Елена Смилянская - «Русская верность, честь и отвага» Джона Элфинстона: Повествование о службе Екатерине II и об Архипелагской экспедиции Российского флота

Приводим текст письма по его русскому оригиналу (NRS. GD 156/69. № 43). На обороте оригинала: «Получено в Ливорне февраля 10/21 дня 1771 году».

В 1771 г. последние два дня карнавала перед «пепельной средой» падали на 18–19 февраля (н. ст.). Элфинстон покинул карантин только 8/19 или 9/20 февраля и, следовательно, едва ли успевал поучаствовать в карнавале во Флоренции.

Эти письма все-таки дошли до Н. И. Панина; они сохранились и были изданы в МИРФ.

Rosenberg Francesco Orsini von (6 апреля 1723–14 ноября 1796), влиятельный политик при венском дворе, с 1766 по 1770 г. был обер-гофмейстером великого герцога Тосканского Пьетро Леопольдо.

Инкогнито Элфинстона действительно ни для кого не было секретом. О его передвижении по Европе писали даже во франкоязычной Gazette d’Amsterdam: «Берлин. 21 марта. С двумя сыновьями проехал в Санкт-Петербург Элфинстон» (1771. № 27. P. 1). Поездку Элфинстона в Санкт-Петербург одно время связывали с подготовкой новой эскадры. В мае 1771 г. в амстердамской газете сообщалось, что в Петербурге готовят новую эскадру, состоящую из 5 вооруженных судов ( galiotes à bombes ), и, судя по всему, командующим будет назначен Джон Элфинстон (Ibid. 1771. № 38. P. 1).

26 апреля [/7 мая] 1771 г. граф И. Г. Чернышев представил в Адмиралтейств-коллегию ордер графа А. Г. Орлова, по которому Элфинстон прибыл в Санкт-Петербург, и коллегия постановила «отныне его числить» в столице (РГА ВМФ. Ф. 212. Оп. 4. Д. 59. Л. 313; МИРФ. Ч. 11. С. 713).

Судя по всему, речь идет о Страстном понедельнике 21 марта/1 апреля. Камер-фурьерский журнал за этот день отметил: императрица и наследник «слушали литургию Преждеосвященных даров из столовой комнаты» и воротились в свои апартаменты (КФЖ 1771. С. 115).

А. Г. Орлов действительно был в Санкт-Петербурге недолго, всего две недели, но за это время были приняты важные решения относительно российского присутствия в Эгейском море и относительно возможных условий мира с турками. На Совете при Высочайшем дворе 8/19 марта 1771 г. А. Г. Орлов «описывал нравы архипелагских жителей, и сколь мало на них полагаться можно», высказывая сомнения в том, что владение островами сулит серьезные выгоды. 14/25 марта обсуждение продолжилось, и Орлов «изъяснился, что приобретение в Архипелаге острова находит он несходственным с пользою и весьма разорительным». Но в это время в Петербург доставили реляции Г. А. Спиридова от 2/12 февраля о том, что 14 греческих островов уже присягнули Екатерине II. 22 марта/2 апреля, получив рескрипт императрицы с новыми требованиями к Порте и новыми задачами в Архипелаге, А. Г. Орлов отбыл из Петербурга через Берлин и Вену в Пизу. 18–19/29–30 апреля А. Г. Орлов был в Вене и беседовал с императрицей Марией Терезией и графом Кауницем. Через десять дней его уже видели в Тоскане (см.: Россия в Средиземноморье. С. 296; Смилянская Е. Б. Греческие острова Екатерины II. С. 32–34).

В этом месте внук Элфинстона Александер Фрэнсис вставил примечание, стремясь добавить красочности документальному повествованию деда: «Из-за дурного состояния корабля адмирала Элфинстона было неплохо, что он более не оставался в море и в порту Ливорно, рекомендованном ему императрицей в его инструкциях. Если предположить, что он бы туда скоро приехал и надолго задержался, то [Элфинстон] мог бы стать свидетелем постыдного и бесчеловечного поведения и сцены, имевшей место на шутовской свадьбе очаровательной княжны Таракановой с графом Алексеем Орловым, и это было , возможно, одним из резонов, чтобы адмирал Элфинстон был выдворен в таком секрете . Описание этого варварского действа будет найдено на странице [не указано, и обрывается]» (JEP. Box 2. P. 249). Александер Фрэнсис, правда, значительно передергивает, чтобы придать красок повествованию. В 1771 г. о «княжне Таракановой» еще никто не знал (она сама в это время именовалась госпожой де Тремуйль), а захват «княжны Таракановой» на корабле адмирала Грейга «Святой Исидор» произошел только через 4 года, в феврале 1775 г. (см.: Курукин И. Княжна Тараканова. М.: Молодая гвардия, 2011).

Очевидно, что таким образом Чернышев передавал нежелание императрицы встречаться с Элфинстоном. В камер-фурьерском журнале записано, в частности, что всю Страстную и Светлую седмицы императрица находилась во дворце, 30 марта/10 апреля у нее обедали и граф И. Г. Чернышев, и контр-адмирал Ч. Ноулс (КФЖ 1771. С. 127). В «женский монастырь» (Смольный монастырь и Институт) императрица отправилась только 3/14 апреля и в тот же день вернулась во дворец (Там же. С. 132–133).

Ноулс Чарльз (Ноульс, Sir Charles Knowles, ок. 1704 – 9 декабря 1777), контр-адмирал Британского королевского флота. Ноулс прибыл в Санкт-Петербург за несколько дней до возвращения туда Элфинстона и сразу был отмечен знаками расположения императрицы, продолжавшей связывать преобразования на флоте с приглашением британских экспертов и высокопоставленных моряков. О приезде Ноулса в Петербург писал в Лондон посол лорд Каткарт 4/15 марта 1771 г.: «Вчера ночью прибыл сюда адмирал Ноулс, утром он был у меня и показывал разрешение от короля на службу здесь, он клялся в верности королю и обещал, что не сделает здесь ни шага, не согласовав его с мною <���…> Я обещал всегда давать советы и помогать <���…>» (NLS. MD. Acc. 12686/11 (Papers of the family of Cathcart). Листы не нумерованы). Подробнее о сэре Чарльзе Ноулсе см. с. 87–89.

Посланником Швеции в Петербурге в 1766–1773 гг. был барон Карл Риббинг (Carl Ribbing), но он никогда не был шведским министром в Копенгагене ; вероятно, Элфинстон что-то путает.

Екатерина отправилась в Царское Село 7/18 апреля из дворца, а не из монастыря; произошло это в 5 часов после обеда, и часть пути по Санкт-Петербургу она проехала в своем городовом экипаже, чему Элфинстон или его сыновья вполне могли быть свидетелями. Ее путь до Царского Села занял два часа, и в 7 вечера она уже играла в карты в Янтарных комнатах (КФЖ 1771. С. 136).

Лорд Каткарт напрямую связывал прием у вел. князя Павла Петровича со стремлением опровергнуть клевету и слухи о недостойном поведении Элфинстона. Британский посол писал в Лондон 12/23 апреля 1771 г., что граф Панин жаловался на серьезное противодействие в отношении Элфинстона, что «дело адмирала Элфинстона вне его возможностей (it was out of his road)». Каткарт получил уверения от Панина, что граф считает намерения Элфинстона «благими», но что после его приезда в Петербург «сильные течения возникли против него», что Панин, не находя никаких подтверждений обвинениям против Элфинстона, сам решил разбить лед и представить Элфинстона великому князю. Далее он сообщал: «Контр-адмирал Элфинстон на прошлой неделе был представлен великому князю и был очень милостиво принят, и ему было приказано на следующий день быть, чтобы быть представленным императрице, но из‐за нездоровья великого князя в это время представление не состоялось. Я упоминаю эти обстоятельства, так как они открыто разрушают отчеты в зарубежных газетах о том, что адмирал был сюда вызван по делу о предполагаемом должностном преступлении ( misconduct )». Каткарт сообщил также, что Панин убедил его в том, что во избежание последствий будет оказывать щедрое покровительство «этому джентльмену [Элфинстону] до того, как все хорошо разрешится, но это непростая задача» (TNA. SP 91/87. Fol. 182–183 – Каткарт лорду Галифаксу, 12/23 апреля 1771 г.).