Сергей Федоров - Политические партии Англии. Исторические очерки

В мае 1828 г. в результате серьезных разногласий с партийным руководством каннингиты вышли из партии тори. Они считали, что торийское правительство проводит излишне консервативную политику, не учитывает новых веяний времени. Предлогом для ухода послужило нежелание премьер-министра герцога Веллингтона и его сторонников поддержать билль о лишении двух одиозных «гнилых местечек» (Пенрина и Ист-Ретфорда) парламентского представительства. В парламенте каннингиты почти всегда голосовали с вигскими депутатами. Лидеры каннингитов лорды Пальмерстон, Мелбурн, Ланздаун в ноябре 1830 г. вошли в вигско-либеральное правительство лорда Грея.

В 1829 г. в партии тори произошел еще один, существенно ее ослабивший, раскол. Против руководства партии выступила группа видных членов, которые были недовольны принятым правительством Веллингтона Актом об эмансипации католиков. Они посчитали закон, значительно расширивший гражданские и политические права католиков, слишком либеральным. Они образовали в парламенте фракцию так называемых ультратори, возглавляемую Ричардом Вивианом. Главную цель ультра-тори видели в смещении кабинета герцога Веллингтона. На этой почве они часто блокировались в палате общин с вигами. В марте 1831 г. ультратори поддержали инициативу вигов о проведении парламентской реформы. Виги не очень доверяли ультратори, но полагали, что их помощь потребуется, чтобы добиться отставки правительства Веллингтона и проведения реформы. Уже в 1831 г. автор аналитической статьи о расколе партии тори в консервативном журнале «Куотерли ревью» четко различал три различные фракции, сложившиеся в конце 20-х гг. и некогда составлявших единую партию тори: «правоверные тори», «либеральные тори» и «ультратори». Каннингиты, или «либеральные тори», по его мнению, «примкнули к вигам и усилили оппозицию, не нарушая стабильности правительства и не угрожая конституционному строю. Эти джентльмены потеряли связь с интересами землевладения, и почти все тори их осудили; и хотя их уход из партии был серьезной ампутацией полезного органа, но, тем не менее, эта операция не угрожала распадом партии» [413] Quarterly Review. 1831. Vol. 45. № 90. R 528. . Окончательный раскол партии, как справедливо полагал торийский публицист, произошел в 1829 г. с уходом из партии ультратори, которые были возмущены обманом своих лидеров, которым они «так долго и преданно верили». По образному выражению автора, ультратори «бросились со всей слепой жаждой мести в объятия смертельных врагов (то есть вигов — М. Ж.)» [414] Ibid. R 529. . Таким образом, к началу 30-х гг. XIX в. единой торийской партии как таковой уже не существовало. Обессиленная расколом, она переживала сложный переходный период.

Политический оппонент тори — партия вигов — также претерпевала серьезные изменения. Виги оказались более чувствительными к новым социально-экономическим веяниям в стране. Они первыми оценили возрастающую роль буржуазии в общественно-политической жизни Великобритании. Один из лидеров вигов лорд Грей был вынужден апеллировать к «средним классам, которые составляют действительную и реальную часть общественного мнения, без которого влияние джентри ничего не стоит» [415] Briggs A. Middle Class Consciousness in English Politics, 1780–1846 // Past and Present. 1956. № 9. P. 66. . Такие же высказывания были характерны и для других руководителей партии вигов [416] СМ.: Gash N. Politics in the Age of Peel. L., 1953. Ch. 1. .

В начале XIX в. менялся сам характер партии вигов. В прошлое уходил образ «старого вигизма»: образованного, богатого и замкнутого клана аристократии. Постепенно усиливалось левое крыло партии за счет менее родовитых, но блестящих политиков вроде Г. Брума и С. Ромилли. Среди левых вигов было много сторонников проведения парламентской реформы. В октябре 1829 г. близкий к левым вигам журнал «Эдинборо ревью» опубликовал программную статью, в которой излагались основные пункты предполагаемой реформы. По мнению анонимного автора статьи (а им предположительно был Г. Брум.), британский парламент необходимо реформировать, чтобы он отражал «интересы средних классов» и тем самым положил конец «любым преимуществам для каких-либо форм собственности» [417] Edinburgh Review. 1829. Vol. 50. № 100. P. 125. .

Однако в начале 1830 г. лидеры вигов еще не ставили прямо вопрос о парламентской реформе как части своей официальной программы. Они предпочитали полемизировать с торийским правительством по вопросам, глубоко не затрагивающим политические и экономические интересы аристократии (например, о финансовой и судебной реформах, об отмене протекционистских пошлин и др.). Вопрос о парламентской реформе казался им слишком радикальным. Виги не желали ликвидировать власть крупных лендлордов, к числу которых многие из них принадлежали. Они были осторожны и осмотрительны, опасаясь излишней демократизации избирательной системы. Лорд Грей уверял своего зятя молодого лорда Дарема: «Реформа придет, но не в мое и, возможно, не в твое время» [418] Cooper L. Radical Jack. The Life of John George Lampton, First Earl of Durham. L., 1959. P.69. . А в палате общин он уже решительно отвергал «неожиданные и непродуманные перемены», доказывая, что британский парламент и так является «защитником народных прав и свобод» [419] The Hansard’s Parliamentary Debates. New series. Vol. 35. P. 427–428. .

Почему же в середине 1830 г. виги поддержали либеральную идею проведения парламентской реформы? Виги, как «новые», так и «старые», были довольно тесно связаны с промышленной буржуазией. Многие из них сами были вовлечены в предпринимательскую деятельность (Дарем, Фицуильям и др.). По существу, виги становились политическими представителями буржуазных слоев Великобритании, пока последние не приобрели достаточного парламентского опыта. Виги учитывали возрастающее могущество буржуазии и понимали, что политические изменения неизбежны. Они проявляли способности в политике компромисса и уступок, справедливо полагая, что их собственная безопасность и сохранение их собственности, а также политическая стабильность зависят от немедленного проведения реформ. Они старались не допускать преобладания радикальных настроений в реформаторском движении и соблюдать преемственность в развитии британских конституционно-правовых учреждений. К тому же, находясь в оппозиции, виги хотели использовать движение за парламентскую реформу для возвращения к власти. Подъем массового народного движения за реформу и активная деятельность радикальных политических союзов заставили лидеров вигов включить вопрос о реформе в свою программу. Они считали, что лучше возглавить борьбу за парламентскую реформу, нежели ждать, пока движение «снизу» даст непредвиденные результаты.

Серьезное влияние на процесс партийного размежевания и оформления более эффективных партийных образований в Великобритании оказало революционное движение в Европе, особенно Июльская революция 1830 года во Франции [420] См. подробнее: Жолудов М. В. Политические партии Великобритании и Июльская революция 1830 года во Франции // Проблемы новой и новейшей истории. Рязань, 1996. . Французская революция произвела сильное впечатление на англичан, вызвав восторг простого народа и тревогу среди консервативной аристократии и торийского правительства. Особое значение имело то, что известия о событиях в Париже достигли Англии в дни, когда там поднималось мощное демократическое движение за принятие парламентской реформы. Тори в своих выступлениях в парламенте отмечали «зловредное» влияние французской революции, которое как «эпидемия» распространилось по всей Европе и достигло берегов Великобритании. Они усматривали в этом влиянии одну из главных причин размаха народных выступлений в поддержку парламентской реформы [421] The Hansard’s Parliamentary Debates. 3rd series. L., 1830. Vol. 2. P. 1094, 1176, 1355. .