Эмманюэль Ле Руа Ладюри - История регионов Франции

Вскоре эта первоначальная интеграция пошатнулась. Кланы, которые все еще сохраняли свое влияние, стали склоняться кто к аристократии, кто к революционным крайностям. Священники, несмотря на исключительно формальное послушание гражданской конституции для духовенства, испугались процесса секуляризации, наносившего прямой удар по преданности островитян папскому престолу. Даже сам Паоли в глубине души оставался человеком XVIII столетия, возможным приверженцем просвещенного деспотизма, даже монархии, вербующей себе сторонников: он быстро вернулся к своим прежним симпатиям во взглядах, которые все-таки несколько модифицировал. В 1793 году его заклеймили подозрительные члены Конвента, приняли за жирондиста… со Средиземного моря. Но в следующем году он предпринял активные действия: с его согласия на острове высадились англичане. Была ли это благотворная операция? Корсика получила от британцев очень либеральную конституцию… которую вице-король Эллиот, только что посаженный на трон лондонскими властями, поспешил не вводить в действие. Авторитаризм этого человека снова воскресил дух мятежа среди населения, отныне ставшего непримиримым; население помимо этого пострадало от неминуемого развала экономики, последовавшего за водоворотом событий Революции (из-за нарушения морских путей сообщения, закрытия рынков сбыта и др.). В 1795 году Паоли, поссорившись с Эллотом, снова отправился в изгнание в Англию. Однако, у вице-короля было время, пока он был проконсулом, обнаружить, какое нежное чувство питают к получению чиновничьих постов некоторые граждане «протектората». Имея трезвый взгляд на вещи, он также осознавал, что государство, не имеет значения, английское или французское, абсолютно неспособно обеспечить таким образом жалованием всех людей. Предваряющее замечание? Однако единственная среди периферийных меньшинств, Корсика в годы Революции, в переломный момент сделала радикальный выбор (или это ее лидеры сделали выбор за нее) отделиться от Франции. Это уникальный эпизод, о котором не стоит ни в коем случае забывать, позволяющий понять «отличие» острова от континента в последующие эпохи.

Возвращение Франции (к тому времени увеличившей свою территорию) после недолгого промежуточного британского вмешательства открыло бонапартистский, а затем наполеоновский период на Корсике. С 1796 года агенты и солдаты этого генерала вновь завоевывают остров для Директории.

Страна при Консульстве и Империи знала и спокойные периоды, но неразлучная пара мятеж-репрессии оставалась где-то поблизости, особенно в мало офранцуженных областях, где склонность к насилию оставалась сильной. Мелкие выступления или мятежи, никогда не вовлекавшие широкие массы, но все же имевшие еще некоторую значимость, вспыхивали по разным поводам; они противопоставляли часть местных жителей desiderata [169] Пожелания ( лат .). власти Директории, Консульства, Империи. Например, люди решили поддержать католическую веру против Революции. Так появилось при Директории движение Кросетта, в стиле Вандеи. Позже набор на воинскую службу вызвал столь резкий отпор, как это столь часто бывало в крупных империях во время их упадка. Также было несколько попыток восстаний против больших владений со стороны коммун или пастухов. Их жертвами оказались также греки из Каргеза, традиционно служившие мишенью. Начиная с 1803 года командующий войсками Моран, который оставит после себя тяжелые воспоминания о «правосудии по Морану», восстановил порядок благодаря ударам подвижных колонн, чрезвычайным трибуналам и последующим расстрелам. На это ему дал разрешение Наполеон, однако он время от времени выражал беспокойство по поводу проявлений инициативы своего подчиненного. В конечном итоге Моран был отстранен от должности. В 1801, а затем в 1811 году в виде исключительной меры (декрет Мио, за которым последовал «императорский декрет») Корсике был дан особый налоговый режим, который, по сравнению с континентальными департаментами, оказался благоприятным: были отменены гербовый сбор, торгово-промышленный налог, монополия на табак; последовало освобождение от разнообразных налогов. Эффект от этих привилегий был долговременным, они надолго пережили Первую империю.

В этой игре преданности и враждебности проявились некоторые региональные нюансы. Наполеоновская группировка была сильна в Аяччо, центре, постоянно пользовавшемся привилегиями от императора, и в котором до нашего времени, до 2000 года, все еще сохранился Бонапартистский центральный комитет, часто находящий достойное решение актуальных проблем. Напротив, в Бастии выступали против Наполеона. В 1814–1815 годы обычные переходы (остров примкнул сначала к Бурбонам, потом к вернувшимся во время Ста дней бонапартистам, и наконец к Людовику XVIII) показали, что корсиканскому диктатору не удалось всецело завоевать симпатии своего собственного народа, раздраженного имперским гнетом. Однако значительные группировки, представлявшие общественное мнение на острове, в разное время попадали под обаяние великого императора, своего соотечественника с удивительной судьбой. Во всех отношениях Наполеон своей политикой силовой интеграции подтолкнул Корсику к французской общности с большей силой, чем это делали предшествующие системы, как Старый режим, так и Революция. (Последней, тем не менее, удалось политизировать, если не офранцузить, часть жителей острова, особенно на уровне местной элиты). В 1815 году союзники, кажется, отдавали себе отчет о таком состоянии вещей: как и в Руссильоне и Эльзасе, они согласились, не заставляя себя долго упрашивать, на то, чтобы это сближение Корсики с Францией продолжалось. Если рассматривать под этим углом, то королевская, революционная и наполеоновская политика привели впоследствии к необратимому (?) положению.

Напротив, если рассматривать ситуацию исключительно с экономической точки зрения, то экономическое положение оставляло желать лучшего до 1815 года из-за войны, блокады, недостатка денежных средств, постепенно сократившихся инвестиций. Демографический и особенно экономический рост острова восстановился (постепенно) только начиная со времени реставрации Бурбонов.

С Реставрацией впервые на острове установилась «нормальная» политическая жизнь в том смысле слова, который мы даем в наше время этому прилагательному — выборы, установление представительского режима на местах, благодаря которому Корсика посылала своих депутатов в решающие законодательные Ассамблеи Парижа. Не обошлось без проблем! Местная элита была относительно бедной; на местах пришлось снизить имущественный ценз, чтобы выделилось достаточное число избирателей и лиц, могущих быть избранными. Как только были проведены соответствующие манипуляции, префектам от центральной власти и службам, проводившим выборы, оставалось только вынимать из урн результаты голосования избранных. При Людовике XVIII и Карле X таким образом контролировали избрание депутатов члены клана Поццо ди Борго, легитимисты. При Июльской монархии пришел черед соперничавшего клана Себастьяни занять в аналогичных обстоятельствах контролирующий пост. Маршал граф Орас Себастьяни и генерал виконт Тибюрс Себастьяни таким образом перешли от своих верноподданнических симпатий к Наполеону к сильно умеренному орлеанизму (между этими двумя точками [170] Цитируется no: Pomponi F. Ibid. P. 351 sq. было «блуждание по пустыне» в течение всего периода Реставрации).