Матвей Полынов - СССР: от сталинского восстановления к горбачевской перестройке. Вторая половина 1940-х – первая половина 1980-х гг.

Несмотря на то, что данная статья была подготовлена помощниками Андропова П. Лаптевым, В. Шараповым, В. Печеневым, но ключевые ее положения, по утверждению Печенева, принадлежат самому Генсеку [1560] См.: Печенев В. А. Взлет и падение Горбачева. С. 80–83. . Особенно это просматривается там, где речь идет о стремлении придать идеологии прагматический характер. «Концепция развитого социализма означает, что понадобится определенное время, чтобы подтянуть отстававшие тылы и двинуться дальше. Нам надо трезво представлять, где мы находимся. Забегать вперед — значит выдвигать неосуществимые задачи; остановиться только на достигнутом — значит не использовать все то, чем мы располагаем. Видеть наше общество в реальной динамике со всеми возможностями и нуждами — вот что сейчас требуется» [1561] Андропов Ю. В. Учение Карла Маркса и некоторые вопросы социалистического строительства в СССР. С. 19. .

Данная статья имела огромное значение для пересмотра прежних ортодоксальных представлений о теории и практике развитого социализма. После ее опубликования советские обществоведы более реалистично стали подходить к оценке степени зрелости построенного общества в СССР.

Летом 1983 года здоровье Андропова серьезно ухудшилось. Он уже не мог подниматься по лестнице или выходить из машины без посторонней помощи. Заболевание было связано с нарушением функционирования почек. «Раньше, принимая кого-либо у себя в кабинете, Юрий Владимирович выходил на встречу, здоровался. Теперь, не вставая из-за стола, лишь протягивал руку…» [1562] Горбачев М. С. Жизнь и реформы. Кн.1. С. 241. . Но Андропов продолжал концентрировать власть в своих руках и занял вакантный до сих пор пост председателя Президиума Верховного Совета СССР. Избрание его состоялось 6 июня 1983 года на очередной сессии Верховного Совета. Он произнес краткую благодарственную речь, не выходя на трибуну перед депутатами, а лишь поднявшись со своего места в Президиуме.

Андропов уже не мог каждый день приезжать на работу. «Тогда и пустил кто-то по аппарату роковую фразу: „Не жилец!“» [1563] Там же. .

На последнем в своей жизни июньском 1983 года Пленуме, Андропов выглядел уже совершенно больным человеком. В. А. Печенев, присутствовавший на нем, вспоминает так: «Неприятно поразила меня тогда, например, такая деталь. Андропов, выступивший с речью, где-то в середине Пленума не просто волновался (что было бы естественным) — он говорил, часто запинаясь, перебирая листки текста старчески дрожащими руками. Стало ясно, наверное, всем: он то ли тяжело болен, то ли не очень уверен в себе. Скорее, решил я, — первое» [1564] Печенев В. А. Взлет и падение Горбачева. С. 85. .

В июне и августе 1983 года здоровье Андропова продолжало ухудшаться. У него на ногах появились незаживающие язвы, усилилось дрожание рук, большую часть времени он работал в загородном доме, часто не вставая с постели. Во время визита в Москву канцлера ФРГ Гельмута Коля, Андропов, принимая его в Кремле, однако не смог без помощи двух телохранителей выйти из машины и подняться на тротуар перед кремлевским дворцом. Немецким корреспондентам, присутствовавшим здесь, каким-то образом удалось сделать несколько снимков, и они были опубликованы в журнале «Spiegel». Так зарубежный мир узнал о физической немощи советского лидера. А вот для встречи с премьер-министром Южного Йемена Али Насером Мухаммедом, состоявшейся 28 сентября, доехать до Кремля Андропов уже не смог, переговоры пришлось вести в больнице. Присутствовавший на встрече первый заместитель заведующего международным отделом ЦК КПСС К. Н. Брутенц так передал состояние здоровья Генсека: «По окончании обеда в честь руководителя Южного Йемена А. Н. Мухаммеда, Юрий Владимирович поднялся и подошел к двери, чтобы попрощаться с гостями, но, едва протянув руку Мухаммеду, резко побледнел и пошатнулся. Наверное, Андропов бы упал, если бы его не поддержал и не усадил на стул один из охранников. Другой принялся поглаживать его по голове, все это продолжалось не более минуты. Потом Юрий Владимирович встал и как ни в чем небывало, попрощался с гостями» [1565] Брутенц К. Н. 30 лет на старой площади. М., 1998. С. 431. .

Газеты сообщили о том, что встреча прошла в «теплой и товарищеской» обстановке, но впервые не упомянули о том, где она состоялась [1566] См.: Дружеская встреча // Правда. 1983. 3° сентября. .

1 сентября в первой половине дня Андропов провел заседание Политбюро, оказавшееся в его жизни последним. По свидетельству В. И. Воротникова: «Генсек выглядел очень усталым, малоподвижным. В тот же день улетел в Крым, в отпуск. Больше он на работе не появлялся» [1567] Воротников В. И. А было это так…С. 431. .

Ранним утром в тот же день был сбит южнокорейский самолет «Боинг-747». На Политбюро этот вопрос не обсуждался, хотя Андропов об этом уже знал. Улетая в Крым, он еще не предвидел, какая агрессивная компания будет развернута против Советского Союза.

Через несколько дней отдыха состояние здоровья Андропова улучшилось, и он мог теперь ходить самостоятельно. Но вскоре его самочувствие снова ухудшилось. Е. И. Чазов вспоминает: «Почувствовав себя хорошо Андропов забыл о наших предостережениях и решил, чтобы разрядить как ему казалось больничную обстановку дачи, съездить погулять в лес… Уставший Андропов решил посидеть на гранитной скамейке в тени деревьев. Как он сам сказал позднее, он почувствовал озноб, прочувствовал, как промерз и попросил, чтобы ему дали теплую верхнюю одежду. На второй день развилась флегмона… Учитывая, что может усилиться интоксикация организма, в Москве, куда мы возвратились, срочно было проведено иссечение гангренозных участков пораженных мышц. Операция прошла успешно, но силы организма были настолько подорваны, что послеоперационная рана не заживала… Нам все труднее и труднее было бороться с интоксикацией. Андропов начал понимать, что ему не выйти из этого состояния» [1568] Чазов Е. И. Здоровье и власть. С. 188–189. .

В конце сентября он был вынужден лечь в больницу под постоянное и непрерывное наблюдение врачей. Андропов не смог присутствовать даже на торжественном собрании в Кремле 6 ноября, посвященном 66-летию Октябрьской революции. Не было его и на трибуне мавзолея 7 ноября. Не в состоянии он был присутствовать и на Пленуме 26–27 декабря. Доклад, с которым он должен был выступить, участникам Пленума был зачитан от его имени. Над содержанием доклада работал и сам Андропов, хотя его физическое самочувствие было уже критическим.

Лигачев, посетивший Генсека именно в период подготовки декабрьского Пленума, вспоминал, что когда он пришел в больницу и вошел в палату, то вначале даже растерялся, так как не узнал в тяжело больном и сильно изменившемся пациенте своего шефа. «Я… несколько минут просто не мог прийти в себя, пораженный тем, как резко изменилась внешность Андропова. Поистине, на его лицо уже легла печать близкой кончины… Я вглядывался в его лицо и по-прежнему не узнавал того Андропова, которого привык видеть в работе. Внешне это был другой человек, и у меня щемило сердце от жалости к нему. Я понимал, его силы на исходе» [1569] Лигачев Е. К. Предостережение. С. 61. . Растерянность Лигачева понять можно, так как среди работников государственных и партийных органов весьма настойчиво распространялись слухи, что Андропов поправляется и скоро появится в Кремле в своем рабочем кабинете.