Нил Прайс - История викингов. Дети Ясеня и Вяза

В начале IX века викинги совершили ряд крупномасштабных набегов в регионе Каспийского моря. Аль-Масуди в своем сочинении «Золотые луга и россыпи самоцветов» отмечает, что около 912 года русы пришли с Азовского моря, где у них был опорный пункт, и опустошили земли вокруг Каспия. Его рассказ содержит много интересных подробностей. Мы узнаем, что войско русов состояло из нескольких отдельных групп, что они жили на землях хазар и на побережье Каспийского моря, что у них было много купцов, но не было царя и что они сжигали своих мертвецов на огромных кострах. Важно отметить, что аль-Масуди, по-видимому, слышал о великих набегах на Иберийский полуостров, совершенных викингами с Луары. Кроме того, он один из авторов, прямо указывающих, что эти люди – то есть скандинавские викинги – суть то же самое, что русы.

Очередной восточный набег в 943 году, по-видимому, был предпринят с целью утверждения господства на Каспийском море. Во время этого набега русы захватили город Барда на территории современного Азербайджана и несколько месяцев грабили его окрестности. Только благодаря вспышке дизентерии на флоте викингов исламским силам удалось изгнать русов из региона. Ведущий исследователь военного дела викингов проницательно предположил, что разница между этими крупными мобильными военными силами русов и пиратскими политиями запада, такими как Великая армия, на самом деле невелика. Ученые привыкли употреблять по отношению к ним разные термины, но по сути они очень похожи. Русы продолжали развиваться политически, и их власть могла принимать разнообразные формы, – возможно, на востоке тоже были гидрархии.

Эти набеги почти наверняка привели к росту напряженности между русами и хазарами, чьи земли русы неизбежно пересекали по дороге к Каспию. В 960-х Святослав Киевский – человек явно скандинавского происхождения – пошел войной на хазар и разрушил их столицу Атиль, тем самым заложив основы господства русов на всем протяжении Волги. Набеги между Черным и Каспийским морем продолжались до XI века. В это же время в правление Ярослава I Киев обнесли мощным кольцом оборонительных земляных валов. В нескольких местах в стенах города были сооружены монументальные укрепленные ворота, в том числе сохранившиеся до сих пор в сильно реконструированном виде Золотые ворота, увенчанные православной церковью.

По мере того как могущество русов росло, значение восточных путей, ведущих к хазарам, уменьшалось, а речная торговля между севером и югом была реорганизована и поставлена на поток, причем Киев стал одним из главных звеньев этой цепи (другим стал Новгород). По-видимому, примерно в это же время у русов возникла подлинная государственная идентичность. В конце X века государство Русь стало главным действующим лицом в сложном и изменчивом политическом спектакле дипломатических переговоров, предательств и войн. Важно отметить, что Русь была неразрывно связана с Европой, и начиная с X века правители Восточной Скандинавии отдавали своих дочерей в жены новгородским и киевским князьям. В Скандинавии даже было особое название для этого речного пути – Garðariki , «страна городов».

Хитросплетения политических событий этого периода оставили после себя и другие памятники. В Центральной Швеции находится уникальная группа более чем из тридцати рунических камней, посвященных людям, погибшим «на востоке с Ингваром». Предводитель с таким именем стал героем особенно причудливой легендарной саги, в которой ему дали прозвище «Путешественник», однако кроме нее у нас есть другие источники, позволяющие собрать из фрагментов общую картину. Очевидно, Ингвар был молодым вождем из Центральной Швеции, и в 1036 году повел на восток необыкновенно большой флот. Камни явно поставлены в память о действительно состоявшемся походе. Ясно также, что это было исключительное предприятие, несравнимое с обычными путешествиями русов к Черному морю. Судя по всему, Ингвар направился в Каспийское море, а затем каким-то образом вышел за границы известного русам мира – то есть, в сознании викингов, попал в некое полумифическое пространство. Возможно, это объясняет драматизм посвященной ему саги и то, какое впечатление она произвела на родине (что мы можем видеть по руническим камням); свою роль, безусловно, сыграл и тот факт, что в 1041 году Ингвар погиб в этих местах почти со всей своей дружиной. Более прозаическая версия истолковывает его экспедицию как продуманный политический акт, направленный на расширение сферы влияния русов на территорию современной Грузии.

Экспедиция Ингвара явно очень долго жила в памяти Севера, и слухи о ней распространились везде и всюду – о ней упоминает даже Адам Бременский через 30 лет после смерти Ингвара. У самого Ингвара нет рунического камня, но есть камень, поставленный в честь его брата Харальда – он сохранился в Грипсхольме на южном берегу озера Меларен в Центральной Швеции. Это редкий образец рунической надписи со стихом, и ее лаконичная элегантность делает ее одной из лучших эпитафий эпохи викингов:

Тола велела поставить этот камень в память о своем сыне Харальде, брате Ингвара.

Они отправились, как мужчины, в далекие земли за золотом, и на востоке стали [пищей] орлу.

[Они] умерли на юге, в Серкланде.

Со временем русы стали более активно и агрессивно утверждать свои права на речную торговлю. Хотя их существование во многом зависело от рынков Византийской империи, противоречия между русами и имперскими силами нередко выливались в открытые столкновения. Византийские источники отмечают, что русы даже совершили несколько крупных нападений на Константинополь. Рассказывают, что после одного такого штурма, не сумев прорваться за массивные стены города, предводитель русов в знак презрения прибил свой щит к воротам.

Великолепный, хотя и совершенно неожиданный памятник русам представляет собой монументальный Пирейский лев – мраморная статуя IV века до н. э., сейчас расположенная у входа в венецианский Арсенал (украденная во время одной из войн раннего Нового времени), но когда-то украшавшая причал в Афинах. Плечи и бока льва покрыты прихотливыми руническими надписями, создание которых, вероятно, потребовало времени, усилий и мастерства. Согласно новой интерпретации, они гласят:

Они вырезали [руны], люди воинства […] но в этой гавани эти люди вырезали руны в честь Хаурси крестьянина. […] Мужи свеев написали это на льве. Он пал до того, как получил плату.

Молодые воины вырезали руны.

Асмунд вырезал эти руны, они, Эскиль [?], Торлейв и…

Мы почти видим эту картину: блеск солнца на волнах Эгейского моря, огромный лев на набережной и местные жители, встревоженно наблюдающие за тем, как группа молодых варягов, окружив льва со всех сторон, выбивает на нем надписи в память о своем погибшем товарище. Памятник сразу бросался в глаза каждому заходившему в афинский порт. Это стоит отметить отдельно, поскольку пирейские надписи привлекают внимание к некоторым важным для скандинавов качествам и приоритетам. Значение имело, во-первых, то, что память человека достойно почтили – надпись сообщает, что он выполнил свою клятву и получил бы деньги, если бы не погиб, – и, во-вторых, то, что памятник стоял в таком заметном месте (порт даже называли «гавань со львом»), которое можно было посетить в будущем. Судя по всему, в этой группе варягов был и поэт, что снова напоминает, какое значение викинги придавали надлежащей фиксации событий. Те, кто служил на чужбине, знали: даже если они никогда не вернутся на родину, их все равно кто-то будет помнить.