Андрей Соколов - Кларендон и его время. Странная история Эдварда Хайда, канцлера и изгнанника

Как ни странно, военные победы Руперта отнюдь не способствовали укреплению его положения при короле, скорее наоборот. Кроме того, что Генриетта Мария воспринимала его как опасного соперника, враждебность к нему начали демонстрировать Дигби и Уилмот, являвшиеся его верными сторонниками. Вероятно, это было следствием нерасположения королевы. Однако и «умеренная» группировка опасалась потерять влияние. Признавая фрагментарность имеющихся сведений, Скотт полагал, что в конце июля — августе 1643 года сложился «заговор», представителей «партии мира» в Вестминстере и «голубей» при дворе. В парламенте Нортумберленд со сторонниками подготовил ряд новых мирных предложений, которые затем были переданы в палату общин. Возможно, им удалось привлечь Эссекса, который был двоюродным братом и другом Хертфорда. Предполагалось, что король сможет войти в Лондон при согласии на самые мягкие условия мира, какие только возможно. Эссекс, возможно и Хертфорд, при необходимости могли подкрепить эти соглашения силой. Скотт предполагает, что Хайд, близкий союзник Хертфорда, очевидно, был вовлечен в этот проект, но из этого ничего не вышло — в августе по настоянию Руперта Карл отстранил Хертфорда от командования, а общины отклонили мирные предложения лордов [92, 47 ].

После взятия Бристоля имел место эпизод, ударивший по престижу самого короля и ставший симптомом постепенного ослабления позиций кавалеров. При осаде Глостера командир гарнизона полковник Массе предложил сдать город, если Карл встретится с ним, однако когда монарх прискакал к Глостеру, поменял планы. Разъяренный Карл возжелал обязательно взять город, чтобы наказать коварного коменданта. Мнения о том, насколько важно было захватить Глостер, различаются. Карлтон писал, что городская крепость особого стратегического значения не имела, однако Кларендон придерживался иного мнения, полагая, что взятие ее могло дать роялистам полный контроль над долиной реки Северн, ибо иных парламентских гарнизонов между Бристолем и Ланкаширом не было [7, III, 129 ]. Руперт предложил атаковать, но Карл предпочел иной план — заминировать городские стены. На это ушло время, и когда подготовка к взрыву была завершена, начались дожди (вот она, пресловутая английская погода), сделавшие исполнение плана невозможным. Тогда решили атаковать, как и предлагал сначала Руперт, что имело шанс на успех, ибо запасы пороха у гарнизона были на исходе. Однако героизм защитников заставил Эссекса двинуться на помощь Глостеру. Его приближение было столь стремительным, что Карл срочно снял осаду. От боя он отказался, мотивируя тем, что местный ландшафт не дает возможности воспользоваться преимуществом в кавалерии. Кларендон указывал, что многие роялисты считали «глостерскую операцию» ошибкой: она отвлекла их от наступления на Лондон, чего ожидали сторонники в столице, и дала возможность парламентским деятелям мобилизовать ресурсы в графствах. Однако армия кавалеров, ослабленная после взятия Бристоля, была слишком мала, чтобы двигаться на столицу [7 , III, 143–144 ].

Переход Бристоля под власть роялистов на время обострил отношения между парламентскими группами; умеренные готовили предложения, содержавшие большие уступки, чем те, которые озвучивались во время оксфордских переговоров. Под влиянием Сити они были отвергнуты. Тем не менее, три парламентских лорда, Бедфорд, Холланд и Клэр, прибыли в Оксфорд, прощупывая возможность возвращения на королевскую службу, но были крайне холодно приняты королевой. Для встречи с ними Карл на два дня покинул лагерь под Глостером, но и он держался высокомерно, особенно по отношению к Холланду, с которым был прежде в дружеских отношениях. Все трое ни с чем вернулись в Лондон, это убедило многих, что король непримирим, его обещания простить тех, кто к нему вернется, ничего не стоят. Среди советников короля не было общего мнения, как вести себя в той ситуации. Хайд утверждал, что был едва ли не единственным, кто полагал, что их надо принять самым любезным образом, выразив полную поддержку желанию вернуться на королевскую службу, чтобы и другие знали, что это в высшей мере приветствуется. Другие занимали «диаметрально противоположную» позицию, возражая против того, чтобы королевская чета вообще дала им аудиенцию до тех пор, пока они не докажут своей преданности. Была и средняя позиция: не приветствовать их, но и не игнорировать, допустить до монарших особ, позволив поцеловать руки, и не более того, оставив остальное в зависимость от того, как они поведут себя в дальнейшем [7, III, 146–148 ]. В этой ситуации Хайд выглядел двусмысленно, поскольку именно он рекомендовал Холланду приехать в Оксфорд. Кларендон писал, что обдуманно призывал к великодушию: «Милость воодушевит других покинуть парламент. Он (Хайд — А. С. ) говорил, что будет величайшей ошибкой, если в то время, когда парламент использует все средства и энергию, чтобы развратить подданных короля, и принимает всех, кто присоединяется, под свое оружие, его величество отвергнет кого-то на основании прежней вины или потому, что он пришел поздно» [7, III, 151 ]. Хайда поддержал принц Руперт, который после возвращения королевы был главным объектом ее ненависти и стремления отдалить немецкого племянника от монарха. Вспоминая историю трех лордов, Хайд заметил, что во время этих обсуждений Карл не высказывал своего мнения, но выразил его, со всей холодностью отвергнув Холланда.

Тем не менее, неудачей роялистов под Глостером кампания 1643 года не закончилась. Эссекс торопился вернуться в Лондон, а король со своими силами преследовал его. Карл догнал и обошел противника в пятидесяти милях от столицы, у Ньюбери, где 20 сентября произошло сражение. Руперт советовал дождаться драгун из Оксфорда, они могли действовать успешно на пересеченной местности, разделявшей врагов, но Карл отдал приказ немедленно атаковать. Это сражение иногда называли самым загадочным из всех битв первой гражданской войны. Дело в том, что не сохранилось современных планов расположения сил обеих сторон, а свидетельства участников характеризуются многочисленными расхождениями. Дигби составил описание битвы через два дня, но он находился на фланге и не видел, что происходило в центре. Официальное описание со стороны парламентариев появилось через месяц в атмосфере эйфории, и в нем были скрыты ошибки Эссекса, который поначалу был встречен в Лондоне как герой. Карлтон считал: у роялистов был шанс на победу, воспользуйся король советом Руперта. У них просто не хватило сил, и атака захлебнулась. Сражение зашло в тупик к закату дня, когда Карл осознал, что вынужден отступать к Оксфорду, предоставив противнику возможность возвратиться в Лондон. Кларендон, который, впрочем, не был непосредственным свидетелем, считал причиной неудачи роялистов то, что они не сумели занять самую высокую точку Биггс Хилл, оказавшись в низине. Кроме того, король бросил в бой все силы, не оставив резерва, тогда как в критический для Эссекса момент его спасли вспомогательные силы — лондонские ополченцы. Хайд считал, что Лондон воздал Эссексу по заслугам, так как он действительно справился с задачей спасения Глостера и быстро, с минимальными потерями, перебросил армию назад к столице. Он выстоял в одном из самых «решительных сражений той несчастной войны». У короля была возможность победить, но потери кавалеров оказались значительнее [7, III, 174–177 ].