Андрей Богданов - Повседневная жизнь Древней Руси

Цимисхий был достаточно умен, чтобы верно отреагировать, и тут же создал отряд «бессмертных», или «саларов» (военачальников) из детей погибших воинов, укрепляя и профессиональную пехоту, которую начал возрождать Никифор Фока. Все войска, какие он мог отвлечь от кампании в Азии, император послал той зимой защищать границу с Болгарией. Командирами стали потомственный полководец и свойственник императора магистр Варда Склир и стратопедарх Петр. Военный чин стратопедарха («начальника лагеря») был создан императором Никифором Фокой специально для Петра, так как тот был евнухом. Это обстоятельство смущало и Льва Диакона, который поспешил подчеркнуть его мужественность: «Рассказывают, что во время набега скифов на Фракию, когда Петру, несмотря на то что он был скопцом, случилось выступить со своим отрядом против них в битве, в промежуток между рядами выехал на коне вождь скифов, муж огромного роста, надежно защищенный панцирем, и, потрясая длинным копьем, стал вызывать желающего выступить против него; тогда Петр, преисполненный сверх ожиданий (!) храбрости и отваги, мощно развернулся и с такой силой направил обеими руками копье в грудь скифа, что острие пронзило тело насквозь и вышло из спины; не смогла защитить великана кольчужная броня, и он, не издав ни звука, распростерся на земле, а скифы, пораженные необычным, удивительным зрелищем, обратились в бегство». Чтобы пробить копьем кольчугу, как показали эксперименты, не нужно быть богатырем. Двумя руками копье держали тяжеловооруженные конники сарматы, у которых учились ромеи. Но храбрость Петра Лев нам доказал.

Переправившись из Азии в Европу, ромейское войско столкнулось у города Аркадиополя с войском болгар, венгров и печенегов, союзников Святослава. Варда Склир имел 10 тысяч «отборных воинов» (согласно Льву; у Скилицы 12 тысяч), численность противника ромеи преувеличили до 30 тысяч.

«Пламенея гневом и страстной отвагой», Склир разведал расположение варваров с помощью конницы. Он разделил «фалангу» на три части: «одной из них приказал следовать прямо за ним в центре, а двум другим — скрыться в стороне, в лесах, и выскочить из засады, как только они услышат трубный звук, призывающий к бою. Отдав эти распоряжения лохагам (командирам отрядов классической греческой фаланги. — А.Б .), он устремился прямо на скифов. Завязалась горячая битва… с обеих сторон гибли храбрейшие воины. И тут, говорят, какой-то скиф, кичась своей силой и могучестью тела, вырвался вперед из окружавшей его фаланги всадников, подскакал к Варде и ударил его мечом по шлему. Но удар был неудачным: лезвие меча, ударившись о твердь шлема, согнулось и соскользнуло в сторону. Тогда патрикий Константин, брат Варды, юноша, у которого едва пробивался пушок на подбородке, но который был огромного роста и непобедимой, непреодолимой силы, извлек меч и набросился на скифа. Тот устрашился натиска Константина и уклонился от удара, откинувшись на круп лошади. Удар пришелся по шее коня, и голова его отлетела в сторону; скиф же рухнул вместе с конем на землю и был заколот Константином».

Каролингским мечом и венгерской саблей того времени действительно можно было отсечь голову коня, но для того, чтобы рубить сталь, они были не предназначены. Разрубить ими шлем и доспехи было настоящим подвигом, как Лев Диакон рассказал далее.

Эта победа в поединке не переломила ход битвы. Успех «склонялся то в пользу одного, то в пользу другого войска, и непостоянство счастья переходило бесперечь с одной стороны на другую, Варда приказал трубить военный сбор и часто бить в тимпаны. По сему знаку поднялась спрятанная в засаде фаланга и устремилась на скифов с тыла: охваченные страхом, они стали склоняться к бегству. Однако в то время, когда отступление еще только началось, какой-то знатный скиф, превосходивший прочих воинов большим ростом и блеском доспехов, двигаясь по пространству между двумя войсками, стал возбуждать в своих соратниках мужество». Войска в битве сходились и расходились многократно. Римское искусство замены воинов первых рядов для непрерывного сражения было в значительной мере утрачено. В перерывах между схватками вызов командира противника на конный бой был логичен.

«К нему подскакал Варда Склир и так ударил его по голове, что меч проник до пояса; шлем не мог защитить скифа, панцирь не выдержал силы руки и разящего действия меча. Тот свалился на землю, разрубленный надвое; ромеи приободрились и огласили воздух радостными криками. Скифы пришли в ужас от этого поразительного, сверхъестественного удара; они завопили, сломали свой строй и обратились в бегство. До позднего вечера ромеи преследовали их и беспощадно истребляли. Говорят, что в этой битве было убито пятьдесят пять ромеев, много было ранено и еще больше пало коней, а скифов погибло более двадцати тысяч. Вот как закончилось это сражение между скифами и ромеями».

Нам тоже удар, разрубающий разом шлем и кольчугу, представляется удивительным. Но острие меча могло прийтись в край шлема, разрубив лицо, — против этого на Руси нижний обод шлема и укрепляли накладным обручем. Возможно, впрочем, что ромей разрубил венгру, печенегу или болгарину незащищенную голову и грудь.

Победа, как ни хотел ее возвеличить Лев Диакон, не означала еще перелома в войне. Уже в следующей строке он рассказывает, что «император Иоанн торопил азиатские войска с переправой через Геллеспонт в Европу. Он приказал им провести зиму в областях Фракии и Македонии, ежедневно упражняясь во владении оружием, чтобы не оказаться неспособными к предстоящим боям и не быть разбитыми неприятелем». Весной он обещал явиться сам и, «ведя за собой войска свои», «всеми силами обрушиться на тавроскифов».

В русской летописи о действиях войска болгар и венгров не упомянуто, зато рассказано о неудержимом наступлении самого Святослава и его схватке с главными силами империи в Европе. Здесь соотношение сил было обратным. Менее десяти тысяч (за вычетом гарнизонов в Болгарии) имел русский князь, противников же было без счета. «И пошел Святослав на греков, и вышли (греки) против руси. Когда же увидела русь, убоялась великого множества воинов. И сказал им Святослав: "Уже нам некуда деться. Волей и неволей (придется) стать против. Да не посрамим земли Русской, но ляжем костьми тут, ибо мертвые срама не имут. Если побежим, — объяснил он для тех, кто еще не осознал ситуацию, — то осрамимся. Поэтому не побежим, но станем крепко. Я же перед вами пойду. Если моя голова ляжет, то делайте, что хотите". И сказали воины: "Где, князь, голова твоя, тут и головы наши сложим". Ополчилась русь, также и греки против ополчились. И сразились оба полка, и окружили русь, и была сеча велика зело, и одолел Святослав, и бежали греки».