Владимир Шишкин - Королевский двор Франции в эпоху Возрождения

Чтобы поставить точку в вопросе о субординации в своем военном доме, Генрих III особо отметил, что Главный прево и его лейтенанты подчиняются Главному распорядителю только в том, « что необходимо выполнять для поддержания порядка в доме Его Величества, равно как в отношении служащих иных домов, за исключением тех, кто служит при Палате » [774] Reponces aux susd. Articles, à Lyon le 25e septembre 1574. P. 119v. . Итак, формально не отказывая Гизу в праве отдавать приказы о поддержании порядка при дворе, король делал важную оговорку — только в том, в чем есть « необходимость », оставляя за собой право последнего слова. Спустя несколько лет, регламентом 1578 г. Главный прево будет полностью выведен из-под всякого контроля со стороны Главного распорядителя.

В отношении квартирмейстеров корона согласилась в том, что они могут исполнять приказы и поручения Главного распорядителя, однако руководитель этой службы — Главный квартирмейстер — « который готовит жилище королю, будет получать приказы лично от Его Величества или от его Первого камер-юнкера », и, соответственно, отдавать распоряжения в своем ведомстве от имени короля. Гиз, таким образом, утрачивал реальный контроль за этой службой, которую вместе с Королевской Палатой и военным двором король замыкал только на себя.

Полномочия Главного распорядителя по формированию штата дома короля, на которые так рассчитывал герцог де Гиз, также не устраивали нового короля, видимо, как по причине возможности формирования лотарингской клиентелы при дворе, так и по причине взносов служащих за право подтвердить старую или занять новую должность, поступавших в кассу герцога. Генрих III, отвлекаясь от « Статей » Гиза, заявил, что « отныне ни один соискатель службы не может поступить на куриальную службу по решению Главного распорядителя, Главного камергера и Первого камер-юнкера, без одобрения короля . […] Всякий раз, когда Его Величество пожелает обновить Положение своего дома, Главный распорядитель приносит ему названное Положение, принимая во внимание намерения его Величества, вносимые после составления названного Положения …» [775] Reponces aux susd. Articles, à Lyon le 25e septembre 1574. P. 120 r. . Обладая великолепной памятью, король предпочитал знакомиться со всеми без исключения служащими своего двора, и не утверждал тех из кандидатов, кто вызывал сомнение по каким-то причинам или просто не нравился

Что же оставалось Главному распорядителю? Прежде всего, служба гофмейстера, ответственная за состояние королевской резиденции, королевский стол и стол для всех имевших право столования. Король вменял своему главному куриальному офицеру полномочие « устанавливать срок дежурной смены ( les quartiers ) для гофмейстеров, дворян при королевском столе, всех остальных служащих, за исключением служащих Королевской палаты и гардероба, зависящих от Первого камер-юнкера и господ гардеробмейстеров » [776] Reponces aux susd. Articles, à Lyon le 25e septembre 1574. P. 120 r. . По сути, речь шла о совершенно формальном акте, только подтверждающем решения короля: последний сам определял срок дежурных смен, которые в 1570-е гг. длились по три-четыре месяца для гражданских и по полгода для военных служб [777] Ordonnance du roi pour le règlement de la cour et du conseil, Lyon, 10 septembre 1574//Le Roux N. La cour dans l'espace du palais. L'exemple de Henri III. P. 262–267. . За несколько дней до этого Регламентом от 10 сентября 1574 г. король также распорядился, чтобы « Главный распорядитель, а в его отсутствие, Первый гофмейстер или дежурный гофмейстер, являлись незамедлительно к Его Величеству, как только отзвонят 10 часов, чтобы узнать, когда королю будет угодно обедать, а в случае, если Его Величество будет занят, он должен спросить об этом тех, кто пребывает рядом, соблюдая подобное же правило в отношении ужина, когда отзвонят 6 часов [вечера]» [778] Règlement pour le Grand Maître, 10 septembre 1574, à Lyon//Règlement de la maison du Roi et des principaux officiers servans en icelle. P. 118r. . Король превращал своего Главного распорядителя, таким образом, в первого почетного функционера, практически без существенных распорядительных, и тем более властных, полномочий.

Но почему же король, не успев вернуться во Францию (торжественная встреча, напомним, состоялась 6 сентября 1574 г.), едва познакомившись с текущими делами, сразу занялся обустройством своего двора, причем, делая это в Лионе, не дожидаясь возвращения двора в Париж? Чтобы составить куриальный Регламент 1574 г., подписанный уже 10 сентября, наверняка потребовалось несколько дней работы, которая, видимо, началась еще по пути во Францию. Ответ на этот вопрос дают два письма: Екатерины Медичи графу де Шеверни от 8 августа 1574 г., и письмо самого Генриха III своему доверенному лицу и капитану лейб-гвардии сеньору де Рамбуйе от 11 сентября 1574 г.

Филипп Юро де Шеверни ( Philippe Hurault, comte de Cheverny ; 1528–1599) являлся канцлером двора герцога Анжуйского — короля Польши, а позднее стал хранителем печатей и канцлером Франции (1583). Он был в составе свиты Генриха во время его бегства из Польского королевства и входил в ближайший круг монарха. Поэтому не случайно королева-мать именно Шеверни как главе королевского делопроизводства направила свое письмо, которое назвала « Мемуаром, который нужно показать господину королю моему сыну » ( Mémoire pour montrer à Monsieur le Roy mon fils ). Известно, что это послание настигло Генриха III и его канцлера в столице Савойи Турине, где король пребывал с 18 по 28 августа 1574 г., направляясь во Францию. Ознакомление с текстом этого письма-инструкции наводит нас на мысль, что оно представляет собой черновик, предварительный набросок другой, более известной инструкции Екатерины Медичи, адресованной Генриху III осенью 1575 г. (см. Гл. II). Так, королева-мать среди прочего писала канцлеру (а де-факто, сыну): « Когда он [король] прибудет во Францию и обретет свой двор, надлежит принять меры, чтобы каждый служащий знал бы свое место и чтобы двор был упорядочен, когда порядок ( règle ) был бы во главе всего. Ибо без этого, что известно королю, как мне самой, действовать невозможно. И хотя ему будет угодно назначить определенный час подъема и одевания, когда он пожелает немного остаться в кровати перед церемонией, чтобы не терять время, он мог бы начать читать письма и депеши …» [779] Lettres de Catherine de Medicis/Éd. H. de La Ferrière. T. V. Paris: Inprimerie Nationale, 1895. P. 73–75. . Конечно, большая часть рекомендаций Екатерины касалась организации работы с государственными бумагами, т. е. канцлера и государственных секретарей, с постоянными отсылками к порядкам, принятым при Франциске I и Генрихе II, однако королева подчеркивала, что эта работа должна быть вписана в рамки ежедневного строгого церемониала. Получив подобные инструкции от своей матери, Генрих III, надо полагать, приступил (или продолжил) работу над сентябрьским Регламентом 1574 г. и приехал в Лион уже с готовым планом куриального реформирования.