Майкл Ко - Разгадка кода майя: как ученые расшифровали письменность древней цивилизации

Сравните это с тем, что происходило в то же время в эпиграфике и иконографии, и раздражение полевых археологов становится понятным. Почему первые страницы в ежедневных газетах и новостных журналах заняла группа чужаков, которым никогда не приходилось переносить жару, клещей и проблемы с желудком, неизбежно сопровождающие полевые раскопки, или разбирать горы черепков и обсидиановых осколков?! А эта Линда Шили, собирающая огромные аудитории, где бы ни появилась, – у нее даже степени по антропологии нет! Это несправедливо!

В докладах на конференциях и в опубликованных статьях все яснее ощущалось неприятие результатов дешифровки письменности майя. Одни предлагали относиться к ней с холодным равнодушием. Другие говорили: да, мы можем читать крючочки, но это всего лишь пропаганда и куча лжи. Как можно доверять тому, что говорили политики майя классического периода?

Последний удар был нанесен на одной из конференций ее организатором: надписи майя были названы «эпифеноменальными» – дешевое словечко, означающее, что письменность майя большого значения для науки не имеет, поскольку вторична по отношению к первичным институтам – экономике и обществу, которые так хорошо изучают полевые археологи.

Другими словами, зелен виноград! Даже если бы мы, высококвалифицированные копатели, потрудились научиться читать иероглифы, они не сказали бы нам ничего важного и наше драгоценное время было бы потрачено впустую. Но как написал мне в 1989 году один молодой эпиграфист,

«эти люди в корне неправильно поняли и недооценили исторические и текстовые свидетельства. Разве они не слышали об историографии? Разве другие научные аргументы не являются столь же спорными? Разве мы не должны обратить внимание на то, как ученые работают с иными письменными цивилизациями, такими как месопотамская или китайская? Это может быть очень поучительно.

Эти люди не могут критиковать эпиграфику в ее собственных терминах. Кто отрицает, что существуют проблемы в интерпретации? Но полностью отклонить весь набор сведений и глупо, и антиинтеллектуально. Сначала узнайте, как эпиграфисты читают иероглифы, а потом критикуйте».

Полагаю, проблема лежит глубже, и не только в неспособности или нежелании археологов, подготовленных в рамках антропологии, признать, что они имеют дело с останками реальных людей, что эти древние цари, царицы, воины и писцы когда-то жили и говорили, и к их словам стоит прислушаться.

Апогея это непризнание достигло в журналах, контролируемых полевыми археологами: даже если вся эта эпиграфика, искусство и иконография не просто чушь и бессмыслица, даже если тексты не лживы, они не представляют настоящую культуру майя и их общественную организацию. Как выразился на одной конференции некий ее участник, «подавляющее большинство» населения майя даже не упоминается в текстах. Конечно не упоминаются. И миллионы феллахов, что строили пирамиды и дворцы Египта, не упомянуты в царских надписях долины Нила, и простые крестьяне, обрабатывавшие царские земли, не появляются на хеттских монументальных рельефах.

Эта популистская точка зрения, столь распространенная среди археологов, игнорирует тот факт, что в доиндустриальных недемократических обществах, достигших уровня государственности, значительные элементы культуры порождаются царском двором и высшим классом в целом. Майяский ахав мог бы с уверенностью сказать: «Государство – это я», – сомневаюсь, что крестьянство майя не согласилось бы с ним. Радения правителя, того же «Пакаля» в Паленке, были делом всего общества, и майянисты, которые главной темой своих исследований считают жизнь и деятельность «Пакаля», а не схемы сельских поселений или типологию утилитарной керамики, вовсе не теряют время зря.

Несмотря на все старания, остановить прогресс дешифровки опровергатели не смогли. Как сказала мне однажды Линда Шили, «дешифровка произошла. Есть два способа реагировать на это. Один – принять ее, и, если вы не можете [читать иероглифы] сами, привлеките кого-нибудь, кто, черт возьми, может. Другой заключается в том, чтобы игнорировать, пытаться уничтожить или вовсе отвергнуть».

По мере того как мы переходим в третье тысячелетие, верный способ исследования был продемонстрирован археологами Биллом Фэшем в Копане, Артуром Демарестом в Дос-Пиласе и на других памятниках Петешбатуна, Дианой и Арленом Чейзами в Караколе, а недавно Стивеном Хаустоном в Пьедрас-Неграсе и Саймоном Мартином в Калакмуле [10]. В ходе раскопок этих памятников эпиграфика была преданной служанкой полевой археологии почти на каждом этапе проекта, как это было начиная с прошлого века в Египте, Месопотамии и Китае.

Однако и обучение майянистов тоже должно пойти в новом направлении. К великому сожалению, многие полевые археологи до сих пор почти полностью неграмотны в отношении письменности майя, разве что могут распознать даты по долгому счету в надписи. Мало кто знает язык майя. Сравните это с тем, что должен знать ассириолог, прежде чем он или она получит докторскую степень: кандидат должен овладеть как шумерской, так и аккадской клинописью и быть хорошо знакомым с одним или несколькими семитскими языками. Только вообразите себе человека, называющегося египтологом, который не может прочитать иероглифическую надпись, или синолога, косноязычно говорящего по-китайски! Тогда как такие «специалисты» могут притворяться, что исследуют письменную цивилизацию?

В изучении иероглифики майя лингвисты играют сейчас даже бо́льшую роль, чем в прошлом, так как чтения корректируются и мы приступаем к анализу целых текстов вместо отдельных иероглифов или фраз. Эпиграфистам майя придется более тесно сотрудничать с современными сказителями, шаманами и носителями традиционных знаний майя, чтобы лучше понять древние надписи. Дэвид Стюарт, безусловно, был прав, когда отметил, что еще дюжину лет назад никто не мог предсказать, что письменность настолько фонетична – и была фонетична в самых ранних надписях. «Сейчас мы на переходной стадии, – говорит Дэвид, – но думаю, что вскоре сможем читать такие вещи, какие нельзя было и представить!»

В 1998 году скончались три современных гиганта дешифровки письменности майя: Юрий Валентинович Кнорозов [181] Автор ошибается: Ю. В. Кнорозов скончался 30 марта 1999 года, через год после Л. Шили (18 апреля 1998) и Ф. Лаунсбери (15 мая 1998). , Линда Шили и Флойд Лаунсбери. Теперь мы понимаем, что Юрий Валентинович был своего рода Шампольоном нашего времени, но ни одна американская газета, даже «New York Times», не сочла нужным посвятить ему некролог, хотя он был одним из величайших ученых ХХ века.

Флойд Лаунсбери дал нам методологию дешифровки: связь с реальным языком, технику перекрестного чтения и основные правила для доказательства того, что предлагаемое чтение является истинным. Его близкая подруга Линда была совсем другим человеком – скорее харизматичным творцом и художником, чем осторожным ученым. Величайшим же достижением Линды Шили, по моей оценке, было обнаружение в классических надписях и иконографии фактов, свидетельствующих о том, что космологические события, связанные с творением мира 13 августа 3114 года до н. э., отозвались в древней культуре майя. В последнее десятилетие своей жизни Линда погрузилась в древнюю астрономию: после ее смерти я обнаружил, что ее компьютер заполнен сложными астрономическими программами. В своей книге 1993 года «Космос майя», написанной вместе с Дэвидом Фрейделем и Джой Паркер, она увязала звездные небеса с глубочайшими уровнями мировоззрения майя.