стали настаивать. «Мы христиане, – ответил Михаил, – и не будем поклоняться ничему созданному. Мы не будем проходить между ваших костров и кланяться идолам». Эти смелые слова положили конец ожидаемому представлению. Двоих мужчин отвели в сторонку и оставили в покое.

Когда Батыю сообщили об этом отказе подчиниться установленному порядку, он послал к Михаилу человека, чтобы тот по-доброму уговорил его. Монголы умели смягчать приказания, сокращая церемониал настолько, что неподчинение показалось бы простым упрямством. Батый послал высокопоставленного вельможу по имени Элдаж, обладавшего даром убеждения. «Зачем обижать хана? – спросил Элдаж. – Разве он требует чего-то трудновыполнимого?» Но Михаил не желал кланяться идолам. «Почему бы не выполнить указания хана? – продолжал Элдаж. – Стоит лишь воздержаться от нанесения ему обиды, и тебе окажут все почести, и ты получишь свое княжество. Кто не склоняется перед солнцем, тот недостоин смотреть на него. Почему бы не поклониться огню? Сохрани свою жизнь, прими свое княжество. Если ты не выполнишь приказания хана, подумай, что с тобой будет».

Но Михаил был непоколебим. «За наши грехи Бог послал нам вас, – сказал он. – Передай так от меня своему хану: «Я кланяюсь тебе, о, властелин, потому что Бог дал тебе власть и славу в этом мире, но я никогда не склонюсь перед тем, чему поклоняются эти люди». «Да будет тебе известно, – прервал его Элдаж, – что ты уже потерял свою жизнь». «Я готов умереть за Христа», – ответил Михаил.

Но даже после этого Батый дал ему шанс на прощение. Теперь к Михаилу стали приходить русские и пытались изменить его решение. Самым значимым из всех был Борис – его собственный внук, малолетний сын его дочери – первенец Василько Константиновича и внук Всеволода Большое Гнездо. Русские принялись умолять и уговаривать Михаила не рисковать своей жизнью всего лишь из-за церемониала. Внук упал ему в ноги. «О, отец мой, мой господин, поклонись, исполни волю хана», – умолял он, рыдая. «Бог сам видит, – добавили бояре юного князя, – что тебя принуждают, что ты действуешь не по своей воле. Неужели Он не примет это в расчет?»

«Я не хочу лишь называться христианином, – ответил Михаил, – и при этом действовать как язычник». Бояре не стали отрицать грех, но сняли его с князя. Они сказали, что, раз он обещал пострадать за Христа, они возьмут на себя это обещание и получат прощение. Юный князь прильнул к своему деду, просил, умолял и плакал. Элдаж с удовольствием видел, что решимость Михаила слабеет, и больше ничего не сказал. Но его боярин Федор, боясь, чтобы Михаил не дрогнул при виде всех, кто его умолял и рыдал, отвел его в сторонку и сказал ему так: «Вспомни слова Иоанна, которые он взял из Евангелия: кто хочет жизнь свою спасти, отвергая Христа или предавая заповеди Его, тот погубит свою жизнь. А еще вспомни слова: кто отречется от Меня перед людьми, отрекусь от того и Я перед Отцом Моим Небесным».