Саймон Рабинович - Права нации: Автономизм в еврейском национальном движении в позднеимперской и революционной России

Польский сейм ратифицировал договор о меньшинствах, «малый Версальский договор», но лишь потому, что он был неразрывно связан с «большим» договором о признании независимости Польши. Договор о меньшинствах недвусмысленно возлагал на правительство Польши ответственность за соблюдение гражданских прав всех жителей страны «независимо от расы, языка или религии». Также в этом договоре содержалось несколько пунктов о гражданстве для репатриирующихся беженцев и две статьи, где прямо назывались евреи: оговаривалась возможность получать национальное образование и запрещалось проводить выборы по субботам [946]. Однако с самого начала две главные польские партии решительно противились даже той ограниченной автономии в области образования, которую договор предоставлял евреям. Падеревского и других политических деятелей Польши возмущала сама идея, что граждане Польши получают право апеллировать к Лиге Наций или какой-то иной внешней силе, прося защиты от действий государства. В отличие от немецкого меньшинства польские евреи, опасаясь еще больше испортить отношения с поляками, почти никогда не подавали в Лигу Наций петиции о нарушениях властями договора о меньшинствах [947]. Так же относились к ситуации и политические представители религиозных евреев. «Агудат Исраэль», самая влиятельная еврейская организация Польши, в 1927 году отказалась участвовать в конференции, организованной для защиты прав еврейского меньшинства Восточной Европы, ссылаясь на то, что в большинстве случаев притязания на равноправие и гражданские права вызвали куда больше страстей, чем религиозные требования [948].

Межпартийная конференция по правам евреев, прошедшая в Цюрихе в 1927 году, оказалась последней и совершенно безуспешной попыткой добиться от новых государств Восточной Европы соблюдения обязательств, принятых ими на себя по договорам о меньшинствах. Конференция по защите прав евреев была организована Комитетом еврейских делегаций и Американским еврейским конгрессом с намерением создать единую организацию, которая будет представлять меньшинства различных стран Восточной Европы. Еврейские националисты в Комитете еврейских делегаций во время версальских переговоров добивались, чтобы евреи были признаны нацией и как таковые представлены в Лиге Наций. Им противостояли французские и британские евреи — противники национализма — и, главное, Вудро Вильсон, который постановил, что для членства в Лиге Наций необходимо обладать политическим суверенитетом. В 1927 году те же политические лидеры евреев, которые отстаивали в Версале национальные права и членство в Лиге Наций, пришли к выводу (совершенно справедливому), что даже ограниченные гарантии, предоставленные меньшинствам в Версале, давно забыты и так и не были реализованы. Факт остается фактом: за весь период существования Лиги Наций как органа, ответственного за защиту меньшинств, нации, не имевшие собственного государства, были лишены сколько-нибудь эффективной инстанции, в которую могли бы обращаться за защитой.

Провал договоров о меньшинствах свел на нет все идеологические разногласия, какие еще оставались между сионистами и автономистами. Все автономисты сделались сионистами и поддерживали теперь проект национального очага в Палестине, и все сионисты сделались автономистами и отстаивали национальные права евреев в Восточной Европе [949]. Линии разграничений в еврейской политике до крайности упростились: теперь они пролегали между теми, кто верил в существование евреев как нации и в необходимость особых национальных прав для них, — и теми, кто этого не признавал. Дубнов формулирует эту проблему так:

Вот в чем проблема: после того как мирными договорами общины восточноевропейских евреев были формально признаны в качестве национальных меньшинств, чьи права находятся под защитой Лиги Наций, требуется создать территориальную еврейскую организацию, которая соберет воедино все инициативы по защите этих прав в отдельных странах, таких как Польша, Румыния, Венгрия, Литва и Латвия. Немецкое меньшинство в Польше, Италии или Чехословакии может жаловаться на причиненные ему несправедливости через представителя Германии в Лиге Наций, но еврейский народ такого представителя в Лиге Наций не имеет. Значит, необходимо создать коллектив, который будет функционировать как представитель евреев в тех случаях, когда нарушаются международно признанные и гарантированные права еврейского меньшинства. Это единственный путь для еврейских политиков, если только они не хотят вернуться к прежней политике за закрытыми дверьми, к штадлануту, к униженному заискиванию перед министрами и дипломатами, которые ныне у штурвала, а завтра исчезнут [950].

В очередной раз Дубнов настаивает на формировании единого политического органа (не совсем понятно, что он подразумевает под «территориальной» организацией), который определял бы основные позиции евреев и отстаивал бы эти позиции перед властями предержащими, с той лишь разницей, что теперь речь идет не о государственных властях, а о международных. Годом позже Дубнов сделал попытку публичного обсуждения того разрыва между западными и восточноевропейскими евреями, который не только проявился, но и усугубился на Цюрихской конференции. Основные организации французского, британского и немецкого еврейства отказались посылать своих представителей в Цюрих. По мнению Дубнова, руководство еврейских общин Западной Европы погрязло в идеологии ассимиляции и штадланута, поскольку боялось и националистических, и демократических устремлений пяти миллионов еврейских граждан Польши, стран Балтии и Балкан. Солидаризуясь с «Агудат Исраэль» и раввинами Восточной Европы, которые всегда предпочитали рассуждать о «религиозном меньшинстве», западные лидеры не желали замечать, что большинство евреев требует юридически гарантированного гражданского и национального равноправия. Как отозвался об этой стратегии Дубнов, битва против национальной концепции всегда тщетна: «Национальное сознание еврея восторжествует, и ветви, отделившиеся от главного ствола, засохнут». По мнению Дубнова, связь между национализмом и автономизмом в движении за эмансипацию в Восточной Европе уже «доказала миру, что по еврейской нации рановато читать кадиш» [951]. Община советских евреев, возможно, утрачена, но права евреев Польши, Латвии и Литвы, указывал Дубнов, остаются под защитой Лиги Наций. Дубнов возлагал почти несбыточную надежду на этот новый интернационализм, но Лига не проявляла особого внимания к евреям и имела мало реальных средств для их защиты, да и евреи редко апеллировали к ней. Пять выдающихся еврейских юристов-международников произвели подробный посмертный анализ договора о меньшинствах под заголовком «Как провалились договоры о меньшинствах» и опубликовали его в 1943 году. Эта книга стала самым простым и вместе с тем самым внятным объяснением того, почему система, предлагавшая евреям обращаться за заступничеством в Лигу Наций, была обречена на провал: «Любые группы евреев воздерживались от петиций в Женеву. Длительный опыт показал им, что выигрыш в тяжбе против собственного правительства в лучшем случае будет пирровой победой» [952].