Филипп Гуревич - Мы вынуждены сообщить вам, что завтра нас и нашу семью убьют. Истории из Руанды

Гирумухатсе страдал сильным кашлем и сидел, сложившись пополам, на низком табурете, с несчастным видом уставившись в пол. Когда он сказал мне, что в убийствах под его началом оказались люди из пяти десятков семейств, Эманюэль тихонько фыркнул.

— Так ты всем этим командовал? — переспросил он насмешливым тоном. — Ты сам?

Наконец, я спросил Гирумухатсе, верно ли, что он пытался убить брата своей жены. Только тогда до меня дошло, что Эманюэль понимает французскую речь, потому что он утратил контроль над лицом. Но Боско отказался переводить этот вопрос: Гирумухатсе, сказал он, и так замыкается, ему стыдно. Спустя пару минут Эманюэль вышел из комнаты, и в этот момент Гирумухатсе сказал мне, что пытался спасти шурина. Он объяснил это так:

— Я пытался отвести его к нему в деревню, чтобы защитить, чтобы его не убили у меня на глазах.

Когда я поднялся, собираясь уходить, Гирумухатсе вышел во двор проводить меня.

— Я рад, что поговорил об этом, — сказал он. — Говорить правду — это нормально, это приятно.

Немощный телом — рак простаты распространялся, — в свои последние дни в качестве президента Заира Мобуту Сесе Секо страдал недержанием. Искатели трофеев, которые обыскивали военный лагерь, где он разыгрывал свой эндшпиль в Киншасе, нашли мало интересного, помимо подгузников «Великого Человека». Говорили, что и умственная хватка Мобуту тоже сильно ослабела. Несколько человек, которые похвалялись, что у них был верный доступ к придворным сплетникам, уверяли меня, что к концу он напрочь обезумел — «съехал с катушек», как в медицинском смысле, так и в характерологическом, порой бессвязно бормотал, а порой бывал одержим яростью, — и стойкость проявлял лишь в иллюзорной уверенности в том, что вот-вот наголову разобьет мятежный Альянс Лорана Кабилы, который в действительности завоевал всю огромную страну, добравшись почти до самого его порога, всего за каких-то семь месяцев.

И ВСЕ ЖЕ ПОСЛЕДНИЙ ПОСТУПОК МОБУТУ-ПРЕЗИДЕНТА ЗАСТАВЛЯЛ ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, В ОБЩЕМ СМЫСЛЕ ОН ПОНИМАЛ, ЧТО ПРОИСХОДИТ.11 мая 1997 г. он приказал эксгумировать останки убитого руандийского президента «Власти хуту», Жювеналя Хабьяриманы, из мавзолея в его поместье в Гбадолите и привезти их в Киншасу транспортным самолетом. Говорят, Мобуту опасался, что приспешники Кабилы могут лишить Хабьяриману места упокоения и надругаться над телом, и хотел, чтобы покойный руандиец был от этого избавлен. Четыре дня и четыре ночи мертвый президент Руанды оставался в самолете на взлетной полосе в Киншасе, в то время как умирающий президент Заира заставил своих сатрапов в последний раз носиться сломя голову, пытаясь понять, что делать с этим дьявольским грузом. Их вердиктом стала кремация, а не обычный конголезский ритуал. Немного поимпровизировав над телом человека, который был верующим католиком, умельцы Мобуту привлекли к заупокойной службе индуистского священника, и Хабьяримана вознесся к небесам в облаке дыма. На следующее утро улетел и Мобуту — сперва в Того, потом в Марокко, где вскоре и умер. И через 24 часа после его отбытия первые отряды РПФ маршем вошли в столицу Заира во главе Альянса Кабилы.

Суетясь с последними ритуалами для Хабьяриманы, Мобуту на самом деле устроил пышные похороны для целого поколения африканских лидеров, для которого он — Динозавр, как его давно уже называли, — был образцовым примером: карманный диктатор неоколониализма времен «холодной войны», маньяк, абсолютно коррумпированный, абсолютная погибель для своей страны. За шесть месяцев до этого, когда поддерживаемый Руандой мятежный Альянс вошел в Гому, я поехал прямо в приозерный дворец Мобуту на краю города. Ворота, распахнутые настежь, никто не охранял. Заирский флаг мятой тряпкой лежал на подъездной дорожке. Боеприпасы, брошенные специальным президентским дивизионом Мобуту, захламляли территорию: кучи штурмовых винтовок, ящики с маркировкой TNT, набитые 60‑миллиметровыми минометными дисками. Пять новехоньких черных «Мерседесов» с кузовом седан, сверкающий «Лендровер» и две машины «Скорой помощи» стояли в гараже. Внутри дом представлял собой кричаще безвкусную мешанину зеркальных потолков, мебели, отделанной малахитом и перламутром, хрустальных люстр, гигантских телеэкранов и аудиоаппаратуры самого высокого класса. На втором этаже две одинаковые хозяйские ванные комнаты были оборудованы джакузи.

Гома по большей части представляла собой бидонвиль — городок из времянок. Однажды я остановился у дома знакомого, который уехал, бросив своих собак. Они выставляли носы из-под запертых ворот. Я начал кормить их ооновскими высокопротеиновыми галетами, но тут из-за угла вышли трое мужчин и попросили поделиться с ними. Я протянул коробку первому из них, одетому в лохмотья, и сказал: «Можете взять несколько штук». Его руки молнией метнулись вперед, и в то же мгновение я почувствовал, как коробка вылетела у меня из рук, точно у нее внутри распрямилась пружина. Спутники первого мужчины тут же набросились на него, толкаясь, набивая печеньем рты, выхватывая их друг у друга, и вдоль улицы, которая миг назад казалась такой пустынной, уже бежали другие люди, торопясь поучаствовать в свалке.

Вдоль джакузи Мобуту выстроились запасы банных масел и духов в бутылях, размеры которых заставляли вспомнить Алису в Стране чудес; в каждую помещалось, должно быть, около галлона. Большинство были едва початыми. Но одной из них явно пользовались довольно часто: бочонком шанелевского «Эгоиста».

Он купался в этом одеколоне.

В этом был весь Заир. И подобно знаменитому высказыванию Людовика XIV «L'état c'est moi» («Государство — это я») Мобуту любил хвастаться: «До меня Заира не было, и после меня Заира не будет». В конечном счете Кабила — который когда-то называл Заир «несуществующей страной» — помог пророчеству Мобуту исполниться: 17 мая 1997 г. Кабила объявил себя президентом Заира и восстановил то название страны, которое отбросил Мобуту, — Демократическая Республика Конго. Быстрота, с которой он пришел к этой победе, во многом обязана тому факту, что обычно заирская армия предпочитала сражениям бегство, насилуя и разграбляя городок за городком перед наступающей повстанческой армией. Единственными силами, которые действительно смогли постоять за Мобуту, были десятки тысяч беглых боевиков руандийской «Власти хуту» да пара десятков рекрутированных французами сербских наемников.

Кабиле тоже требовалась иностранная помощь, чтобы так энергично осуществить свой марш, — и не только из Руанды. За спиной его Альянса сформировался панафриканский альянс, который держался на политическом или военном энтузиазме по меньшей мере десяти правительств разных стран континента. После первых побед мятежников в Северном и Южном Киву, когда конголезские рекруты стали стекаться под крыло Кабилы, пошла поддержка из соседних государств: Анголы, Бурунди, Танзании, Уганды, Замбии — и даже из таких отдаленных, как Эритрея, Эфиопия, Южная Африка и Зимбабве.