Наталья Миронова - Великая эпидемия: сыпной тиф в России в первые годы советской власти

Перед отправкой

Начало борьбы с сыпным тифом на дорогах запоздало: первый акт за подписью ВРДК о необходимости дезинфекции вагонов помечен 3 декабря 1918 г., хотя случаи сыпного тифа на дорогах зарегистрированы еще в сентябре 1918 г. И только 26 декабря ввиду «стихийного распространения сыпного тифа на Курском вокзале было устроено экстренное собрание представителей организаций Курской дороги по борьбе с сыпным тифом, которое выделило Комиссию» [172] Там же. Л. 267. . Московско-Курское направление — самое проблемное в 1918–1919 г., там было больше всего сыпнотифозных. Итак, тактика борьбы на этой линии заключалась в следующем: увеличить штат врачей до трех человек, откомандировать на вокзал 10 дезинфекторов, пригласить санитаров-носильщиков, предоставить сани-розвальни для перевозки больных. Представительству Пленбежа, находящемуся в антисанитарных условиях, в 24 часа предлагалось переменить помещение, а железнодорожной охране велели принять все меры к наименьшему скоплению граждан на вокзале. Очень скоро стало понятно, что недостаточно и этого.

Попытки систематической борьбы с сыпным тифом на железной дороге относятся к январю 1919 г. Появляются распоряжения, касающиеся организации очистки и дезинфекции составов, служебных помещений, бань и т. д. Были приняты меры, чтобы защитить крупные станции: на станции Москва-1 при вокзале организован эпидемический отряд: 3 врача, 3 фельдшера, 12 санитаров и 3 дезинфектора для оказании помощи пассажирам, заболевающим служащим железной дороги. На станции Гороховец Нижегородской линии функционировал эпидемический отряд из одного врача, двух фельдшеров и одного служителя. Больных направляли в местную земскую больницу. На всех линиях появлялись больничные заведения для заразных больниц (но очень маленькие, на 10–20 коек). Однако бараки постепенно строились, количество коек увеличивалось.

Обратим внимание на следующий факт: если осенью 1918 г. предпринятые меры явно недостаточно серьезны (нанять трех врачей и несколько фельдшеров!), то уже зимой — весной 1919 г. речь об организации тотальной гигиены на железной дороге, к которой привлекаются сотни людей и огромные ресурсы. О том, насколько эффективны были меры, сложно сказать. В 1918–1919 гг. результат был слабый. Так, на совещании Центральной комиссии Комиссариата здравоохранения по борьбе с заразными болезнями (где присутствовали Н. А. Семашко, Лященко, ответственный за железнодорожные пути и др.) в 1919 г. отмечалось: «За январь месяц на всех железных дорогах зарегистрировано 3429 случаев, за февраль по 20-е — 3491 сл. (сведения неполные). По 22.11 всего зарегистрировано по Рязанской Ж.. Д. — 2241 сл., Московско-Курской — 1132, Казанской — 884, Николаевской — 988, Юго-Восточной Ж.. Д. — 763 случая (сведения неполные)». Отмечалось, что «заболеваемость по северным дорогам растет», а движению эпидемии способствует «мешечничество и недостаток в подвижном составе». Заболеваемость пассажиров оценивается в 60 %, а заболеваемость служащих железных дорог — 40 % [173] ГАРФ. А-482. Оп. 6. Д. 44. Л. 309–312. . На Московско-Казанской железной дороге сыпнотифозных с 8 по 15 января 1920 г. — 375 человек, возвратным тифом болеет 254 чел. из числа служащих и рабочих, красноармейцев — 400 (очевидно, цифры приблизительные) [174] Там же. Д. 52. Л. 28. . Из Воронежа в апреле 1919 г. приходит телеграмма о том, что эпидемия тифа не только поразила всю южную ветку железной дороги, но и работать практически некому: шесть врачей и пять фельдшеров уже умерло от тифа, болеют сыпняком 16 фельдшеров и 11 врачей и около 30 сестер милосердия, а от них требуют командировать 26 фельдшеров для помощи санитарной части южного фронта… Это же было невозможно сделать! [175] ЦГАОР. Ф. 482. Оп. 1. Д. 88. Л. 121.

К. Илькевич, проводивший в 1919 г. ревизию вокзалов и помещений служащих на железной дороге, отмечает некомпетентность сотрудников санитарной службы: «Бывший военный дезинфекционный отряд Московского жел. дор. узла, преданный из опытных рук, его организовавших, в распоряжение лиц, не понимающих дело, влачит жалкое существование, на поддержание которого направлено все внимание. Персонал отряда размыкан по вокзалам без всякого плана». Дезинфекцией занимаются «самоуверенные, многоговорящие полузнайки, совершенно не понимающие азбуки санитарии и гигиены» [176] ЦГАОР. Ф. 482. Оп. 1. Д. 88. Л. 121. . В квартирах железнодорожников, в которых были случаи острозаразных заболеваний, дезинфекция совсем не делается, по словам служащих. Из этого всего врач делает вывод, что нужно передать дело дезинфекции в руки железной дороги. Деятельность врачебной службы в указанном направлении должна находиться в теснейшей связи со всеми остальными службами железной дороги и объединяться в межслужебных медико-санитарных комиссиях. Доктор К. Илькевич предлагал назначить специалиста консультанта эпидемиолога-гигиениста, в распоряжении которого будут врачи, санитарные техники.

По предложению врачей отделами народного здравоохранения были назначены «санитарные диктаторы». Они формировали «чрезвычайные санитарные комиссии» из врачей и фельдшеров, в обязанности которых вверялся надзор за очисткой станций, вагонов, вокзалов. Прописывались гигиенические нормы: «тщательная промывка теплой водой диванов, скамеек, подоконников раствором карболовой кислоты». Таким же образом, с использованием кислоты, убирались вагоны. Санитарный диктатор Аристов в приказе указал, что «всякая небрежность и уклонение от работы членов комиссии будут караться по всей строгости революционных законов, а уборщики вокзалов, и вагонов за уклонение от работ по уборке или за небрежное выполнение будут отвечать 3000 р. штрафа и 6 месяцами тюрьмы» [177] ГАРФ. А-482. Оп. 6. Д. 52. Л. 225. .

Большое количество документов официальных ведомств создают впечатление того, что большевики знали, что делать. Велась статистика движения эпидемии, количество заболевших учитывали. Санитарные врачи должны были, согласно инструкции, описывать вверенный им участок: количество населения, расположение по отношению к кладбищам, базарам, местам скопления народа, систему водоснабжения. На железной дороге было распоряжение осматривать вагоны, их санитарное состояние, вагоны для жилья, состояние отхожих мест. Особое внимание уделялось вокзалам: состоянию здания, вентиляции, водоснабжению, уборке. Однако сделать это было не просто сложно, но часто невозможно. Есть показательный рассказ о путешествии на поезде в эпоху сыпняка. Театральная труппа поехала выступать в другой город, и по дороге одна из актрис узнает, что заболевших тифом снимают с поезда. Вдруг у другой из актрис — Лидии Григорьевой — поднимается температура, «она вся горит». Если ее тоже снимут с поезда, ни гастролей, ни поездки не будет. Выход был найден тут же: коллега «запихала ее под нижнюю полку, заставила чемоданами, чтобы никто ее не нашел». Сама актриса признается, что пойти на это можно было только тогда, потому что женщина могла умереть, и «черт знает, что могло быть». Лидия Григорьева выжила под этой полкой, ее не сняли, тифа не было, но ситуация очень показательна [178] Театральный Петербург. .