Наталья Миронова - Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

В голодающей деревне

О том, какое впечатление производили голодающие деревни Поволжья, можно видеть и из заметок иностранных путешественников. Американские журналисты и участники организаций помощи были буквально в шоке от увиденного: «Русской голод по масштабам разразившейся трагедии можно сравнить с историческим бедствием, которое когда-либо обрушивалось на человеческую расу» [144] Russian Famine // The New Republic. 1921. August 10. , — писали газеты. Отчаяние крестьянской бедноты, которая была обречена, вымершие деревни, — все это наблюдали европейские путешественники. Фритьоф Нансен, возглавлявший в те годы Международный союз помощи детям, побывав тогда в Поволжье, писал об обстановке в Пугачевском уезде: «Голод превосходит все самые мрачные ожидания. Сопровождающий меня доктор Феррер, побывавший в Индии, Африке и Азии, нигде этого не видел. Неубранные на задворках трупы людей обгладываются собаками» [145] Nansen F. Russia and the world. M.-Pg. StatePublishing House, 1923. Р. 147. .

Голод, кладбище

Джеймс Гудрич, отправленный в СССР для изучения голода, был поражен. Он пишет: «В центре Поволжья, где засуха уничтожила посевы, не было обнаружено ни одной собаки. В Саратове все собаки были убиты на колбасу» [146] Goodrich J. P. The Plight of Russia // Outlook 132. 1922. January 11. . Когда не хватало еды, люди начинали есть животных, корни, кожу и кости. Голод заставлял людей становиться преступниками, чтобы выжить. Разбойники убивали целые семьи, чтобы украсть корову. Русские люди порой напоминали животных своим поведением. «Мужчины теряли разум и становились каннибалами. Каннибализм, который сначала появляется в единичных случаях, постепенно начал расти, и уже в феврале 1922 года почти в каждой деревне были обнаружены случаи, доказывающие это» [147] Помогалова О. И. Масштабы и причины голода 1921 года в ПОволжье в западной историографии //Известия Саратовского университета, 2011. Т. 11. Вып 2. Ч. 1. .

Голод, трупоедство

Страшные картины голодного времени можно приводить бесконечно. Сохранились даже ужасающие фотографии каннибалов и их жертв. Каннибалы — в реальности простые крестьяне — на допросе говорили практически одно и то же: мы просто хотели есть. Под влиянием голода, как и писал П. Сорокин, вся сфера сознания начинает заполняться представлениями, идеями и комплексами идей, которые прямо или косвенно относятся к еде. Мысли о еде врываются в голову, незваные и непрошеные, вытесняют другие представления независимо от воли человека. Голод людей был настолько силен, что сопротивляться этому невозможно: воли было недостаточно. Даже во сне человек видит еду. Голод постепенно уничтожает в человеке все гуманное: человек превращается в животное, которым движет только стремлением насытиться. Каннибализм в Татреспублике и других регионах — это следствие преступной халатности властей, а не вина крестьян. Власть во что бы то ни было должна была предотвратить голод такого размаха: в противном случае вся ответственность за это — на ней.

Голод в первые годы советской власти был настолько силен, что сыпняк кажется лишь тенью опасности, но это не совсем так. Голод — это тонкий лед, сыпной тиф — ледяная вода озера. Чем тоньше лед, тем ближе смерть. Голод и сыпняк были напрямую связаны, в дальнейшем мы рассмотрим это на примере некоторых городов.

Практически в каждом городе в эпоху эпидемии и голода происходило одно и то же: всю повседневность людей заполняли мысли о том, как достать еды. Больше всего говорили о пайках, о хлебе, о еде, о вшивости. Куда бы вы ни пришли, о чем бы ни заговорили, в итоге почти всегда незаметно для вас самих и ваших собеседников, разговор сбивался на продовольственные темы о карточках, пайках, рынках, питании, затем обо вшах, болезни, сыпняке. Страх заразиться был всегда. П. Сорокин пишет: «Пищевые идеи и представления», обнаруживаемые речевыми рефлексами, неожиданно врывались в ход беседы, вытесняли остальные темы и занимали центральное место. «Постоянные голодные темы заполняли все сознание детей дошкольного и школьного возраста, — пишет Аронович. — Персеверирую-щие голодные темы носили навязчивый характер» [148] Сорокин П. Голод как фактор. М., 2003. . О сыпняке можно сказать то же самое: ощущение близости смерти было повсюду.

В прессе отражались голод и крайняя нужда. Например, в одной из газет есть анекдот: сапожник предлагает заткнуть прохудившийся сапог соломой, и на вопрос о стоимости — полтора рубля — отвечает: «Была дешева солома, когда ее на возах покупали. А теперь ее из хлеба надергивать приходится». [149] Харакири (Самара). 1918. № 14. В той же газете приводятся «рецепты» голодного времени: суп из старого кухонного полотенца, «вечный буржуазно-предрассудочный бульон», винегрет «В смерти моей никого не вините», трикотажная колбаса, лесопильный хлеб, жаркое из кошки: «Когда кошка откликнется на призыв, дождаться, пока она подойдет близко и завернет хвост трубой. В этот момент схватить ее (удобнее всего за хвост) и, накрыв передником, перетащить в кухню. Содрав шкурку и выпотрошив живот, обрезают голову, хвост и лапки…» [150] Харакири (Самара). 1918. № 8. .

Детские приемники

Итак, говоря о голоде как факторе усиления эпидемии сыпного тифа в России, важно сказать следующее: главной причиной голода была программа большевиков, утопичная и ошибочная по своей сути, когда у крестьян отбирали не только с невероятным трудом нажитые «излишки» еды, но и еду, посевной материал, то есть даже шанс на выживание, а, значит, и в размахе эпидемии в Поволжье нужно признать вину советского правительства. Конечно, Гражданская война, политическая борьба требовали много сил и средств. Но ведь государство и должно быть той силой, которая может предотвратить вымирание своих граждан, оно просто обязано найти возможность это сделать. Как говорил Н. А. Бердяев, «государство существует не для того, чтобы превращать земную жизнь в рай, а для того, чтобы помешать ей окончательно превратиться в ад». Голод, инициированный большевиками, — это ад для людей, а потому — одно из величайших преступлений советской власти.