Андрей Соколов - «Правь, Британия, морями»? Политические дискуссии в Англии по вопросам внешней и колониальной политики в XVIII веке

После 1734 г. правительство надолго отказалось от проведения в отношении североамериканских колоний «жесткой» политики. Эндрюс отметил, что в Лондоне «наступил период великого смягчения и вялости. И Адмиралтейство, и Казначейство, казалось, были слепы и не замечали нужды поддерживать тех, кто на практике реализовывал в колониях акты парламента или королевские и правительственные инструкции. Падение авторитета Комитета по торговле сочеталось с усиливавшимися нападками в колониях со стороны ассамблей на имперские органы управления» <76>. Действительно, Комитет по торговле погрузился в рутинную работу, отказавшись от разработки принципиальных вопросов колониальной политики. Даже переписка с колониями велась небрежно. Этому не приходится удивляться, так как Ньюкастл в 1740-е гг. совершенно игнорировал Комитет по торговле, вел прямую переписку с колониями, не всегда даже уведомлял Комитет о содержании своих инструкций губернаторам. Тенденция пренебрежительного отношения к Комитету по торговле проявилась раньше. Как писал в мемуарах Г. Уолпол, при Ньюкастле этот орган был «дурным образом низведен до положения синекуры» <77>.

Проявлением упадка в делах колониального управления было то, что при Уолполе и Ньюкастле назначение на должности в колониальных администрациях очень часто было средством для укрепления позиций министерства в парламенте. После отставки Тауншенда эти посты подчас раздавались Пэлхэмами для усиления влияния своей фамилии. Они давались, чтобы обеспечить поддержку на выборах. Первым из «людей Ньюкастла» стал назначенный в 1732 г. губернатором Нью-Йорка Косби, «проявивший себя тираном, гонителем и стяжателем, каких колония еще не видела» <78>. Поэтому чиновники на всех уровнях административной иерархии руководствовались, прежде всего, собственной выгодой. «Подававшая надежду реформа колониального управления была сорвана громкими требованиями постов в Америке», – заключил Хенретта <79>. Часто вопросы управления колониями решались теперь не через формальные бюрократические процедуры, а посредством личных связей и влияния.

Изучение инструкций Комитета по торговле свидетельствует, что колониальную политику Великобритании в Вест-Индии также нельзя считать однозначно «жесткой» политикой. Наибольшую требовательность имперские власти демонстрировали, когда речь шла о соблюдении Навигационных актов, причем они были настроены более решительно в начале ХVIII в., чем в 20–40-е гг. Что касается других вопросов, в частности, отношений между губернаторами и ассамблеями, то можно видеть, что Комитет иногда стремился занимать гибкую позицию, рекомендуя губернаторам избегать конфликтов. На местах губернаторы ощущали это противоречие, осознавая, что добиваться четкого исполнения Навигационных актов невозможно в условиях значительной самостоятельности ассамблей. Иногда они предпринимали более решительные шаги, чем рекомендовала метрополия. Характерна позиция губернатора Сен-Китса Дж. Флеминга, который в 1741 г. вопреки настоянию Комитета по торговле отказывался допустить ассамблею острова до решения финансовых вопросов <80>. Как заметил Меткалф, губернаторы были чаше всего предоставлены сами себе в их сопротивлении плантаторам и колониальным ассамблеям <81>.

Стоит обратить внимание и на то, что «вест-индский интерес» постоянно обвинял имперское правительство в пренебрежении интересами карибских колоний. В памфлете «Вопли с Ямайки» (1714 г.) говорилось, что правительство «занято заключением всеобщего мира» и до острова ему нет дела <82>. Еще более раздраженно высказывал свое недовольство политикой правительства У. Перрин в памфлете «Рассмотрение нынешнего состояния французских и британских сахарных колоний», опубликованном в 1740 г. Он доказывал, что причиной процветания французских сахарных островов являлась «исключительная поддержка», которую они получают oт Франции. «Может быть, наши острова имеют меньшее значение для Великобритании? Конечно, нет. Они процветали и будут процветать снова, если их должным образом поддержать», – замечал он <83>. Этот автор считал, что рост доходов плантаторов прямо ведет к росту благосостояния Великобритании, и характеризовал ее политику как «расслабляющую» и «разочаровывающую» <84>. Вывод памфлетиста состоял в том, что если политика Великобритании будет по-прежнему «летаргической», то скоро она утратит все свои преимущества не только в сахарной, но и шерстяной торговле.

Представители «вест-индского интереса», критиковавшие правительство за политику «пренебрежения», не подразумевали необходимости ограничения ассамблей и усиления губернаторской власти, хотя очевидно, что активная таможенная и военная политика, с одной стороны, и укрепление имперских начал в управлении, с другой, были тесно взаимосвязаны. Политика «пренебрежения» в отношении вест-индских колоний имела те же корни, что и в североамериканских колониях. Меткалф так сформулировал точку зрения, разделяемую многими историками: «У Уолпола не было интереса к колониям, и Ньюкастл следовал в том же русле. Колониальные дела находились для него на самом заднем плане» <85>. Можно, однако, усомниться, что политика «пренебрежения» была «благотворной» для Вест-Индии. Если в Северной Америке при развитии различных экономических укладов действительно складывались условия для экономического процветания и политического освобождения, то в Вест-Индии при полном господстве плантационно-рабовладельческого хозяйства развитие экономики проходило более однобоко, и некоторые симптомы упадка проявились уже во второй половине ХVIII в.

Чем объясняется упадок имперской активности? Почему с середины 1730-х гг. назначения на посты в американских колониях рассматривались преимущественно как средство для решения внутриполитических вопросов? Объяснить это только недальновидностью тех, кто находился тогда у власти, было бы ошибочно. В чередовании периодов «силы» и «слабости» есть некая закономерность, и позиция министров, которые «игнорировали» американские дела, становится понятнее в контексте более общих тенденций, обнаруживающихся в политике Великобритании на международной арене в ХVIII веке. Анализируя истоки политики «благотворного пренебрежения», обратим внимание на несколько моментов.

Во-первых, политика «давления» была дорогой политикой. Она требовала выделения больших средств на нужды администрации колоний, на применение при необходимости вооруженных сил. Такая политика казалась Уолполу неприемлемой. Он стремился сократить государственный долг Англии и крайне неохотно шел на выделение денег для нужд колониального управления. Уолпол придерживался того же мнения, что и подавляющее большинство современных ему политиков – он считал, что колонии должны сами нести все административные расходы и выделять при этом часть своих доходов для имперского правительства. В феврале 1737 г. Уолпол отверг предложение Оглторпа отправить в пограничные районы Джорджии контингент регулярных войск и согласился только на направление туда 500 добровольцев. В то же время некоторые «про-имперски» мыслящие деятели Комитета по торговле придерживались других представлений: Казначейство должно найти средства для поддержания колониальной администрации, ведь в конечном итоге они будут компенсированы преимуществами, которые имеет Англия, торгуя с Америкой. В результате сочетания этих двух различных программ и возник «симбиоз, именуемый имперской политикой», которая определялась, прежде всего, потребностями внутренней политики и текущим международным положением Великобритании <86>.