Эмманюэль Ле Руа Ладюри - История регионов Франции

В этих условиях приход французов в сентябре 1792 года произошел без труда. Дальнейшие события можно подразделить на восемь, следовавших один за другим периодов, более или менее четко выраженных, иногда менее, чем более, но по сути почти классических: вторжение, оккупация, сотрудничество одних, сопротивление других, террор (не только символический), эмиграция, освобождение, чистка . Порядок следования этих факторов мог варьироваться. Но их типология оставалась неизменной, как в анализе сегментов русской народной сказки, как его задумал Владимир Пропп. В данном случае речь может пойти только о том, чтобы вкратце упомянуть эти фазы в их савойском варианте периода с 1792 по 1815 годы, принимая в расчет ограничения, налагаемые нашей данной работой. За более подробной информацией отошлем вас к прекрасным работам Жана Николя [215] См. главу Ж. Николя о Революции в Савойе в кн.: Guichonnet P. Nouvelle Histoire de la Savoie. Op. cit.; a также две основных книги Жана Николя: Annecy sous la Révolution, Annecy, Société des Amis du Vieil Annecy, 1966; Révolution française dans les Alpes. Toulouse: Privât, 1989. . Добавим, что именно такое краткое упоминание тем более полезно, что у него есть преимущество — абсолютно не быть нагруженным тем ужасающим идеологическим содержанием, которое демонстрируют все исследования о «фазах» того же рода, тоже в рамках периодизации, о Второй мировой войне, в том что касается оккупации, сотрудничества и др. Итак, в Савойе конца XVIII века наступило сначала вторжение , за которым последовала оккупация , бесспорно, военная. И то, и другое изначально можно записать на счет генерала Анн Пьер де Монтескью, который командовал в сентябре 1792 года французскими войсками, вторгшимися в герцогство. Монтескью, благородный либерал, вывесил в Шамбери прокламацию, гласившую: «Свобода, жить свободным или умереть…», но его очень вскоре, уже в ноябре, отстранил от должности Конвент. Ему было предъявлено обвинение, и он бежал в Швейцарию. Судьба только его одного уже наглядно показывает двусмысленность революционных завоеваний в Савойе, совершавшихся во имя свободы, но вскоре после этого оборачивающихся против этой самой свободы.

Полное и неожиданное поражение пьемонтской армии под ударами французов осенью 1792 года, по сути, стало разгромом, обычным в подобной обстановке « оккупации ». Старый режим был разбит без особых трудностей, и мало кто на это жаловался, как минимум в начале; пошел процесс разрушения феодального порядка, отчуждение собственности духовенства и т. д. «Сотрудничавшая» Национальная ассамблея (октябрь 1792 года), называемая Аллоброгами, принимала по этому поводу подходящие меры, которые оживляло присоединение Савойи к Франции. Чистая и неприкрытая аннексия. Простой люд, как крестьяне, так и буржуазия и «судейское сословие», поддерживали эти решения большинством и даже, в общественных местах, «единодушно». Несколько человек из числа сенаторов и дворянства, придерживавшихся либерального направления (Марен, Кароли, Вири) также вскочили в уходящий поезд, оставив, однако, на перроне большинство дворянских семей, уделом которых теперь стала контрреволюция или эмиграция , поскольку это было уже не то время, как во Франции в 1789 году, когда революционные процессы, еще умеренные, могли создать союз представителей элиты с большим числом аристократов в составе его контингента, и все это несмотря на перевороты в парламенте в 1788–1789 годах. Однако в Савойе, начиная с того года, когда произошло вторжение , не замедлило проявить себя и некоторое сопротивление , направленное против новшеств, быстро вызвавших ненависть и даже заслуживавших того, чтобы их ненавидили. Это были новшества в экономической, религиозной, военной областях. Речь шла, другими словами, об ассигнациях, по терявших с 1793 года более половины своей начальной стоимости и превратившихся в буквальном смысле слова в бумажки в 1794–1795 годы [216] Frèche G., Frecht G. Les prix des grains, des vins et des legumes f Toulouse (1486–1868). P.: PUF, 1967. P. 133. . Плохо было воспринято и принятие на местах post festum [217] После событий ( лат .). гражданской конституции для духовенства с утверждением в должности «плохих священников», присягающих, бывших янсенистов и др. И наконец, и, может быть, прежде всего, сыграл роль насильственный рекрутский набор, когда многих молодых людей забрали в армию для войны с консервативной Европой (февраль-апрель 1793 года). Было чем вызвать, если привести выражение, столь дорогое таким видным исследователям, как господа Дегранж, Руссо, Пешански, некоторые «сопротивленческие» настроения. В данном случае можно различать, по пр имеру типологии немецких историков, принятой по этому вопросу, « Widerstand », сопротивление в классическом смысле слова, и « Resistenz », подобие пассивного сопротивления, то молчаливого, то высказываемого, во многих случаях исключительно символического и выражаемого время от времени попросту междометиями и актами несогласия, абсолютно незначительными; по-французски это можно выразить как « rusistance » ( Widerstand ) и « résistence » ( Resistenz ). В качестве примера собственно сопротивления можно привести, как один из десяти случаев, восстания в высокогорных долинах в мае 1793 года против набора «волонтеров», которые против своей воли были мобилизованы, чтобы сражаться на стороне Франции в шедшей тогда войне. Что же касалось в свою очередь простого и скромного « résistence », то оно, с большей или меньшей активностью, обрушивалось на символы: отказ от фригийских колпаков, срубленные или сожженные деревья «свободы»… В Аннеси жена одного булочника, когда к ней пришли с обыском, принялась поносить «свободу» (декабрь 1793 года). Она получила двадцать дней тюрьмы. Эти мелкие поступки показывают историю «сопротивления» в его повседневности [218] Nicolas J. Annecy sous la Révolution. Op. cit. P. 74. .

Слабое или сильное, собственно сопротивление вызывает в ответ репрессии, которые даже могли разворачиваться самостоятельно, самоопределяться, без какого-либо конкретного мотива. Репрессии, другими словами, во многих случаях террор : в Савойе тоже имели место, хотя и в меньшем масштабе, чем в других французских регионах. Ничего общего с кровавой баней в Лионе, Вандее, Париже. Жертвами робеспьеровских мер в Савойе было не так много людей — контрреволюционеров и лиц, причисленных к ним. Жан Николя отмечает четверых расстрелянных в Аннеси, одного в Тононе. К этому «окончательному расчету» нужно добавить умерших своей смертью, которые при жизни враждебно относились к новому режиму, оставшихся на поле боя или казненных во время восстаний в Аннеси или Тоне в мае 1793 года: от 50 до 100 погибших [219] Nicolas J. La Révolution française dans les Alpes, Dauphiné et Savoie. P., 1989. P. 200, 247. ; а также бойцов (в частности крестьян), захваченных с оружием в руках и казненных, тех, которые сражались на стороне пьемонтской армии, обращенной в бегство в сентябре 1793 года при попытке отвоевания савойской земли. Может быть, около сотни погибших? А еще проводились аресты, многочисленные и бывшие частью террора : в Аннеси в период с 1 апреля 1793 года по июль 1794 года 750 человек были брошены в тюрьму, и их заключение в общей сложности длилось 19 347 дней. К 18 апреля 1794 года в этом городе более 300 подозреваемых или «преступников» находились под замком, из которых только 82 были дворянами (среди них 54 женщины). Из этого видно, что простой люд Савойи пополнял если не ряды активной контрреволюции, то заключенных в тюрьмах, оказавшихся там по подозрению — обоснованному или необоснованному — во враждебном отношении к «восстановительной» кампании 1793 года. Это значит, что дворянство всегда рассматривалось в качестве «подозреваемого номер один». В Савойе командированный туда член Конвента Альбит приказал арестовать всех дворян в возрасте от 18 до 70 лет, как мужчин, так и женщин! Власти округа приняли на себя заботу о воспитании и содержании детей, оставленных на попечение кормилиц или добрых патриотов [220] Ibid. P. 247; рассмотрите также аналогичную судьбу Людовика XVII после смерти его родителей и участь детей Штауффенберга в Германии в 1944–1945 годы. ! Это значит, что тюремное заключение редко заканчивалось казнью, и в этом было огромное отличие от Парижа и Нанта. «Настоящий» террор в Савойе был обращен в большей степени против душ, чем тел, которых избегали «рубить надвое» [221] Робер Бадинтер по поводу гильотины. . Он вылился в основном в яростную борьбу с христианством в течение зимы 1793–1794 года: разбитые колокольни, великолепные «дароносицы, чаши, патеры, дарохранительницы» были реквизированы, конфискованы, переплавлены…