Ханна Джевелл - 100 величайших хулиганок в истории. Женщины, которых должен знать каждый

Фанни родилась в 1834 году на острове Флиндерс, в поселении, куда отправили выживших после болезней и войн на большом острове Тасмании, чтобы те жили в еще худших условиях. В детстве она переехала в Хобарт, где в учреждениях европейских поселенцев обучалась на домашнюю прислугу для ужасных жестоких хозяев. Когда выживших аборигенов снова переселили — в Ойстер Коув, — Фанни отправилась туда и вышла замуж за англичанина, которого сослали в Австралию за то, что он украл осла, что, по меркам британских преступлений, еще довольно безобидно. Семья жила за счет продажи древесины и держала пансион, также Фанни и ее муд приняли методизм. Она готовила традиционные блюда аборигенов, пела традиционные песни на методистских собраниях, и ее знали как остроумную хозяйку.

Фанни было уже за 70, когда ее голос записали с помощью хронографа на восковые цилиндры, которые работают примерно так же, как виниловые пластинки, но настолько хрупки, что каждый раз, когда их потом слушаешь, их состояние потихоньку ухудшается, что очень напоминает меня. Из-за этого их прослушивали всего шесть-десять раз, зато успели переписать на более современное оборудование, так что эти записи можно услышать и сейчас, 120 лет спустя. Качество звука плохое, но голос слышно довольно хорошо, если учесть, какая большая часть истории прошла между тем моментом, когда Фанни произносила эти самые слова, и тем, когда мы их слушаем. Они считаются первым записанным устным историческим свидетельством, в котором абориген вспоминает и рассказывает свою собственную историю, и самой старой записью одного из языков аборигенов. Оригинальные восковые цилиндры по-прежнему хранятся в Тасманском музее и художественной галерее и представляют собой редкий пример случая, когда коренной житель территории рассказал о себе и продолжает рассказывать 120 лет спустя.

Южноафриканский апартеид представляет собой один из наиболее вопиющих примеров идиотизма и насилия белых за всю историю старого доброго мира, а Лилиан Нгойи была одной из многих невероятных женщин, которые положили ему конец. Если не знаешь слово «апартеид», то рассказываю: оно означает официальную государственную политику сегрегации, которая осуществлялась в Южной Африке с 1948 до начала 1990-х годов — да, она закончилась совсем недавно — и включала в себя невероятно долбанутые законы, придуманные белым правительством. Жители Южной Африки делились на четыре группы по расовому признаку: там были «черные», «белые», «цветные» и «индейцы», и эта принадлежность определяла всю жизнь человека, начиная с того, с кем можно создать семью и где поселиться, и заканчивая тем, является ли он вообще гражданином Южной Африки, — к 1960-м годам правом голоса обладали только белые. Если задуматься, то просто невероятно, какое количество усилий нужно затратить на поддержание системы апартеида; время, деньги и бюрократия, которые требуются сегрегированному обществу, просто немыслимы, в то время как гораздо дешевле и проще не быть гребаными расистами. Но, понятное дело, некоторые настолько обожают свои глубокие исторически, экономически и политически обусловленные расистские взгляды, что пойдут на многое, лишь бы остаться в своем разрушительном невежестве. Между тем США и Великобритания успешно защищали и поддерживали государство апартеида и продавали ему оружие до победного конца, ведь они так любят свободу и вообще являются просвещенными западными государствами, которым лучше знать, каким следует быть миру.

Лилиан Нгойи родилась в 1911 году в очень бедной семье в столице Претории. Ее отец был шахтером и умер, когда она еще была маленькой, а мать работала по хозяйству на семьи белых. Одним из ранних и наиболее ярких воспоминаний Лилиан было время, когда они с братом ходили относить чистое белье домой к одной белой семье, на которую работала мать, и их не пускали в дом, а собаку пускали.

Лилиан окончила школу, вышла замуж, устроилась медсестрой-помощницей в Йоханнесбурге и работала там, пока ее муж не умер, а чернокожих африканцев не выселили с окраин города в переполненные сегрегированные «городки» вдали от больших городов, В итоге она оказалась в Суэто, где позже произойдет несколько важнейших волнений в борьбе против апартеида.

Лилиан устроилась работать швеей, вступила в швейный профсоюз и вскоре стала организатором труда среди женщин своей профессии. В 1950 году она вступила в Африканский национальный конгресс, или АНК, который сейчас является правящей партией ЮАР, а в начале XX века представлял собой движение сопротивления. Одной из многих идиотских составляющих апартеида были «законы о паспортах», по которым чернокожим жителям Южной Африки было предписано носить с собой внутренние паспорта, чтобы объяснить, почему они находятся на территории белых. В 1950-х годах правительство вознамерилось расширить действие этих законов и на женщин, и тогда АНК организовал против них Кампанию неповиновения. С июня по октябрь 1952 года 8000 человек арестовали за протесты против «законов о паспортах», и сотни людей погибли, когда офицеры полиции открыли огонь по протестующим. Это событие вошло в историю под названием «Расстрел в Шарпевиле».

Лилиан принимала участие в этих протестах и в акте гражданского неповиновения воспользовалась «удобствами для белых» в почтовом отделении.

Ее арестовали, зато она быстро поднялась по карьерной лестнице в АНК как талантливый руководитель и оратор. В течение года после вступления в конгресс она стала первой женщиной, которую избрали в национальный исполнительный комитет, а затем начала руководить Федерацией южноафриканских женщин. В 1956 году Лилиан и другие возглавили шествие из 20 тысяч женщин к кабинету премьер-министра, чтобы вручить ему петицию со 100 тысячами подписей против принятия «законов о паспортах» в отношении женщин. Это был крупнейший протест за всю историю Южной Африки, и именно Лилиан постучала в дверь премьер-министра Йоханнеса Герхардуса Стрейдома, который был настоящим ублюдком по шкале настоящих ублюдков в истории, и вручила ему петицию.

В одном из выпусков журнала Tomorrow’s Sun 1966 года Хелен Джозеф, активистка движения против апартеида, вспоминает, как Лилиан передала петицию премьер-министру, а затем полчаса молча простояла перед 20-тысячной толпой женщин, так как правительственный закон запрещал публичные выступления на митингах:

«Когда мы снова вышли на трибуну и предстали перед толпой с пустыми руками, тысячи женщин вдруг встали и подняли руки в знак приветствия Конгрессу… Прошло тридцать минут, а они все стояли с поднятыми руками. Лилиан запела».

На конференции женщин АНК в 1956 году Лилиан выступила с впечатляющей речью, в которой открыто высказала премьер-министру Стрейдому предупреждение: