Майкл Ко - Разгадка кода майя: как ученые расшифровали письменность древней цивилизации

«их призывали игроки на флейте и певцы в древние времена. Художники и мастера резьбы по камню также призывали их в прошедшие дни. Но они были превращены в животных и стали обезьянами, потому что они были высокомерными и оскорбляли своих младших братьев» [157] Перевод Р. В. Кинжалова. .

Существуют убедительные доказательства, что культ обезьян или обезьян-писцов был широко распространен в древней Мезоамерике; более того, он засвидетельствован не только среди майя нагорий, но и на Юкатане времен испанского завоевания. Обезьяна была покровителем ремесленников, музыкантов и танцоров и у астеков. А почему бы и нет? Наши близкие родственники, обезьяны были самыми умными из животных, с которыми сталкивались майя, и потому возвысили их до божественного статуса, так же как египтяне сделали бога-павиана Тота покровителем своих писцов и искусства письма.

Я вернусь к писцам майя и их богам в следующей главе.

Открытие новой рукописи майя – чрезвычайно редкое событие. Дрезденский кодекс, по всей вероятности, захваченный Кортесом на Юкатане и доставленный в Европу в 1519 году, привлек внимание ученых только в XVIII веке, Мадридский стал известен в двух частях где-то в середине XIX века, Парижский – примерно в то же время. С тех пор десятки претендентов на подлинно древнюю рукопись майя всплывали из ниоткуда и попадали в частные коллекции и музеи, но все они оказались поддельными. Я храню целую папку с фотографиями фальшивых рукописей, нарисованных на бумаге из коры или, чаще, на необработанной коже. Они выглядят и неумело, и уродливо – все без исключения. Современные «писцы», штампующие этот хлам, даже не удосуживаются ознакомиться с зачатками календаря майя, не говоря уже об иконографии и некалендарных иероглифах.

Но вот незадолго до открытия выставки Гролье мой друг рассказал мне о кодексе, который мог быть подлинным. Он принадлежал мексиканскому коллекционеру, доктору Хосуэ Саэнсу, и я отправился в Мехико. Предполагаемый кодекс был на бумаге из коры дерева, покрытой штуком, как и три подлинных кодекса, – впрочем, как и некоторые фальшивые. Но для меня этот кодекс, с его убедительными календарными знаками и фигурами божеств, нарисованными в гибридном майя-тольтекском стиле, слегка напоминающем рельефы Чичен-Ицы, выглядел настоящим.

Как он попал в руки доктора Саэнса? История просто фантастическая.

Однажды к Саэнсу подошел человек и предложил отвезти его в некое место, где ему покажут недавно отысканные древние сокровища. И вот Саэнс в сопровождении нескольких незнакомцев полетел на легком самолете неизвестно куда. Его спутники накрыли компас тканью, чтобы доктор не мог отследить путь, но Саэнс много путешествовал и определил, что они должны были находиться где-то в предгорьях Сьерра-де-Чьяпас, недалеко от прибрежной равнины Мексиканского залива.

После приземления доктору принесли предметы, которые, как ему сказали, были найдены в сухой пещере в этом районе. «Находки» включали мозаичную маску, относящуюся к позднему постклассическому периоду, небольшую шкатулку с вырезанными иероглифами, в том числе с эмблемным иероглифом города Тортугеро (вероятно, место, куда привезли Саэнса, находилось недалеко от этого города-побратима Паленке, ныне полностью разрушенного), жертвенный кремневый нож с деревянной рукояткой в форме руки и кодекс. Доктору было разрешено забрать эти артефакты в Мехико «для проверки», что означало, что он проверит их подлинность у своего консультанта, который зарабатывал на жизнь, проводя платные экспертизы для мексиканских и иностранных коллекционеров.

Эксперт объявил маску [14] подделкой (позднее она стала одним из сокровищ коллекции Дамбартон-Оакс), приговор по кодексу был таким же. Но Саэнс был настолько заинтригован всей этой историей, что все равно купил кодекс вместе с шкатулкой (ее развернутое изображение я опубликовал позже в серии материалов Паленкских круглых столов [15]).

Я вернулся в Нью-Хейвен с набором качественных фотографий кодекса, которые дал мне доктор Саэнс. Когда я показал их Флойду Лаунсбери, мы пришли к выводу, что видим десять страниц из 20-страничного календаря Венеры. Структурно страницы кодекса Саэнса были похожи на страницы с таблицами движения Венеры в Дрезденском кодексе, и в своем полном виде новоявленный кодекс охватил бы 65 циклов планеты. Тем не менее у него есть немало расхождений с Дрезденской рукописью, и самое важное состоит в том, что в нем изображены боги, сопровождающие все четыре фазы Венеры, а не только ее появление как утренней звезды. В мезоамериканском мировоззрении Венера была исключительно злобным небесным телом, и ее божества в новом кодексе, как и в Дрезденском, тоже изображены с метательным оружием и прочими зловещими атрибутами. Однако в отличие от Дрезденской рукописи интервалы, охватываемые каждой фазой Венеры (разделенные на промежутки в 236, 90, 250 и 8 дней, составляя всего 584 дня), записаны «кольцевыми числами», то есть числовыми коэффициентами по принципу точек и палочек, как будто перевязанными в узел.

Флойд и я были убеждены, что у Саэнса действительно оказался четвертый кодекс майя. Несмотря на то, что текст был чисто календарным, я попросил доктора одолжить кодекс для выставки, предположив, что его можно временно назвать «кодексом Гролье». Едва я разместил этот уникальный артефакт в витрине, как на выставку прибыли репортер и фотограф из «New York Times», и на следующий день кодекс Гролье появился в газете в виде несколько размытого снимка трех его страниц, к тому же снятых под углом.

Вскоре я получил дружеское письмо от Линтона Саттертуэйта из Филадельфии с просьбой дать более подробную информацию о кодексе. Чуть позже Линтон прислал мне копию письма, полученного им от Томпсона, который видел статью в «Times» (но ни разу не видел оригинала и не попросил у меня фотографий). Вкратце: Томпсон радостно объявил, что меня «надули» и так называемый «кодекс» – явная подделка. Но ко времени выхода каталога, который я назвал «Писец майя и его мир», у меня уже была радиоуглеродная дата фрагмента бумаги из коры, на которой написан кодекс, – 1230±30 год, дата почти идеальная для его гибридного майя-тольтекского стиля и иконографии [16].

Клуб Гролье – сообщество очень консервативное, никогда не имевшее дела с чем-то подобным моему каталогу и потому убежденное, что каталог не будет продаваться. По настоянию руководства клуба Дуглас Юинг и я были обязаны подписать документ, возлагающий на нас полную финансовую ответственность за издание (кстати, за все рисунки я уже заплатил из собственного кармана). Когда же меня спросили, кто из рецензентов должен получить (бесплатные!) экземпляры, мой ответ был «Никто!» Я не видел причин отправлять копии ортодоксальным майянистам, чью негативную реакцию предвидел, тем более если мы с Дагом должны оплатить счет.