Эмманюэль Ле Руа Ладюри - История регионов Франции

«Автономное» будущее Байонны или Сен-Жан-Пье-де-Пор в течение долгого времени было типичным для судьбы некоторого количества новых городов и других укрепленных пунктов («бастид») Страны басков, созданных на пустом месте или восстановленных на пути в Компостеллу во время общего подъема Западной Европы в XI веке. Эти городские центры страдали от своих конфликтов с окружающими сельскими жителями, говорившими на диалекте. Случай «языкового разрыва» из-за гасконского влияния на жителей Байонны, который мы уже рассмотрели, — это крайний пример; но и в других местах, еще в 1661 году, можно было увидеть, как восставшие крестьяне Суля выступали с криками: « Herria, Herria » (страна, страна) против представителей Людовика XIV, конечно, но прежде всего и особенно сильно — против «фурий из Молеона», крошечного главного города в Суде.

«Декорация» из городов и мини-крепостей, или, если можно так выразиться, их «вкрапление» в средневековый пейзаж Страны басков не должно вводить в заблуждение: на всем протяжении периода Средневековья в Стране басков, в сети ее приходов и укрепленных крестьянских поселений грохотала междоусобная борьба между разными кланами и семействами (и те, и другие могли включать в себя сотни человек, или даже больше, имеющих общего отдаленного предка); эти семейства владели землями, замками, зависимыми крестьянами, имели родственников… Такая вражда охватывала достаточно большие территории и могла продолжаться, из поколения в поколение, вплоть до двух веков и даже дольше; иногда эти конфликты завершались хеппиендом с заключением брака, скреплявшего примирение бывших враждующих партий. Все это, сначала грустные события, затем веселые, служили сюжетами для песен, лирической поэзии, фрагментов эпических произведений, передаваемых в устной традиции. И лирическая поэзия, и эпос долгое время оставались лучшими творениями культурной традиции басков: в них рассказывалось много раз о драматических перипетиях любви, которой не дают осуществиться, о трагедиях тех юношей и девушек, которых соединяет страсть, но разделяют ссоры между их семьями. В этой сфере баски достаточно немногим отличались от других средиземноморских народов, чьи герои вроде Ромео и Джульетты или Сида, послужили источником вдохновения как экзотика для таких северных драматургов, как Шекспир и Корнель. В конце Средних веков и в начале Нового времени эмиграция в Америку, создание народной милиции («Эрмандац», или «Армандац»), призванной силой поддерживать мир, и наконец, репрессивные операции, проводимые время от времени французскими властями на севере Пиренеев, успокоили эти кровавые междоусобицы, но не уничтожили их полностью. Традиции вендетты, про меньшей мере, лучше сохранились на Корсике (более традиционной?), чем в Стране басков, в конце концов обреченной последовать по пути глубокой модернизации.

Старинные родовые структуры были фактом скотоводческого общества: крупный и мелкий рогатый скот свободно переходил через гребень Пиренеев; местные свиньи, из которых делали знаменитую байоннскую ветчину, кормились плодами буковых деревьев и желудями на лесистых склонах. Также мы обязаны баскам, вероятно, открытием секрета приготовления сидра (или «помад»). В этой местности долгое время сидра производили больше, чем вина. Затем приготовлению сидра научились нормандцы и бретонцы, привезя секрет его производства из западно-пиренейских портов.

Северные баски, принявшие христианство, перешедшие от племенного строя к монархическому благодаря правительству Наварры, со временем влились фактически, но не всегда по доброй воле (а еще в меньшей степени по своему языку), во французскую государственную общность, после 1451–1453 годов, когда Суль и Лабур были присоединены к королевству Карла VII. Еще четче подчинение региона Франции обозначилось начиная с 1512 года, когда Кастилия отобрала себе часть наваррской территории. Она забрала себе обширную часть территории, выходящую на Средиземное море, и оставила роду Альбре, раньше владевшему всей территорией Наварры, маленький кусок земли «за Портами (перевалами)», другими словами, Нижнюю Наварру. В результате двух браков отпрысков рода Альбре — сначала с принцессой из рода Валуа, потом с принцем-Бурбоном — Нижняя Наварра становится на путь «синтеза» с Францией, который завершился в период с 1589 года по 1610 год, когда Генрих Наваррский, ставший Генрихом IV, взял в свои руки скипетр и надел на себя корону.

Вполне правдоподобно, что XVI век был периодом бурного развития Страны басков, как испанской, так и французской. Треска и кукуруза, «американские подарки», оказались там весьма кстати. В плане законов в то время их больше кодифицировали, чем модифицировали. Страна басков оказалась на пороге Нового времени с «редакциями» обычаев; в 1454 году Карл VII принял решение и приказал переписать начисто местные законы в различных регионах королевства. Этими своими действиями он показал, что он желал не утвердить то, что должно было быть, оставив только королевские суды, какие бы рациональные решения они ни принимали бы, но принять то, что делалось на практике. Обычаи Суля (существовавшие до того в устной традиции) были расписаны черным по белому в 1520 году. Следом были записаны законы Нижней Наварры, называемые «Форс», и Лабура. Этот процесс записи редакций законов завершился… к 1633 году. Величественное и спокойное завершение! Королевская власть терпеливо ждет и не торопит работу. На 1 038 статей законов, собранных таким образом в трех исторических областях Страны басков, 30,5 % касаются семьи, а 15,2 % — общинных земель. Сфера «частной собственности», или, по меньшей мере, вопросы, не имеющие отношения к политике, остается обширной в практике местных юристов. Эти практики действуют в пастушеских общинах, но еще больше (в интимной обстановке) в «доме и семье», как подчеркивают Ле Плей и Бурдьё. В домашней иерархии был свой глава — pater familias [110] Отец семейства ( лат .). , иногда mater familias [111] Мать семейства ( лат .). . Он (или она) вступали в свои права по праву старшинства, установленного для старшего сына, для старшей дочери (в этом отличие от северных регионов Франции, где право наследования по старшинству распространялось практически исключительно на потомков мужского пола среди дворян; а в южных областях практика наследования по старшинству была в некоторых районах распространена даже в третьем сословии). Глава семьи обычно женил своего единственного наследника, или старшего, которому должна была перейти по наследству собственность, на младшей дочери из другого семейства; при этом он старался устроить браки своих младших детей с наследниками или наследницами других кланов, или, в худшем случае, с младшими детьми из других семей. Напротив, брак наследника состояния с наследницей другой семьи нарушал устоявшийся обычай; это приводило к слиянию двух семейств, следовательно, к уменьшению на одну количества семейно-хозяйственных ячеек, остававшихся в распоряжении общества; такой поступок городская община или даже власти региона считали предосудительным по отношению к общественному благу и наказывали ослушавшихся, в случае необходимости, всеобщим осуждением («шаривари»). Структуры, функционировавшие таким образом, были достаточно угнетающими для отдельной личности, но им удавалось обеспечивать с минимальными изменениями и потерями воспроизведение нерушимого общественного строя, или почти так. В других местах также можно было найти подобную практику наследования, в частности, в романоязычных пиренейских регионах, таких как Беарн, но баскский народ, из-за своего языкового солипсизма, показывает себя в этом вопросе более консервативным и лучше защищенным от уравнительных нововведений, чем соседние народы, латинизированные, следовательно, более восприимчивые (давно) к принятию того или иного юридического новшества.